Не хватает пиара? Почему у Казахстана до сих пор нет Нобелевской премии

На этой неделе в Национальной академии наук при президенте РК награждали выдающихся учёных. Из рук министра образования Саясата Нурбека люди получили стипендии, государственные премии, а кто-то и сертификаты на квартиры. После того как лауреаты и стипендиаты получили то, что заслужили, журналист Orda.kz поговорил с некоторыми из них о том, как сейчас обстоят дела с поддержкой учёных и узнал, когда у Казахстана будет главная научная премия — Нобелевская. 

Сначала о том, какую же именно финансовую поддержку получили те, кто стал обладателями стипендий и премий на этой неделе:

1. Премия им. Сатпаева за лучшее исследование в области естественных наук — 350 МРП (1,27 миллиона тенге);
2.  Премия им. Валиханова за лучшее исследование в области гуманитарных наук — 350 МРП (1,27 миллиона тенге);
3. Премия им. Алтынсарина за лучшее исследование и работу в области педагогики — 350 МРП (1,27 миллиона тенге);
4. Премия им. Кюль-тегина за выдающееся достижение в области тюркологии — 300 МРП (1,08 миллиона тенге);
5. Премия им. Кунаева для молодых учёных за лучшую работу в области естественных наук — 150 МРП (544 530 тенге);
6. Премия им. Ауэзова для молодых учёных за лучшую работу в области гуманитарных наук — 150 МРП (544 530 тенге).

Но получили их не шесть человек, а 10, потому что премию имени Сатпаева присудили пятерым учёным.

Как уточнили в Национальной академии наук, рассчитывали премии исходя из прошлогоднего МРП. А вот стипендии, обладателями которых стали несколько десятков учёных, считали уже по МРП 2025 года. Их размер 24 МРП в месяц, что равно 94 368 тенге в месяц, а в перемножении на год это более 1,1 миллиона тенге. 

Много ли это? Для сравнения возьмём цифры Минобразования по средней зарплате профессорско-преподавательского состава: 400 тысяч тенге в национальных вузах, 350 во всех остальных. Это без доплат за научную степень:

«За наличие степени доктора философии (PhD), доктора по профилю, кандидата наук и учёного звания ассоциированного профессора (доцента) доплата будет составлять 25 МРП, доктора наук и учёного звания ассоциированного профессора (доцента) — 42 МРП, за степень доктора философии (PhD), доктора по профилю, кандидата наук, доктора наук и учёное звание профессора — 50 МРП», — говорится в релизе Министерства образования и науки от августа 2024 года. 

А те, кто занимается ещё и исследованиями, могут рассчитывать и на научные гранты. Но можно ли считать эту поддержку достаточной? Это мы и спросили у учёных.

Нашими собеседниками стали трое:

1. Айнур Альмухамбетова — доктор PhD, ассоциированный профессор КНЖПУ, лауреат премии Алтынсарина 2025 года за научную работу «Изучение опыта женщин в области точных наук (STEM) в Казахстане». В науке более шести лет. 
2. Ерлан Аманбек — доктор PhD, ассоциированный профессор департамента математики Назарбаев университета. Специализируется на компьютерном моделировании способов добычи нефти и газа. Обладатель научной стипендии. В науке более 12 лет.
3. Гаухар Мусабек — доктор PhD, ассоциированный профессор КазНУ им. аль-Фараби. Сотрудник Института информационных вычислительных технологий. Специализируется на синтезе и исследовании наноматериалов. Обладатель научной стипендии. В науке более 20 лет.

Каждого из них мы попросили ответить на три вопроса: 

• Как обстоят дела с поддержкой учёных в Казахстане?
• Почему в казахстанской науке нет громких имён?
• Когда учёный из Казахстана получит Нобелевскую премию?

И вот что нам ответили. 

О поддержке учёных

Айнур Альмухамбетова:

«Мне кажется, очень большая поддержка идёт со стороны государства — министерства, президента. И поддержка с каждым годом усиливается, причём по разным сферам науки. Я сама получила премию уже во второй раз — в 2022-м меня наградили как лучшего исследователя. Сейчас, как видим, вручают ещё и стипендии. Но, мне кажется, было бы неплохо, если бы со стороны министерства шла поддержка в виде увеличения зарплат ведущим учёным. Это было бы хорошим подспорьем».

 Ерлан Аманбек:

«Изменения происходят значительные, многие молодые люди замотивированы заниматься наукой, причём именно тем, что им интересно. Многое меняется в использовании искусственного интеллекта. Мы видим, как у молодых студентов глаза горят, они интересуются тем, как ИИ многое меняет в мире. Но если говорить о поддержке, то изменения происходили не сразу. В последние три-пять лет точно. В эти годы я сам смог несколько человек замотивировать, чтобы они занимались наукой. А не так, как раньше, когда они уходили в индустрию. Сейчас люди остаются в науке, делают свои проекты, мы выращиваем учеников. И уже промышленность идёт к научным организациям».

Гаухар Мусабек:

«Если сравнивать с тем, когда я начинала, то никакой зарплаты у меня вообще не было. Где-то в 2007 году, когда я уже училась в магистратуре и участвовала в проекте как лаборант, у меня зарплата была 2000 тенге. Но зато я ездила на международную конференцию, где представляла наш КазНУ. Это было для меня важным опытом. Меня мотивировала возможность рассказать о своей работе, послушать коллег из других стран. Но времена были сложные, проекты маленькие и народа мало шло в науку. После того как её начали более-менее финансировать, в том числе из бизнеса, из-за рубежа, ситуация стала лучше. Поэтому я очень благодарна и министерству, и предпринимателям, и вообще людям, которые помогают с финансированием науки, поддерживают её стимулирование. Хотя пока нельзя сказать, что в науке большие деньги и она конкурентоспособна по сравнению с бизнесом. Но в любом случае в этом направлении уже есть шаги. Я надеюсь, мы всё-таки придём к западной модели, когда профессора получают фиксированную высокую зарплату и привлекают молодых студентов, докторантов, специалистов в свои гранты. То есть они не зависят от проектов — у них перманентно высокий доход. И они уже работают на престиж своего университета, региона, страны. А у нас сейчас в большинстве университетов зарплата зависит от количества грантов».

О громких именах

Айнур Альмухамбетова:

«Я думаю, это связано с тем, что наше государство довольно молодое, и поддержка учёных началась относительно недавно. Те же премии стали вручать где-то с 2019 года. Финансирование увеличили тоже в последние пять лет».

Ерлан Аманбек:

«В 1990-е многие ведущие учёные уехали, и это, конечно, отразилось на науке. Поэтому у нас есть пробел. Но меры, которые мотивируют людей возвращаться в науку, как я думаю, способствуют улучшению».

 Гаухар Мусабек:

«Если посмотреть, то в разных направлениях науки есть громкие имена. Но, может, быть нашей науке не хватает пиара. Науку нужно больше популяризировать. А над этим только начинают работать».

О Нобелевской премии

Айнур Альмухамбетова:

«Я думаю, Нобелевскую премию можно ожидать в скором будущем. Например, у коллег из Назарбаев университета сейчас проходят хорошие разработки по применению лития. Хорошо развиваются региональные вузы. Так что в дальнейшем научных достижений будет больше».

Ерлан Аманбек:

«Я думаю, что появится человек, который получит Нобелевскую премию. Но для этого нужно сделать много работы, ведь это за один день не построишь. Нужно улучшить инфраструктуру, продолжать реформы, которые сейчас идут. Нельзя вырастить в пустыне красивый цветок, когда там нет даже воды».

 Гаухар Мусабек:

«У меня есть друг, но он уехал в Америку, чтобы получить Нобелевскую премию. Он говорил: „Я буду первым казахом, который получит Нобелевскую премию“. Надеюсь, он сейчас работает над этим. Что же касается Казахстана, надеюсь, в этом веке точно получим».

Читайте также: 

• «Для меня это второй день рождения, а у него мама умерла»: в Казахстане провели 100 пересадок сердца
• «Разговор глухого с немым»: как историки Казахстана и России делят историческую память
• Orda.kz протестировала казахстанский искусственный интеллект Oylan. Что с ним не так?