Страшная дата: забастовщики вспоминают о декабрьских событиях в Жанаозене

Весной 2011-го никто и предположить не мог, какой кровавый финал будет у забастовки нефтяников на Каражамбасе. На месторождении акция протеста началась 17 апреля, уже через несколько дней к ней присоединились жанаозенцы, а потом и те, кто работал на Курыке. Сейчас многие говорят, что трагедия произошла только из-за того, что власти не смогли, не захотели или не сумели вовремя отреагировать на требования рабочих. Корреспондент Orda.kz Култегин Аспанулы встретился с участниками тех событий и выяснил, что у этой страшной истории нет срока давности.

Как всё начиналось

Адильбек Сагындык на Каражанбасе работал машинистом. Он был среди возмутителей спокойствия, поэтому уволили его одним из первых.

«У нас работали около пяти тысяч человек. Сразу все поддержали забастовщиков, но продержались только около тысячи. Администрация многих вынудила угрозами вернуться на работу. Помню, в первых числах мая задержали около 20 парней, мы сразу поехали в город, поэтому их сразу отпустили», – вспоминает Адильбек.

Он с горечью говорит, что противостояние длилось семь месяцев, и этого времени не хватило, чтобы услышать рабочих, которые требовали устранить перекосы в заработной плате и условиях труда. Эти проблемы можно было решить и без кровопролития.

Муратбай Жумагалиев, оператор Эмбинского нефтяного месторождения компании «Озенмунайгаз», пытается объяснить, чем были недовольны рабочие. По его словам, они были лишены элементарного – не было даже умывальников. Но вместо того чтобы создать людям нормальные условия труда, полиция и акимат выбрали другую тактику – начали угрожать семьям активистов, подкупать и запугивать.

«Помню, спортсмены приехали и устроили скандал, а нефтяникам пригрозили арестами и увольнениями, предлагали деньги. Полицейские в штатском всё время провоцировали. Многие тогда сломались, не выдержали прессинга властей», – уверен Жумагалиев.

Забастовка обрастала разными слухами. Говорил о голодовках, задержаниях и скандалах. В скудной информации, которую преподносили официальные СМИ, протестующие выглядели бунтарями-провокаторами.

Государственные СМИ рисовали забастовщиков «чудовищами»

Ерлан Калиев оказывал правовую помощь нефтяникам. И сейчас говорит, что государственная информационная политика была направлена на создание негативного образа забастовщиков.

«В течение семи месяцев государственная информационная пропаганда описывала недовольных нефтяников, представляла их «маргиналами», «обузой» и «ненасытными». Тогда многие известные люди – и Айдос Сарым, и Асанали Ашимов, и Олжас Сулейменов осуждали жанаозенских рабочих», – говорит он.

Собственно, после жанаозенской трагедии преследования оппозиции только усилились. Во время забастовки и кровопролития принудительно закрыли около 30 СМИ, в их число попали «Республика» и «Взгляд», заявил правозащитник.

Адильбек Сагындык отмечает, что государственные СМИ предоставляли не только ложные, но и оскорбительные сведения о бастующих нефтяниках. Нередко можно было прочитать, что наши требования просто «неподобающие». После таких информационных атак активистам приходилось ехать в сёла и объяснять людям, чего добиваются нефтяники.

Местные власти «торговали» протестами нефтяников

По словам Сагындыка, месторождение Каражанбас буквально реанимировал индонезийский предприниматель, это он обновил технику, улучшил условия труда и привлёк местных рабочих. А довела ситуацию до абсурда жадность местных властей.

«После того как канадские и индонезийские специалисты подняли месторождение на ноги, власти буквально не давали работать. Говорили, что китайцы договорились с Назарбаевым, но в переговоры вступило руководство региона, возглавляемое Кошербаевым. Вроде бы китайцы отказались давать то, что просит акимат, полагая, что уже договорились со столицей. Первый заместитель акима области Амангельды Айткулов уговаривал профсоюз нефтяников, чтобы коэффициент заработной платы был 1,8. В 2008 году он он поддерживал рабочих и говорил: «Вы правы, зарплата должна быть 250–500 тысяч тенге». К 2010 году он изменил свою точку зрения и встал на сторону работодателей. Вот он, получается, и подтолкнул рабочий класс к протесту», – анализирует произошедшее нефтяник.

16 декабря 10 лет назад

Жанаозенцы не помнят, чтобы ко Дню независимости в городе устраивали концерты. Но в 2011 году почему-то на площади, где проходила забастовка, по распоряжению акимата вдруг начали строить сцену и ставить юрты. На вопросы жителей аким Жанаозена Оракул Сарбупеев пообещал, что праздник пройдёт мирно и без провокаций.

Утром полицейские взяли площадку в оцепление. Очевидцы вспоминают, что стражи порядка объясняли свои действия тем, что рабочие мешают раздавать угощение людям. Забастовщики попросили перенести праздничное мероприятие во Дворец культуры «Нефтяник».

Жумагалиев утверждает, что за спинами полицейских скрывались люди, которые распыляли слезоточивый газ. Ситуация накалялась, поэтому когда власти всё-таки решили увести толпу с площади, у них ничего не вышло.

«Пули попали в 5-летнюю девочку, в старика 90-летнего, погиб нефтяник по имени Шадияр, сын ещё одного рабочего, Юсуп Радик. Раненых начала забирать скорая помощь, но медики брали не всех. На площади орудовал спецназ. Домой я вернулся уже ночью», – продолжил Муратбай Жумагалиев.

Адильбек Сагындык вспоминает, что о том, что в Жанаозене происходит бойня, стало известно сразу. Вечером в Актау собрались 150 человек с требованием прекратить кровопролитие.

Кто такие провокаторы

Участники тех событий говорят, что акция протеста мирно и без эксцессов длилась семь месяцев. А 16 декабря начались военные действия – на площади появилась толпа неизвестных разъяренных людей в форме нефтяников. Это они крушили технику на сцене, а затем поджигали объекты. Полиция, пытаясь навести порядок, начала разгонять толпу.

Провокаторы, устроившие погром – это полицейские и люди, которых отправило правительство, уверен Жумагалиев. Рассказывали, что воспитанникам детского дома было предписано ограбить и поджечь магазин.

«За две недели до инцидента было привлечено 115 бойцов ОМОН. В уголовном деле было отмечено, что их оружие не было зарегистрировано. То есть любой полицейский имел возможность пользоваться им сколько угодно. В результате, вместо того чтобы привлечь к ответственности, руководителя отдела полиции, допустившего такую преступную халатность, повысили в должности, – возмущается правозащитник Калиев.

Адильбек Сагындык рассказывает, что утром 16 декабря на его телефон поступило сообщение с неизвестного номера. Кто-то безымянный писал: «Адильбек, сейчас начнем, что ты будешь делать?»

«Была провокационная группа. Во время забастовки к нам часто приходили. Единственная причина, по которой работники Каражанбаса не пострадали, – это то, что среди нас не было посторонних. Помню, пришел кто-то, представился советником президента, обещал помочь и запросил документы. Но мы в спор между работодателем и работниками никого не пускали», – анализирует ситуацию нефтяник.

Уже через неделю после инцидента во время визита в Мангистаускую область Назарбаев заявил, что в Жанаозене вооруженные провокаторы устроили бунт, выдав молодым людям деньги и водку. Он велел провокаторов и организаторов найти и раскрыть правду, где бы они ни находились.

Однако не так давно в очередной документальной эпопее экс-президент обвинил в произошедшем 10 лет назад банкира в изгнании. Аблязов, заочно приговоренный казахстанским судом к пожизненному заключению, почти сразу после нового обвинения заявил, что провокацию организовали Бергей Рыскалиев, Аслан Мусин и Нурсултан Назарбаев. В свою очередь, заочно осужденный в Казахстане на 17 лет Рыскалиев назвал это «абсурдом», по его версии, Аблязов и Назарбаев на него клевещут.

17 декабря – волнения в Актау, Жанаозене, Шетпе

17 декабря в Жанаозене указом президента Назарбаева было объявлено чрезвычайное положение. Город закрыли, интернет и связь заблокировали, жителей начали проверять. Но, несмотря на жёсткие меры, уже на следующий день около пяти тысяч жанаозенцев вышли на главную площадь с лозунгами. На белом полотне была надпись «Не стреляй в народ!»

Поддержали бастующих и в Шетпе. Группа людей выступила с требованием вывести войска. На эту акцию полиция тоже отреагировала выстрелами. Один человек погиб, 12 получили ранения.

На центральной площади в Актау тоже собрались около пяти тысяч человек. Требование повторилось – вывести войска и не стрелять в людей.

Версии про провокаторов

По словам правозащитника Ерлана Калиева, по поводу провокации, вызвавшей кровопролитие, существует несколько версий.

«В день инцидента загорелся офис «Озенмунайгаза», на 3-м этаже горел склад, где хранились бухгалтерские и финансовые документы, кроме того, пропали жёсткие диски. Вполне возможно, что целью погромщиков было уничтожение базы данных компании», – делится предположениями Калиев.

На одной из встреч в конце ноября 2011 года заместитель акима области Айткулов и один из руководителей «КазМунайГаз» Мирошников рассказали, что шум начался в 2010 году.

«На совещании в акимате Актау, в котором приняли участие представители Мангистауской и Атырауской областей, премьер-министр Карим Масимов пообещал в течение месяца рассмотреть и исполнить требование западной элиты о переносе головного офиса «КазМунайГаза» в Атырау или Актау», – озвучил один из вариантов причины забастовки Калиев.

Бахытжан Торегожина, 22 года занимающаяся правозащитной деятельностью, уверена, что тайна провокаторов будет раскрыта.

«Несмотря на то, что слухи о провокации распространяются, в небольшом городе Жанаозене невозможно скрыть такую информацию от людей, которые хорошо знают друг друга. Среди 37 обвиняемых, привлеченных к суду, есть свидетели, кроме Досмагамбетова и Амирова. Они боятся открыто говорить, потому что авторы трагедии всё ещё имеют власть», – говорит она.

Учёт раненых и погибших

По официальным данным, в результате трагедии в Жанаозене погибли 17 человек, более ста получили ранения. Но многие сомневаются в достоверности этих цифр. По словам Муратбая Жумагалиева, на площади было ранено около 300 человек.

Ерлан Калиев говорит, что жанаозенский инцидент, в котором руководство страны применило боевое оружие против мирных граждан, не подпадает ни под одну международную юридическую норму. Он утверждает, что этот инцидент вошёл в историю как преступление против своего народа.

«То, что власти бесчеловечно стреляют в толпу, не соответствует ни закону, ни разуму, ни нравственности. По официальным данным, на площади находились тысячи человек. Трудно сказать, сколько людей погибло», – говорит он.

Корреспондент российского издания «Новая газета» Елена Костюченко после кровопролития смогла приехать в Жанаозен. В своем материале она написала о гибели 64 человек.

Ерлан Калиев говорит, что Елена Костеченко говорит только о взрослых. А, по его данным, мать 16-летнего Рахата Кошерова, погибшего от огнестрельного ранения, рассказала, что видела трупы детей, когда забирала тело сына из морга.

Она утверждает, что в Жанаозене после ЧП закрыли детский дом, а воспитанников отправили в разные регионы.

Кто приказал стрелять

Назарбаев в своем выступлении в Мангистауской области подчеркивал, что если на полицейских нападают, то они имеют законное право на применение оружия. Всё-таки они до последнего момента стреляли в воздух, а после этого начали стрелять в землю.

Правозащитник Ерлан Калиев считает, что в Казахстане, как в стране с вертикальной структурой власти, приказ на применение оружия могли дать только в Акорде.

«У министра внутренних дел не две головы, чтобы самостоятельно принимать столь важное решение. Если бы было правовое государство, те, кто отдал приказ стрелять, уже были бы привлечены к ответственности. Если бы гарант Конституции сказал, что президент, а Назарбаев не отдавал бы приказов, то он мог бы встать на сторону народа и поднять репутацию», – утверждает юрист.

Правозащитница, руководитель организации «Ар. Рух. Хақ» Торегожина говорит, что чиновники, которые приняли решение, по-прежнему влиятельны. Она отметила, что «тогда глава правительства Карим Масимов и министр внутренних дел Касымов несут политическую ответственность, даже если не берут в руки оружие. Они никогда не признают свою ошибку».

Жанаозенская реальность и объективная оценка

Жители Жанаозена неоднократно обращались с требованием повторно расследовать «дело о расстреле населения» во время забастовки.

Однако это требование поддерживают далеко не все. Например, аким Нурлан Ногаев отказался комментировать решение суда и сказал, что не ставит его под сомнение, заместитель премьер-министра Ералы Тугжанов тоже заявил, что по Жанаозену «все реалии открыты, точка давно поставлена».

Ерлан Калиев утверждает, что требование международного сообщества о справедливом расследовании было проигнорировано.

«Жанаозенские реалии будут открыты после смены политического режима. До этого вряд ли будет дана независимая и объективная оценка. Как репрессиям и голоду в 30-е годы, время даст этому свою оценку. Для этого сегодняшняя система должна полностью измениться», – считает Калиев.

Бахытжан Торегожина также говорит, что истинная оценка кровавой бойни «даётся с опозданием». По её мнению, если бы виновные были привлечены к ответственности перед законом, люди бы поверили в существование истины. А когда погибают невинные и никто за это не отвечает, общество охватывает отчаяние.

Политолог Шалкар Нурсеит утверждает, что трагедия в Жанаозене отбила у казахстанцев желание претендовать на фундаментальные права, закреплённые в Конституции.

«Правящая власть не стремится к расследованию этой трагедии, это должны будут сделать представители гражданского общества, они и дадут событию свою оценку», – убеждён Нурсеит.

Также он верит, что жанаозенская трагедия не может повториться, потому что мы начинаем жить в информационно открытом пространстве.

«При широком использовании социальных сетей невозможно держать информацию в тайне, даже подвергая цензуре государственные СМИ. Определённую роль играют и международные организации и демократические страны. Не секрет, что граждане, считающие себя элитой, не заинтересованы в разрыве связей с Западом, поскольку у них есть активы за рубежом, там живут их родственники. Поэтому преследовать могут, но до расстрела не доведут», – говорит Нурсеит.

Жумагалиев рассказал, что недавно власти Мангистау передали 72 раненым по 350 тысяч тенге, 16 семей погибших получили по 700 тысяч тенге. Габиден Бакытжан после инцидента в Шетпе был приговорен к пяти годам заключения, в тюрьме заболел и умер. Максат Досмагамбетов за участие в жанаозенских событиях провёл в колонии шесть лет, потом умер, ему было 36 лет. Во время следствия его пытали, разбили лицо, сломали ребра. Благотворительность властей его семью обошла, потому что ранения у него не были огнестрельными.

Активист в Казахстане – звание не почётное

У Адильбека Сагындыка и Муратбая Жумагалиева, лидеров двух крупных забастовок в Каражанбасе и Жанаозене, многодетные семьи.

Сагындык потерял работу. Говорит, что причиной опять стала его гражданская позиция. Жумагалиев рассказывает, что в прошлом году его восемь раз задерживала полиция.

«Какой-то блок везде и страхи. Например, возьмут на работу и выдвинут ложное обвинение, спровоцируют и спрячут в тюрьму. Чтобы остановить меня, сняли с должности сельского акима моего дядю. Он на меня обиделся, перестал общаться. Беспокоит старший сын, который учится в колледже в Актау. Я часто его предупреждаю, чтобы не давал повода для провокаций», – делится проблемами Адильбек Сагындык.

А Муратбай Жумагалиев, которого после декабрьских событий в Жанаозене осудили на три года, говорит, что после пыток в тюрьме, у него совершенно пропало чувство страха.

Автор: Култегин Аспанулы