Предвестник Кровавого Января: кто виноват в Кордайской трагедии?

Главный редактор Orda.kz Гульнара Бажкенова взяла интервью у Болата Омарова, адвоката, который защищал подсудимых дунган, обвинённых в участии в массовых беспорядках и убийствах в Кордае.

Три года назад, 7–8 февраля 2020 года, в Кордайском районе в четырёх дунганских сёлах произошли события, которые потрясли Казахстан. Но казахстанцы тогда ещё не знали, что впереди их ждёт гораздо более кровавый и страшный январь 2022 года. Январь по-новому проливает свет на кордайскую трагедию.

Она была организована свыше, людьми манипулировали. Это невозможно отрицать теперь, когда одинаковый почерк, характер двух событий очевиден, а разница лишь в масштабах и пропорциях. Кордай был репетицией, сказал нам в интервью Болат Омаров, адвокат, защищавший дунган, которые предстали перед судом по обвинению в организации массовых беспорядков только за то, что они вышли защищать свои дома и сёла.

Гульнара Бажкенова: Прошло три года с кордайских событий. Вы защищали обвиняемых жителей дунганских сёл, наших граждан Казахстана, которых обвиняли в участии беспорядках. Хотя они защищали свои дома, защищали свои сёла от погрома. Скажите, спустя три года какой статус-кво у этих дел? Люди всё ещё сидят? Они же были осуждены в итоге.

Болат Омаров: На расстоянии сейчас более явственно видятся детали того, что произошло 7–8 февраля 2020 года. А произошла большая трагедия.

Было совершено нападение оголтелой толпы, там в суде прозвучали цифры – от пяти до 10 тысяч, хотя МВД РК тогда официально информировало, что в нападении участвовало 300–400 человек.

Естественно, к этому абсолютно никто не был готов: ни правоохранительные органы, которые должны обеспечивать безопасность мирных людей, ни сами мирные люди. 168 домов было сожжено посреди зимы. В одночасье более тысячи человек остались без крыши над головой, а затем и объекты бизнеса – магазины, аптеки, столовые. 122 машины были угнаны или сожжены. Более тысячи голов скота, мелкого и крупного, лошадей были похищены.

Кстати, именно по этому факту ни одного дела так и не было возбуждено. До сих пор не возместили надлежащим образом ущерб от всех этих повреждений, сожжений. Особенно по автомобилям вообще никакого реагирования там не было.

Осуждены в итоге 14 лиц дунганской национальности. Всем им была вменена статья за участие в массовых беспорядках. За убийство пяти человек привлекли, за сопротивление сотрудникам полиции.

Извините, какое может быть у них участие в массовых беспорядках, если они на самом деле защищали свои дома, свои сёла? И вынуждены были это сделать, поскольку немногочисленные сотрудники полиции на месте происшествия абсолютно не могли обеспечить их безопасность.

Потом, где-то после 22:00, стали прибывать из окрестных районов сотрудники полиции. Из областного центра в сопровождении 30 сотрудников СОБР прибыли аким области и начальник департамента полиции, которые в этом же сопровождении пробились через толпу нападавших, вышли к местным жителям и стали их успокаивать, уговаривать, чтобы они продержались некоторое время, потому что на помощь спешат подразделения Национальной гвардии из Алматы.

Представляете, эта группа дунган противостояла более чем пятитысячной толпе, они защищались. Это была необходимая оборона. Она предусмотрена Конституцией Республики Казахстан и статьёй Уголовного кодекса.

Гульнара Бажкенова: Да, я тоже делала по следам репортаж. Им говорили: "Держитесь", а потом сказали: "Вы не имеете права выходить на улицу. Свой дом защищайте, а уже дальше нельзя".

Болат Омаров: Да, вот такие абсурдные им предъявлялись обвинения, что они за пределы дома не должны выходить. Это же абсурд. Такими словами их вынуждали, чтобы они ждали, чтобы нападавшие сожгли их дом, убили их. Настолько всё это извратили и в конечном итоге смешали с грязью и дунган, которые защищались, и конкретных виновников этого действия, нападавших. Поставили перед ними знак равенства и усадили на одну скамью подсудимых. И это было странно наблюдать. С одной стороны – напавшие, которые жаждут убить, поджечь, уничтожить, и с другой стороны – люди, которые защищались. Они оказались на одной скамье подсудимых.

Абсурдность этой ситуации мы, адвокаты, излагали в апелляционных жалобах. Мы обращались в Верховный суд, где мотивировали тем, что они действовали в рамках необходимой обороны. И здесь тоже в единоличном порядке судья Верховного суда просто отфутболила наши жалобы.

В итоге часть лиц, которые были осуждены только за участие в массовых беспорядках, на сегодня освобождены из мест лишения свободы. Но тем не менее за ними числится судимость.

На сегодня отбывают наказание три человека. Причём двое из них осуждены незаконно. Например, за убийство одного из нападавших. Этот момент, кстати, как-то опускают. Он же, прежде чем погибнуть, знаете, что сделал? На своей автомашине разогнался и на полной скорости врезался в толпу дунган. В итоге два человека погибли сразу и более десяти получили разной степени увечья, ранения. А машина нападавшего врезалась в автозаправку. И он наверняка там тоже получил какие-то повреждения. Он вывалился из машины. На самом деле местные дунгане его забили насмерть.

Ясное дело, что виновные в этом случае должны были понести заслуженное наказание. Это самосуд. И это никто не отрицает. Но что здесь происходит: то ли из-за непрофессионализма, то ли по каким-то другим причинам к уголовной ответственности были привлечены пять человек. Из этих пятерых адвокатам удалось отстоять троих. Их по убийству оправдали, поскольку они в момент совершения убийства находились от места преступления примерно в 700–800 метрах. Хорошо, что камеры автозаправочной станции зафиксировали, где они находились.

Остались двое. Один из них на самом деле признал вину, он не отрицает. И он объясняет, почему. Говорит: «На моих глазах убили очень близкого мне друга, ещё как: он летел по воздуху, как в замедленном кадре. Я был в шоке, я закрыл ему глаза, я его держал умирающего в руках. И вдруг увидел там лежащего именно того, кто совершил это убийство. Я на ватных ногах, ничего не чувствуя, подошёл к нему и какой-то клюшкой нанёс несколько ударов». Он в этот момент, может быть, уже был убит или нет, это так и не установлено. Но он признаёт, что совершил это, и, с учётом смягчающих обстоятельств, рассчитывал на более мягкое наказание. А ему 15 лет лишения свободы дали.

И остаётся ещё один – Сангуй Шимар. Сейчас ему 58 лет. У него целый букет заболеваний: сахарный диабет, гипертония… Он еле ходит. Да, он участвовал в этих событиях. В ходе судебного заседания он и говорил: «Видя, что моим родным угрожает опасность, я успел вывести детей, семью в безопасное место, сам вернулся и, чтобы как-то защититься, взял в руки вилы". Но он никаких действий, связанных с убийством, не совершал и не мог совершить.

Адвокат его на самом деле опровергла все обвинения. Надо восхититься её профессионализмом. Допустим, такой штрих скажу: были взяты вилы, якобы подсудимый Сангуй наносил удары и совершил убийство ими. И зубья этих вил не совпали с теми ранами, которые были обнаружены. На самом деле там доказательств ещё больше. Но, поскольку уже, может быть, не могли найти реальных виновников, его осудили.

Во время судебного разбирательства у Сангуя сначала скончалась супруга, затем под тяжёлыми впечатлениями от происходящего умерла мать. В довершение ко всему его осудили на длительный срок. Я считаю, незаконно. И, естественно, мы будем добиваться его оправдания.

И в моем распоряжении есть много видеоматериалов, которые в суде в силу поспешности так и остались неозвученными. Видеокадры, которые зафиксированы на видеорегистраторах полицейских, которые там присутствовали, но не помогали защищавшимся. Множество очевидцев говорят, что они ничего не делали. Видно по этим кадрам, что на глазах у полицейских нападавшие с факелами горящими бегут и поджигают помещения, где на фоне горящих домов разгуливают эти полицейские, ничего не делая, видимо, осознавая своё бессилие.

Но, говоря о роли сотрудников полиции, я не хочу их всех выставлять в чёрном цвете. Там такой факт, потрясающий, будем говорить, был. Одного из местных жителей тяжело ранили в глаз выстрелом. И сотрудник полиции, надо ему отдать должное, его тащил более полутора километров. Причём сам он был в гражданской одежде и подвергался опасности, поскольку их останавливали нападавшие и хотели добить этого дунганина. Там спасало, если ты начинал отвечать на казахском. А он отвечал: «Нет, это наш!» И уже вынужден был достать своё удостоверение служебное, и только тогда от них отстали. Он фактически спас этого человека.  Ещё есть факты, когда полиция спасала.

И потом, надо отдать должное и местным казахам, которые тоже встали на защиту дунган.

Я должен подчеркнуть ещё один штрих такой немаловажный. Хотя в этих событиях участвовало от пяти до 10 тысяч нападавших, к уголовной ответственности, что удивительно, в основном были привлечены жители Кордайского района.

Гульнара Бажкенова: Не хотели признавать, что всё было организовано из Алматы, а там были многие из других городов…

Болат Омаров: На суде звучали такие свидетельства, что даже из отдалённых городов к местам событий, как Кызылорда, Семей, приезжали на машинах. А это где? И их никто не искал. На видеорегистраторах зафиксировано очень много лиц нападавших, которые так и не привлечены ответственности.

С чего всё началось

Болат Омаров: Во-первых, 7 февраля случился конфликт между местными дунганами и казахами на дороге. По большому счёту, бытовой конфликт. Но его настолько раздули, вбросы сделали в соцсети. Скорее всего, подготовленные люди это представили в таком свете, что наших бьют, доколе это можно терпеть, люди, поднимаетесь, надо их наказать и прочее.

А потом ещё один момент: 7-го числа, накануне этих событий, днём случился конфликт между сотрудниками дорожной полиции и местными жителями. Тоже как представили: дунгане бьют наших полицейских.

И по этому поводу тоже очень интересно: именно накануне этих событий, когда ещё ничего не случилось, из областного центра сняли 14 экипажей дорожно-патрульной службы и направили именно в эти сёла: в Масанчи, Сортобе. Когда я задал вопрос, почему так случилось, чем это вызвано, мне сказали: «А мы отправили на отработку».

Именно в этих сёлах криминальная обстановка как раз спокойная, там не совершается каких-то противоправных действий, алкоголь не продаётся, разные какие-то эксцессы пресекаются на корню, поэтому какие там могли быть отработки?

Я плавно подхожу к главному моменту, он должен был быть отражён в материалах уголовного дела, но он абсолютно не отражён. Только в суде адвокаты посредством перекрёстных допросов подсудимых выяснили шокирующие подробности. 7-го числа в течение дня активные перемещения автомобилей произошли со стороны Алматы и Тараза именно в Кордай. Спрашивается, неужели это подозрительное массовое передвижение не заинтересовало ни сотрудников полиции, ни КНБ, которые обязаны были за этим бдеть и обеспечивать безопасность? Тем более это приграничный район.

И, кстати, в приграничные сёла из районного центра Кордай ведёт одна-единственная дорога. То есть если просто перекрыть её двумя большими грузовыми машинами, всё на корню бы пресекли. Но этого не было сделано.

Более того, где-то в 10–15 километрах от Кордая именно на этой дороге стоит контрольно-пропускной пункт, где круглосуточно дежурят пограничники и полицейские. Они как раз следят, чтобы соблюдали пограничный режим, не пропускают подозрительных лиц, подозрительные машины.

Поначалу они тоже не пропускали. Есть видео с этого поста. Но в какой-то момент нападавшие снесли шлагбаумы. Полицейские, вместо того, чтобы что-то предпринять (это по сути нападение на полицию), пропустили их.

А потом вдруг появляются некие люди в камуфляжной форме, и им подчиняются и полицейские, и сотрудники погранслужбы на посту. Эти люди в камуфляжной форме взяли власть свои руки и дали «зелёный свет». Вот как раз это звучало в суде, они говорили всем проезжающим там: «В вашем распоряжении четыре часа, но вы снимайте номера со своих автомобилей». Что нападавшие и делали. Именно в ту ночь там без номеров автомобили передвигались по этим сёлам. И сотрудники дорожно-патрульной службы, о которых я говорил, аж 14 экипажей, этих людей не останавливали.

Причём из одной машины там даже какое-то взрывное устройство кинули, произошёл взрыв. Это нападение на пост, здесь должны были применить оружие. Нет, их пропустили. И пропускали их всех где-то примерно с 7 вечера 7 февраля вплоть до 2 часов ночи, шли и шли потоки машин.

После десяти, после двенадцати особенно часов было уже известно наверняка на этом посту, что в Масанчи уже убитые люди, что там сожжены дома. Потом после Масанчи нападавшие переместились в село Аухатты, и оттуда хотели напасть на село Булар Батыр.

К этому времени дунгане, местные жители, где-то человек буквально 300–500, не более, они на центральной улице встали стеной на защиту своих сёл. Это был последний рубеж, они сдерживали нападавших. А нападавшие, кстати, были вооружены не только камнями, но и ружьями охотничьими, а некоторые даже нарезным оружием.

Гульнара Бажкенова: Там же даже проследили цепочку: был убит учитель казахского языка, определили, что убил его из обреза житель Кордая, но обрез привёз человек из Алматы. Их всех нашли. А почему житель Алматы привёз обрез? 

Болат Омаров: Один из свидетелей, он, кстати, из числа нападавших, но почему-то тоже не был привлечён к уголовной ответственности, давал показания о том, что сотрудники полиции, которые стояли на посту, даже их напутствовали: «Ребята, езжайте, помогайте казахам», представляете.

А нападавшие, как я сказал, были вооружены в том числе и огнестрельным оружием, охотничьим, обрезами, нарезным оружием. Они стреляли, кидали камни в местных. И сотни защищавшихся местных дунган получили огнестрельные ранения. Но по этому поводу большинство из них никуда не обращались, боясь того, что, если они попадут в больницу, потом их будут тоже привлекать к уголовной ответственности за участие в массовых беспорядках. И среди привлечённых к уголовной ответственности дунган тоже есть те, кто получили огнестрельные ранения. Их бы признать потерпевшими по делу. А их осудили за участие в беспорядках.

Гульнара Бажкенова: Эти люди в камуфляже, которые напутствовали… Почему судья не дал задание расследовать? Это обычная процедура в суде, когда выявляются какие-то новые факты, которые говорят о чём-то другом, и судья поручает расследовать…

Болат Омаров: Совершенно верно, суд как раз обладает такими полномочиями и обязан даже это придать огласке, дать поручение, чтобы расследовали эти факты, но этого не случилось. Хотя я, в частности, заявлял по этому поводу ходатайство не только в суде первой инстанции, но и при рассмотрении суда в апелляционной инстанции, в областном суде. Председательствующий в апелляционной инстанции ещё сделал мне замечание: «Вы не политизируйте эти моменты!» Такие вещи творились, из ряда вон.

Гульнара Бажкенова: То есть эти таинственные люди в камуфляже – так и осталось непонятным, кто они? Но напрашивается мысль, что это был КНБ, тогда самая влиятельная служба, потому что её возглавлял Карим Масимов.

Болат Омаров: Мы, адвокаты, в беседах между собой недоумевали: как так, этим людям в камуфляжной форме подчиняются и сотрудники полиции, и сотрудники пограничной службы, в конечном итоге и суд прошёл под их диктовку.

Хотя суд объявлен был открытым, но он прошёл в закрытом режиме. Он проходил в следственными изоляторе за высокими стенами. В первый день вообще были приняты беспрецедентные меры безопасности. Улица, которая примыкает к СИЗО, была с двух сторон перекрыта. И туда даже адвокаты допускались под неусыпным контролем сотрудников полиции. Нас проверяли на дальних подступах, потом уже непосредственно в изоляторе несколько раз, портфели с бумагами подсвечивали, как в аэропорту, через специальные аппараты. Мало того, ещё дополнительно нас обыскивали. Хотя законом «Об адвокатской деятельности» это не допускается.

В первый день там присутствовали представители средств массовой информации, телевизионщики. Но на руку здесь сыграл и режим коронавируса. И судья заявил: «Мы просим вас удалиться, для вас подготовлено специальное помещение в одном из судов Тараза, там с экрана телевизора вы будете наблюдать за процессом».  И в дальнейшем никакого освещения этого процесса не было. Хотя я считаю, это очень значимый в целом для Казахстана процесс.

Потом, когда я у некоторых корреспондентов спрашивал, почему вы не освещали, они вот такую картину рассказали: «Мы первые несколько дней сидели, наблюдали за тем, что происходит в суде. Но, во-первых, качество изображения было неудовлетворительным, звук часто прерывался либо вообще его не было. И, помучившись несколько дней, мы в итоге вынуждены были свернуть свою деятельность». То есть весь процесс остался неизвестным для большого числа жителей Казахстана.

Суд проходил в ударном темпе с 10 утра и до вечера. Нам, адвокатам, для общения со своими подзащитными оставалась только суббота до обеда. Это с учётом того, что в субботу со всей области адвокаты прибывают, чтобы встретиться со своими подзащитными. Зачастую мы не могли и в субботу туда попасть. Тогда суд заявил: ладно, мы заканчиваем, допустим, процесс в 6, до 7 часов вы имеете возможность со своими подзащитными общаться. Пока мы оформляли, пока проходили к своим подзащитным, в нашем распоряжении оставалось буквально 5–10 минут. А в 7 часов к нам подходили служители учреждения и нас провожали. То есть даже защиты полноценной в тот период мы не смогли осуществить.

Гульнара Бажкенова: Когда я делала репортаж по следам этих событий, я писала об этом открыто, что это всё организовано, что это был заговор. В Алматы возле "Алтын Орды" собирали машины. Они ехали организованно, бесплатно. Я считала, что это заговор такой: полиция Жамбылской области, хозяева "Алтын Орды". Я подозревала, что есть племянник первого президента. Но я не выходила на уровень, что это был КНБ. Это уже потом всплыли люди в камуфляже, которым подчинялась полиция. И после Января 2022 года я уже прихожу к выводу, что всё-таки уровень подготовки организации был выше. Вы согласны с этим?

Болат Омаров: Это витало в воздухе, что эти события носили организованный характер. И, когда грянули январские события в Алматы, здесь как раз пазл сложился. Напрашиваются выводы о том, что события в Кордайском районе 2020 года были репетицией того, что случилось в январе 2022 года. В одночасье какие-то люди в камуфляже руководили этим, сразу откуда-то появились издалека на машинах в огромном количестве люди. И они так же незаметно скрылись.

Кстати, когда выезжали из сёл, на камерах видно, шёл поток грузовых машин с награбленным имуществом. И это всё пропускалось сотрудниками полиции на посту Карасу. Это зафиксировано. Это позорные кадры, я считаю.

И вот один такой штрих: у одного из местных жителей, который занимался разведением породистых племенных жеребцов, таким образом шесть коней украли. Трёх жеребцов он нашёл. А три, как они выяснили, нашлись в конюшне небезызвестного хозяина "Алтын Орды" и других базаров.

Гульнара Бажкенова: Бывшего владельца, Болата Назарбаева? 

Болат Омаров: Да, именно его указывают. И, поскольку он в тот период был всесильным, решили местные жители его не тревожить. И судьба этих трёх жеребцов так и осталась неизвестной.

Ну а то, что есть взаимосвязь между теми событиями и событиями января 2022 года, 11 января в своём выступлении отметил же и президент. Он как раз указал на взаимосвязь одним штрихом. И как раз мы приходим к выводу, что это была репетиция, пролог.

И здесь напрашиваются удручающие выводы: представляете, если бы органы расследования, возглавляемые в тот период Генеральной прокуратурой, и суды отнеслись бы к этому делу надлежащим образом, как положено расследовали бы, выявили бы всех участников, вышли бы на организаторов, истинных заказчиков этих событий, то не случился бы Кантар.

Гульнара Бажкенова: Сейчас после Января ты смотришь на всё иначе… У меня это было. Мы 6 января работали в Алматы во время этих событий. И я помню, как мне говорят, что со стороны "Алтын Орды" идут толпы молодых людей, с палками, агрессивные. А ещё подъезжают машины и привозят людей. И они идут, организованные. И у меня срабатывает тумблер – Кордай. Но у власти же тоже это не может не сыграть. А у вас нет намерения просить прокуратуру, следствие, чтобы они допросили, например, того же Карима Масимова на предмет кордайских событий? В конце концов, дунгане имеют право на справедливость, так же как жители Алматы, Талдыкоргана, Тараза. 

Болат Омаров: Я по этому поводу обращение подготовил, где расписал все эти события в подробностях, о чём я вам рассказал. И это обращение я направил в Администрацию президента.

Как в итоге использовали эту информацию, я не в курсе. Возможно, того же Карима Масимова и его окружение по этому поводу и допросили. Мы пока это не знаем.

Я сейчас, кстати, поясню очень немаловажный момент о том, что эти события носили организованный характер. Там вбросы были провокационного характера. В материалах уголовного дела есть показания сотрудников полиции. Они говорили о том, что когда случились эти события, их по тревоге подняли и направили в Масанчи. И им объявили вот такой принципиальный момент: там дунгане подняли восстание, надо его подавить. Представляете, именно этот факт присутствует в материалах уголовного дела, но этих свидетелей в списке тех, кто должен был быть допрошен в суде, нет. Их оттуда убрали. Я неоднократно заявлял ходатайство в суд о том, чтобы вызвать этих сотрудников полиции. Но их под разными предлогами так и не вызвали.

А в общении с местными жителями я тоже обнаружил такие моменты, подтверждение того, о чём я говорю. Местные жители в большей степени же радушные. После этих событий патрулировала полиция в этих сёлах, гостиниц там нет, и некоторые состоятельные граждане в своих больших домах размещали сотрудников полиции. Для них радушный приём организовали, забивали скот, готовили еду. И отнеслись к ним просто более, чем радушно. В то же время они наблюдали в ответ какую-то настороженность. Постепенно в ходе общения они узнали о том, что полицейских информировали, когда они ехали в эти сёла, что они едут подавлять восстание. Потом, когда они поняли, что это абсолютно не так, уже и отношения там стали теплее и человечнее.

Гульнара Бажкенова: Три года вы занимаетесь этим делом. До сих пор ваши подзащитные находятся в заключении. Вы пытаетесь добиться справедливости. Мы пережили Январь – это как в сотой прогрессии Кордай. Что вы сейчас думаете?

Болат Омаров: У нас была надежда, что в связи с созданием Конституционного суда мы обратимся туда. Это напрашивалось однозначно, потому что следствие и судебные органы при рассмотрении этого дела пренебрегли даже Основным законом, Конституцией. Право на необходимую оборону предусмотрено Конституцией Республики Казахстан и Уголовным кодексом. Попрали даже Конституцию, поскольку представили местных жителей, дунган, которые защищали свои дома, свои сёла, участниками массовых беспорядков. В то время как они на самом деле действовали в рамках необходимой обороны.

Я как раз ожидал, когда же Конституционный суд вступит в свои полномочия, и готовил соответствующие ходатайство. Но, к сожалению, это невозможно, потому, что наше дело уже не подпадает по срокам к рассмотрению Конституционным судом. Иначе был бы очень положительный прецедент.

Но мы ещё не поставили точки. Когда исчерпаны все возможности добиться справедливости, обычно мы апеллируем к международным институтам, в том числе в Организацию Объединенных Наций. Мы туда ещё не обращались. Но некоторые комитеты ООН уже рассмотрели этот вопрос, по событиям 7–8 февраля. И не далее, как 19 апреля 2022 года, комитет ООН, связанный с дискриминацией по национальному признаку, рассмотрел вопросы, связанные с этими событиями, и вынес в адрес руководства Республики Казахстан рекомендации о том, чтобы пересмотреть обращение потерпевших граждан от этих событий и возместить надлежащим образом материальный ущерб.

Эти рекомендации для судов Казахстана не указ, наши суды, мы знаем, независимые. Но поскольку Казахстан – это государство, которое встроено в международное сообщество, и оно соблюдает международные законы под эгидой ООН, я думаю, руководство должно прислушаться к этим рекомендациям и вынести какое-то решение. Мы на это ещё надеемся.

В материалах следствия вы не найдёте, сколько же всё-таки человек участвовало в этом, в этих событиях со стороны нападающих. Это только в суде выявили – от пяти до десяти тысяч, звучали цифры. Следствие это вообще сокрыло. А суд пошёл у них на поводу.

Кстати, президент неоднократно призывал судей не идти на поводу правоохранительных органов. Но они по сей сей день, наверное, это делают. Такое явление со стороны нашего независимого суда.

Если бы тогда надлежащим образом расследовали, то наверняка не случился бы этот Кантар 2022 года, который принёс ещё больше бед. Но тем не менее те же сотрудники полиции, те же сотрудники КНБ, которые там тоже участвовали в расследовании, те же судьи, они по сей день работают. Я допускаю даже, что сотрудники следственных органов, которые успешно, в кавычках, расследовали кордайское дело, может быть, даже получили какие-то поощрения, повышение по службе.

Гульнара Бажкенова: То есть ни государство не сделало выводы, ни общество? Ни после Кордая, ни после Кантара?

Болат Омаров: Наоборот, некоторые депутаты, высокопоставленные лица, как диванные эксперты, не знают дунган: кто они, откуда они. Обвиняли их в том, что они не желают изучать казахский язык, что не служат в армии. Договорились даже до того, что они – глаза и уши Китая. 

Опровержения были со стороны министерства обороны о том, что они служат, от министерства образования – что в этих сёлах изучается казахский язык.

Более того, я скажу, что на Олимпиаде по казахскому языку девочка дунганской национальности, как раз из одного из этих сёл, заняла первое место в Казахстане по знанию казахского языка.

Ещё один штрих, он меня до глубины души потряс. В окрестностях села Сортобе, прямо на границе с Кыргызстаном, находится местность, где есть два захоронения: одно – захоронение послов Аблай хана и второе – место последнего сражения и гибели воинов Кенесары хана и его самого. Там скромная стела стоит, надгробные камни от русского народа, от дунганского народа, от уйгурского народа, от разных родов и племён казахов. Меня потрясло: за этими захоронениями, не афишируя, ухаживают дунгане. Они там посадили цветы, возят туда воду. То есть уход осуществляют на протяжении всех этих лет.

Кто такой Аблай хан в нашей истории, кто такой Кенесары хан, голову которого по сей день ищут и не могут найти, – это понятно, я думаю, для всех казахов. Я считаю, это место должно быть знаковым. Государство в лице министерства культуры должно какое-то внимание этому уделить. Это и познавательный, и воспитательный моменты. Для будущих поколений это будет иметь значение. А дунгане это не афишируют, ухаживают. Это те дунгане, против которых замахнулись мои собратья-казахи.

На каждое какое-то событие, катаклизм, которые, к сожалению, случаются, дунгане реагируют. Они собирают гуманитарную помощь и отправляют, где бы это ни было. Когда недавно в результате морозов пострадали жители Экибастуза, дунгане, кстати, тоже не афишировали, собрали тёплые вещи, обогреватели и отправили туда. Это тоже их характеризует. Я хотел бы донести, чтобы понимали, что дунгане – это уникальный народ. Кстати, я это отношу ко всем народам, которые населяют наш Казахстан. И о том, что наш народ должен быть в единстве, согласии, об этом же постоянно говорит и президент.

Гульнара Бажкенова: Вы, когда говорите, говорите от лица дунган. Но вы казах, я казашка. У вас нет чувства вины за то, что произошло?

Болат Омаров: Мы к такому больному вопросу подошли. Конечно, есть. В традициях нашего народа – сострадательность, участие, радушие. Во время Великой Отечественной войны, когда в Казахстан были сосланы репрессированные народы, как приняли наши казахи их! Мне приятно в СМИ смотреть, как о нашем народе отзываются те же немцы, те же чеченцы, ингуши. Неужели этот код не передался тем казахам, которые участвовали в этом событии в Кордае? Этот код же в сущности нашей.

Гульнара Бажкенова: В принципе, осуждённые казахи – они же тоже жертвы заговорщиков, которых использовали?

Болат Омаров: Да, их использовали. До некоторых из них это дошло. Я говорил, что один подсудимый казах просил прощения. Там же при расследовании такие извращённые методы применялись: их бросали в камеры к отъявленным уголовникам, чтобы их там обработали, побили, поизмывались над ними. Но даже некоторые уголовники были более человечные, они их не трогали. И некоторые наши казахи, подсудимые, они защищали дунган. С некоторыми они сдружились, и сейчас они продолжают дружбу.  

Гульнара Бажкенова: Власти, понятно, не хотят осуждать эту группу казахов, которая избила дунган, чтобы не злить население. Но они не понимают, что так они стимулируют нападение. Каким-то отморозкам, хулиганам ты даёшь понять: дунганина можно бить, можно сделать, что угодно, мы это не будем расследовать, потому что это политически нецелесообразно. Получается, так? Это страшная вещь.

Болат Омаров: Совершенно верно. Дунгане в итоге по сей день не чувствуют там себя спокойно и свободно. Такие вот вызывающие инциденты до сих пор происходят. Даже когда было празднование Нового года было, один из казахов поехал в село, где живут преимущественно дунгане, и, будучи пьяным, начал там выкрикивать что-то провокационное. Дунгане отреагировали: ну что с пьяного взять. Но факт есть факт. Не всё там спокойно, к сожалению.