Режиссёр Виктор Гинзбург: «Искусство без политической составляющей – мёртвое искусство»

Новый фильм режиссёра Виктора Гинзбурга «Ампир V» по одноимённому роману культового писателя Виктора Пелевина был фактически запрещён в России. А в Казахстане осенью его показали в кинотеатрах. Это история москвича Ромы, обращённого в вампира Раму, которому открывается заговор мировой элиты; он узнаёт, что миром управляют вампиры, контролирующие людей и заставляющие их работать, что приводит к получению баблоса – особой субстанции, являющейся главной целью элиты. Нам удалось поговорить с Виктором Гинзбургом, для которого эта картина стала уже второй экранизацией Пелевина после «Generation П». 

Ложь и саботаж

– «Ампир V» – картина российская, и, насколько я знаю, была запланированная дата релиза в России. Однако в прокат она так и не вышла, а потом вдруг появилась в Сети, минуя легальные стриминговые платформы. Что случилось?

– Был пресс-показ в Москве, пришло около двухсот журналистов, в широкий прокат мы должны были выйти ещё 31 марта 2022 года. Была роспись на 1 800 экранов по всей России, вовсю шла рекламная кампания. А на следующее утро нам… отказали в прокатном удостоверении. И ровно через год, как раз когда нас взяли в конкурс фестиваля Fantasia в Монреале, в Сети появилась пиратская версия. Мы год практически терпеливо ждали, потому что нам подавались сигналы из министерства культуры, подождите, пройдёт время, и выйдете в прокат, то есть нас успокаивали. И вдруг появляется пиратка.

Это отдельная, очень интересная история.

Мы им отдали в своё время, помимо финальной, и рабочую версию – с плохим звуком, без ряда сцен, и именно эта версия появилась в Сети. У тех, кто это сделал, был выбор: «слить» завершённую версию или рабочую. У меня есть подозрения, кто всем этим занимался, но не буду сейчас озвучивать.

– Официальная, озвученная Минкультом РФ причина, по которой фильм не получил прокатное удостоверение – несоответствие возрастного рейтинга. Но распространилась теория, что настоящая причина – участие в фильме рэпера Oxxxymiron’а, который объявлен в России иноагентом.

– То, что нам отказали из-за возрастного рейтинга – чистая ложь. Потому что мы действительно вначале подали на рейтинг «16+», Минкульт провёл экспертизу, и нам было сказано: нет, это «18+». И мы подали на «18+»! Так что, это чистой воды басни.

– А версия с Oxxxymiron’ом больше похожа на правду?

– Да, возможно, это повлияло на решение, это более реалистичная версия. Он как раз выступил против войны, покинул Россию, провёл несколько концертов в помощь украинским беженцам.

И привязка к Oxxxymiron’у была, так сказать, частью всего этого пакета. 

Самоуверенность и эмоции

– А как Вы решили взять Oxxxymiron’а на роль антагониста – вампира Митры?

– Я большое количество ребят пробовал на роль, и никак не мог найти вот эту вот наглость в глазах. Самоуверенность, вызов, изощрённый интеллектуальный уровень. И вот я увидел его рэп-баттлы, а в фильме у его героя тоже ведь баттл – поэтическая дуэль. И я подумал: «Ну, попробуем». Мы связались, он пришёл на пробы, и нельзя сказать, что – раз! – и получил роль. Я долго его мучил, и он вообще герой, что пошёл на это. Раз пятнадцать мы встречались, пробовали, и, наконец, всё заработало. Я знал, что в роли дуэлянта он будет неотразим, а это ключевая сцена фильма. Есть мнение, что это конъюнктурная история – абсолютно не так. Здесь вопрос исключительно таланта.

– Главную роль сыграл Павел Табаков – сын знаменитого актёра, а его экранную мать играет Марина Зудина, которая и в жизни является матерью Павла. Это был намеренный выбор?

– Я искал актрису на роль мамы, и сцена с ней – короткая, но при этом очень наполненная эмоциями и смыслом. И мне посоветовали посмотреть на Зудину в театре. Я пошёл, посмотрел спектакль и увидел, что это замечательная актриса и, мне кажется, недооценённая. Дальше всё просто стало на свои места, они прекрасно сыграли. 

Отшельник и режиссёр

– Обе Ваши художественные полнометражные работы – экранизации романов Виктора Пелевина. Как я поняла, сейчас Вы ещё разрабатываете киноадаптацию книги «S.N.U.F.F», плюс приобрели права на «iPhuck 10». Вы видите своё кино именно в связке с литературным материалом Пелевина?

– Во-первых, я ещё не знаю, какой из романов буду экранизировать, я ещё в процессе.

Но я должен внести поправку: когда я общался с канадским изданием Global Mail, я действительно говорил про «S.N.U.F.F» – что это один из моих потенциальных проектов, а они написали, что я уже собираюсь его экранизировать. На самом деле, это ещё открытый вопрос.

– Виктор Пелевин имеет репутацию отшельника. Как вообще началась история вашего сотрудничества?

– С момента, как я прочёл роман «Generation П» – довольно поздно. Он был опубликован в 1999 году, я прочёл его лет пять спустя и понял, что должен сделать кино. Я нашёл Пелевина через московский андеграунд. Когда-то я делал документальный фильм «Нескучный сад», и там снимались знаковые фигуры андеграунда того времени. То есть я был знаком с московской творческой интеллигенцией, и таким образом мы познакомились. Он посмотрел мои работы, и дальше мы с ним поняли, что – да. Хотя сначала он мне сказал: «Это же такая сложная книга, зачем её экранизировать? У меня есть куча других рассказов и романов!» (смеётся).

– В одном из интервью Вы рассказывали, что Пелевин выслал вам роман «Ампир V» в то время, когда Вы работали над экранизацией «Generation П».

– Да, так и было. Он не то что даже выслал, а просто появился в Москве (это была одна из наших редких встреч) и сказал, что «Ампир V» – это продолжение «Generation П». Что в нём кроется ответ на главный вопрос, которым заканчивается «Generation П»: «Кто этим всем управляет?». В «Ампир V» мы знакомимся с богиней золота Иштар, которая в «Generation П» – загадочная абстрактная концепция, а здесь мы встречаем её лично.

Кризис капитализма и краудфандинг

– Когда я смотрела фильм «Ампир V», то подумала, что он в актуальном тренде Eat the rich («Бей богатых»). Сейчас много делается картин с околосоциалистическим месседжем: тот же каннский лауреат «Треугольник печали», хайповые сериалы вроде «Игры в кальмара» и «Белого лотоса». В них везде затрагиваются классовые трения, а вампиры ведь в популярной культуре являют собой метафору upper class. Элита, которая сама не работает, а пьёт кровь простого народа.

– Вы знаете, у Пелевина же всегда присутствовала критика капитализма, как такового, и западного в том числе. Эта же тема есть и в «Generation П», а в «Ампир V» – продолжение. Я бы не назвал это чистым марксизмом (смеётся), но это, безусловно, насущный вопрос современного мира. Я думаю, мы все наблюдаем сейчас некий кризис капитализма. Плюс меня этот проект очень заинтересовал с точки зрения жанра. Я, в общем, не жанровый режиссёр. Если посмотреть на тот же «Generation П» – это ведь фильм вне жанра, там сочетание массы разных жанров, что мне близко.

Меня очень задела эта история, тут был совершенно новый, уникальный взгляд на вампирский жанр. И возможность показать его с другого ракурса меня очень завела по-режиссёрски. Кинематографически это был невероятный вызов: как показать «приход» от баблоса, показать выход на нечеловеческий уровень восприятия. Удивительное количество визуальных аттракционов, другие измерения. Мы впервые использовали то, что называется «фрактальной анимацией». Она много присутствует в фильме, это действительно абсолютно абстрактные вещи и абсолютно новые технологии. Мы очень долго изучали, работали с главными фрактальщиками мира, например, с французской студией «Буфф», которая получила «Оскар» за фильм «Бегущий по лезвию-2049» («Лучшие визуальные эффекты»).

– Насколько я знаю, для финансирования фильма Вы выпустили криптовалюту под названием Bablos?

– Мы сначала вышли в краудфандинг, собрали рекордную сумму, около десяти миллионов рублей, нас поддержал народ. Я начал съёмки, мы отсняли определённый кусок фильма, и остановились – закончились деньги. Это напоминает и процесс съёмок «Generation П». А тогда был как раз бум криптовалют, и я от отчаяния подумал, а почему бы нам не попробовать создать криптовалюту? Дальше мы собрали команду людей, которые хотели участвовать, и выпустили.

– Вообще в творчестве Пелевина отсылки к религиям – обычно политеистические, древние. В том же «Ампир V» – Иштар, Озирис, Локи. Как Вы думаете, это потому, что, по его мнению, новейшее время уже не вписывается в понятия Добра и Зла, свойственные монотеистическим религиям вроде христианства?

– Действительно, мы сейчас живём в мире, где правды нет как таковой, и понятие Добра и Зла расшаталось. В «Ампир V» вампиры носят имена разных богов, но вы там не найдёте ни Иисуса, ни апостолов, ни Моисея. Поэтому я согласен с вами, он проводит параллели туда, в добиблейские времена. 

Тирания доллара и самовыражение

– Также в одном из прежних интервью Вы говорили, что Вы «американец в России, и русский – в Америке». Вы очень давно эмигрировали в США, ещё будучи школьником. При этом в Штатах Вы делали рекламу, постпродакшн, документалистику. Но Ваши художественные фильмы сняты в России. То есть в том, что касается творчества, Вы всё-таки больше русский, нежели американец?

– Вы знаете, то, что происходило и до сих пор происходит в России, до того невероятно, что работать в России, наверное, был мой сознательный выбор. Россия, в любом случае, моя Родина, и это моя попытка разобраться в этом хаосе. В каком-то смысле, как ни парадоксально, там было больше простора для экспериментов, для творчества.

Даже если у вас есть самый невероятный сценарий, первый вопрос: кто у вас играет, какие звёзды? То есть вы можете прийти и получить десятки миллионов на какую-то полную фигню, если у вас там есть, например, Брэд Питт. В этом смысле абсолютно разные культуры, и парадоксальном образом в России мне было намного свободнее. И вы правы, я действительно максимально самовыражался в России.

– Ваш следующий фильм будет о том, что сейчас происходит, о нынешней ситуации?

– По сути, любое произведение искусства должно затрагивать в той или иной форме нашу жизнь, то, что происходит в ней, в том числе и политику, необязательно напрямую. Я думаю, что искусство без какой-то политической составляющей – мёртвое искусство. Если копаться в «Джоконде» Леонардо да Винчи, читать историю, то вы обнаружите, что даже за «Джокондой» стоит политика. В этом смысле я ещё не понял, каким будет мой следующий проект.

– Новый фильм будете снимать в России?

– Сейчас я в этом не уверен.