Команда инклюзивного театра «Действие буквально» вывезла свои вещи из пространства «Трансформа». Последним спектаклем, который был сыгран здесь, стал «Той» – свежая премьера коллектива.
Драматург, театральный обозреватель и куратор Ольга Малышева рассказывает об этой постановке, информационным партнёром которой выступила Orda.kz.
Вещей оказалось ожидаемо много: семнадцать коробок с костюмами и реквизитом, четыре больших и около десятка маленьких ящиков из «Вавилонской башни» и двенадцать реквизитных столиков из спектакля «Той». Почему «Трансформа» закрылась на прежнем месте, я подробно расскажу на днях. А пока о «Тое».
Этот спектакль с нашей инклюзивной командой мы начали создавать ещё в ноябре-декабре прошлого года: редкий независимый театр в Казахстане может себе позволить такой долгий репетиционный период, больше полугода. Нам повезло: партнёрами «Тоя» стала дипломатическая миссия США в Казахстане, и благодаря финансированию всё это время артисты получали зарплату за репетиции. Да, мы трудоустраиваем артистов. Да, в том числе особенных. И это единственный в стране культурный проект, где люди с синдромом Дауна и аутизмом могут зарабатывать. Некоторые из наших артистов – кормильцы в своей семье.
«Той» начался с фразы, сказанной, кажется, одной из наших кураторов, Катей Дзвоник, во время посиделок на кухне. «Тои на карантине запрещены», – сказала Катя, а полгода спустя поставила спектакль как режиссёр – фактически по мотивам собственных слов.
За шесть с лишним месяцев к команде спектакля «Той» присоединились десятки человек, вселенная проекта обросла смыслами и громадным количеством вещей и уже обзавелась полутора сотнями поклонников из числа первых зрителей.
«Той» – наш второй большой спектакль после «Вавилонской башни», которой осенью исполнится уже два года. В «Тое» мы исполнили свою давнюю мечту: поработать с локальным, национальным материалом, поговорить о собственной идентичности, взять в работу личные истории создателей спектакля и подключить к действию зрителей.
Слоган спектакля – «Новая философия ритуала». В описании в графе «Драматург» указано моё имя, и некоторые издания в своих анонсах опубликовали: «Пьесу написала Ольга Малышева». Не совсем так на самом деле. В основе «Тоя» — не пьеса, больше того – даже не текст. Работа драматурга в этот раз заключалась в создании структуры и ритма спектакля, и вместо того, чтобы писать пьесу, я рисовала схему. А затем с артистами театра мы её вместе дорисовывали – у нас горизонтальная работа по всем фронтам.
Эта схема больше всего напоминает структуру античного мифа, где герой преодолевает препятствия и приходит к победе. По схожей схеме строятся сценарии современных супергеройских блокбастеров, и в этом смысле «Той» немногим отличается хоть от «Человека-паука», хоть от «Тёмного рыцаря». Вряд ли, конечно, вы это сразу прочтёте в самом спектакле, но зато теперь будете знать.
Тем более, героя-то в «Тое» нет. Вернее, есть, но он – это все семнадцать находящихся на сцене персонажей сразу. А те испытания, которые он должен вынести, – это разнообразные ритуалы. Мы собирали их из собственного опыта, извлекали из личной и семейной памяти, подключали открытые исследования и художественную литературу. Наш «тойский» супергерой сталкивается и с сакральными вещами типа рождения и погребения, принятия в новую семью и рубежа мушел жас, и с вполне бытовыми ритуалами – от занятия свободного места в вагоне поезда до произнесения тоста за столом.
Впрочем, это всё только наброски. Ритуалы в процессе репетиций артисты трансформировали и интерпретировали, и выходило, как минимум, любопытно и оригинально. Так, в «Тое» есть сцена родов, которую, как этюд, на репетиции придумали два наших артиста – Алмаз Насруллаев и Денис Брагин. В результате в спектакле зритель видит, как герой (что интересно, мужского пола) рожает сам себя.
Миф о реинкарнации мы трансформировали в сцену, построенную на импровизации ещё одной актрисы – Марии Дубоделовой. Каждый спектакль в этом эпизоде Машу спрашивают её партнёры Артур Асланян и Алина Абилкаламова, в кого она хочет перевоплотиться. На премьерных показах это были Кровавая Мэри и Обида. Маша ни разу не повторяется.
Вообще процесс репетиций «Тоя» строился по принципу – давайте вложим в спектакль то, что каждый давно хотел попробовать на сцене, но до этого не выходило. Артём Горбунов хотел петь – и поёт. Артур Асланян хотел применить коннакол (особый вид индийского пения-речитатива) – и использует его. Я хотела написать финальную песню. И теперь её поют зрители после каждого показа, потому что она страшно въедливая.
Кто такие люди? Принцы и принцессы,
Зомби и лягушки в разноцветных платьях.
Люди ищут праздник, люди ищут счастья,
Люди стол накроют, значит, будет той.
Текст странноват, потому что это не просто песня – это песня-вербатим. Однажды в середине рабочего процесса мы посвятили двухчасовую репетицию тому, что просто разговаривали друг с другом о традициях застолья. Говорили о любимой еде, близких людях, о том, как готовимся к праздникам и о том, как себя чувствуем, когда они заканчиваются. И из этого долгого разговора родилась песня. Вернее, сначала текст, а затем его на музыку положил Димитриус Спанеас – американский композитор, который написал основную тему для нашего спектакля.
«Той» состоялся как театральная премьера, но это такой спрут, который свои щупальца запустил гораздо дальше. И наша работа ещё не окончена: во-первых, на стадию монтажа уходит фильм о бэкстейдже проекта, который для лаборатории создаёт документалист Абдуазиз Мадьяров. Во-вторых, «Той» станет мультимедийным онлайн-аттракционом – вместе с командой проекта мы составляем каталог материалов, собранных в процессе работы: фото, видео, аудио, тексты, даже квизы.
«Тою» каждый из участников нашей труппы посвятил целый театральный год: фиксировал для себя происходящие вокруг ритуалы, отслеживал собственные личные изменения, открывал новые таланты. И вообще, честно говоря, это крайне приятно, когда вся жизнь – той. Пусть и на один театральный сезон.
