Генерал Ильясов о скандалах в погранслужбе: «Меня посадили люди Нуртая Абыкаева»

Почему теперь уже бывший заключённый, пограничник, генерал Абдырзак Ильясов считает своё дело сфабрикованным по личному заказу бывшего руководства КНБ, и какова подоплёка его противостояния с КНБ? На эти вопросы сам Ильясов ответил в интервью корреспонденту Orda.kz.

25 мая 2012 года на посту «Арканкерген» произошла массовая бойня, в результате которой погибли 14 пограничников. Спустя пару дней директор пограничной службы КНБ — заместитель председателя КНБ, генерал-майор Нуржан Мырзалиев подал в отставку. А спустя год один из главных претендентов на престижную должность главы погранведомства, генерал Абдырзак Ильясов, попал в поле зрения следственных органов КНБ по подозрению в поборах в западных приграничных областях страны.

До него генералы погранвойск никогда не привлекались к уголовной ответственности, в отличие от их коллег из Минобороны и МВД, которых пачками отправляли за решётку по обвинению в коррупции и уголовщине. Ильясов стал исключением из правил. Более того, официальные представители КНБ и Главной военной прокуратуры не делали тайну из его задержания, хотя это резко било по престижу погранслужбы. СМИ знали, в чём генерал подозревается, а затем побывали на оглашении приговора в Специализированном межрайонном военном суде.

30 декабря 2013 года Абдырзака Ильясова признали виновным в превышении должностных полномочий, получении взяток, создании и руководстве организованной преступной группировкой и приговорили к 13 годам лишения свободы. Он свою вину не признал, а уголовное дело открыто назвал заказным и сфабрикованным. Журналисты Orda.kz встретились с генералом, чтобы узнать его версию событий 11-летней давности, которые вызвали в своё время широкий общественный резонанс.

Справка

В январе 2012 года генерал-майор Абдырзак Ильясов был назначен на должность начальника пограничного регионального управления «Батыс». Он отвечал за организацию охраны сухопутной границы Казахстана с Россией, Узбекистаном и Туркменистаном. Под его контролем находились приграничные районы Мангистауской, Актюбинской, Атырауской и Западно-Казахстанской областей. 

По версии обвинения, Ильясов весной 2012 года организовал преступную группу из своих подчинённых. Он планировал «собрать в кратчайшие сроки 300 тысяч долларов для решения вопроса о своём назначении на должность директора Пограничной службы КНБ РК». Однако кому предназначалась столь солидная взятка, следственные органы КНБ так и не смогли установить. 

Зато выяснилось, что «пограничная ОПГ» вымогала деньги у иностранных граждан, у которых были проблемы с документами, дающими право на въезд и выезд из Казахстана. Сопровождавшие лица собирали с каждого проблемного пассажира по 100–500 российских рублей или по 500–2000 тенге, а затем передавали деньги проводникам и бригадирам международных поездов или частникам-таксистам. Те, в свою очередь, отдавали дань пограничникам, выполнявшим роль «кассиров». А уж служивые по цепочке передавали деньги бастыкам. 

Согласно материалам уголовного дела, поборы проходили в пунктах пропуска «Бейнеу ж/д», «Сырым Авто» и «Тажен Авто» в Мангистауской и Западно-Казахстанской областях. Всего за полгода преступной деятельности члены ОПГ заработали свыше 100 млн тенге, большая часть из которых якобы предназначалась генералу Ильясову. 

Цена вопроса

— Абдырзак Надирович, вы можете опровергнуть или подтвердить слухи, что вас якобы посадили по личному приказу вашего шефа — председателя КНБ Нуртая Абыкаева? Говорят, вы в своё время заручились поддержкой кого-то из сенаторов для назначения на должность директора в обход него. Абыкаеву, мол, не понравилось, что его подчинённый перепрыгнул через его голову, поэтому он и дал команду возбудить уголовное дело против вас и вашей команды.

— Я полагаю, что за моей посадкой действительно стоял Нуртай Абыкаев и люди из его окружения. Только вот убрали они меня не из-за того, что я, дескать, метил на должность директора погранслужбы в обход их. А потому, что я был одним из немногих генералов погранвойск, кто не боялся критиковать их деятельность. Понимаете, я видел изнутри, как разлагается КНБ, и как это тлетворно влияет на состояние подведомственной ему погранслужбы. Вот я и выражал своё недовольство руководству. Я не мог молчать, потому что был офицером старой закалки. 

— В чём, на ваш взгляд, заключалось «тлетворное влияние» КНБ на погранслужбу? С чем вы не могли смириться?

— Главная беда погранслужбы, на мой взгляд, заключалась в том, что её периодически возглавляли некомпетентные руководители, не имевшие прежде никакого отношения к погранвойскам. Я имею в виду генералов и полковников из Минобороны и КНБ. Они приходили в погранвойска и назначали своих людей на различные должности по принципу личной преданности и при этом постоянно проводили ведомственные реформы, которые усложняли и где-то вредили нам. Все эти нововведения привели к оттоку офицерских кадров и падению престижа погранслужбы, что не лучшим образом сказывалось на состоянии боеготовности наших погранподразделений. Знаете, как-то раз я спросил полковника из КНБ, назначенного на должность заместителя директора по воспитательной работе, какие основные формы и методы воспитательной работы с личным составом он знает. Думаете, он ответил? Нет, конечно. Он не смог назвать ни одного пункта, что уже о чём -то говорит.

— Что это за история со взяткой в размере 300 тыс. долларов, которую вы, мол, кому-то планировали дать за своё назначение на должность директора погранслужбы? 

— Я понятия не имею, откуда горячие головы взяли эту негласную расценку за назначение на должность директора погранслужбы. Это же явно заниженная сумма, учитывая неофициальные прайс-листы за места руководителей силовых ведомств. Могу только предположить, что сработал принцип «глухого телефона». Поясню: 18 августа 2012 года планировалось с размахом отметить 20-летие со дня образования погранслужбы КНБ РК. В ходе одного из январских совещаний я дал командирам погранотрядов «Батыс» устное распоряжение найти спонсоров, чтобы те оказали помощь в проведении торжественного мероприятия. Назвал один раз навскидку сумму — 300 тыс. тенге. Однако с чьей-то подачи 300 тыс. тенге вдруг трансформировались в 300 тыс. долларов, о чём стало известно сотрудникам военной контрразведки КНБ. Заверяю вас, я не собирался покупать себе должность директора, и я никогда прежде никому ничего платил за свои назначения.

Сведение счётов

— После бойни на «Арканкергене» юбилейные мероприятия были отменены. Значит, отпала необходимость в поисках спонсоров. Чем вы занимались до своего задержания сотрудниками КНБ?

— Я решал насущные проблемы, связанные с активизацией трансграничной преступности в западном регионе нашей страны. Имеется в виду контрабанда чёрной икры и рыб ценных осетровых пород, трафик нелегальных трудовых мигрантов из Узбекистана и Таджикистана, кража нефтепродуктов и перевозка наркотиков. Я дважды в августе и сентябре 2012 года проводил спецоперации в поездах дальнего следования по пресечению наркотрафика. Мои ребята изъяли в общей сложности 40 кг героина, спрятанных в потайных местах вагонов, хотя до этого подобные спецоперации не заканчивались столь успешно. Хотя российские пограничники почти каждый квартал находили и задерживали более 150 кг героина в поездах. Я боролся с преступностью в приграничных районах всегда. Например, когда был начальником регионального управления «Шыгыс», то перекрыл основные каналы контрабанды спирта из Китая. Когда возглавлял региональное управление «Онтустик», то перекрыл каналы контрабанды муки из Узбекистана. Естественно, у меня были враги, которые не сидели сложа руки, так что желающих избавиться от меня всегда хватало. 

 — А почему же вы тогда не могли остановить контрабанду и поборы в знаменитом пункте пропуска «Хоргос», раз возглавляли управление «Шыгыс» и отвечали за безопасность казахстанско-китайской госграницы? Почему не боролись с коррупцией в своих рядах, раз вы такой принципиальный руководитель?

— Да потому что «Хоргос» всегда находился и находится по сей день в подчинении центрального аппарата Погранслужбы КНБ, а не в составе регионального управление «Шыгыс». Я никак не мог контролировать его, поскольку у меня не было таких полномочий. Я всегда выступал против расширения количества пунктов пропусков, так как считал их рассадником коррупции на границе. Я убеждён, что их нужно вывести из состава погранведомства и передать в подчинение другому госоргану. 

— Как вы думаете, а мог ли кто-то из ваших коллег-генералов, кто также претендовал в 2012–2013 гг. на должность директора, подставить вас? Например, собрать против вас компромат и в нужное время подкинуть его контрразведчикам или следователям КНБ?

— Всякое может быть, но я не думаю, что кто-то из моих коллег мог подло поступить со мной, потому что в наших кругах это не принято. Да и какой компромат можно было собрать на меня, если я всегда честно служил и жил на зарплату в 380 тыс. тенге? Именно столько мне полагалось за должность начальника регионального управления «Батыс». Обращаю ваше внимание, что в ходе следствия у меня изъяли только три мужских костюма и мелкую бытовую технику, которую следствие сочло вещдоками. Никаких долларов у меня не нашли. 

— После оглашения приговора по вашему делу многих смутил разношёрстный и малочисленный состав ОПГ, которую вы якобы возглавляли. Выходит так, что в подчинении у вас было всего два человека, притом в звании сержанта и капитана. Как же вы втроём умудрились наладить систему поборов на границе, если верить выводам следствия?

— Всё объясняется просто. Поначалу по уголовному делу проходил 21 подозреваемый. Затем 18 из них были переведены в статус свидетелей в связи «с деятельным раскаянием и сотрудничеством со следствием». Благодаря их показаниям я и оставшиеся двое фигурантов — капитан Айдос Габдуллин и старший сержант Абай Есимов — оказались на скамье подсудимых. Мы втроём категорически отказывались признавать свою вину и считали предъявленные обвинения голословными. Но 30 декабря 2013 года Специализированный межрайонный военный суд по уголовным делам города Алматы признал нас виновными в создании, руководстве и участии в ОПГ, превышении должностных полномочий и получении взяток. Нас приговорили к 13, 11 и 10 годам лишения свободы с конфискацией имущества. 

— Многие офицеры-пограничники удивлялись, почему с вами так сурово обошлись. У вас за плечами 30-летний опыт службы в погранвойсках, статус воина-интернационалиста, авторитет в офицерской среде. Вы были на тот момент единственным генералом погранвойск, имевшим учёную степень доктора военных наук. Почему вам не дали спокойно уйти в отставку по собственному желанию, а посадили на 13 лет?

— Вероятнее всего, меня наказали в назидание другим генералам и полковникам, чтобы они не лезли поперёк батьки в лице председателя КНБ, а беспрекословно выполняли его приказы. Я тоже удивлялся тому, насколько круто со мной обошлись. Если бы мне в 2012 году сказали, что я мешаю кому-то или что от меня устали, я бы спокойно ушёл на пенсию.

 — Вы не исключаете версию о личной неприязни, которую ваш шеф мог испытывать к вам после какой-то конфликтной ситуации или спорного момента?

— Я не исключаю и такую версию. До своего назначения на должность начальника регионального управления «Батыс» я возглавлял военный институт пограничной службы КНБ в Алматы. Как-то раз ко мне обратилась за помощью родная сестра Нуртая Абыкаева. Её племянник выиграл тендер по капитальному ремонту курсантской столовой в учебном центре нашего вуза. Но в какой-то момент у него возникли проблемы с военной прокуратурой по выполнению условий договора, поэтому для их решения он обратился к своей тётке, а она ко мне. Я сразу сказал сестре Абыкаева, что тыловыми вопросами занимается мой заместитель, поэтому она и должна обращаться к нему. А по другим вопросам надо обращаться в военную прокуратуру. Вот она, видать, и обиделась на меня, и эту неприязнь вскоре разделил её брат, поскольку я на себе стал ощущать явные признаки опалы.

— Когда вы поняли, что тучи над вами сгущаются?

— Я понял это летом 2012-го, когда узнал, что Нуртай Абыкаев нелестно отзывается обо мне. Один мой знакомый стал случайным свидетелем разговора председателя с кем-то из силовиков. Он тогда обмолвился, что, мол, Ильясов и ещё один генерал-пограничник мешают временно исполняющему обязанности директора погранслужбы полковнику Турганбеку Стамбекову развернуться в должности (Стамбеков разбился в авиакатастрофе под Шымкентом 25 декабря 2012 года вместе с 27 подчинёнными и экипажем военно-транспортного самолёта — прим. авт.). Мол, мы давим на него своим авторитетом, из-за этого он не может полноценно работать. Раз всесильный председатель КНБ был против моего назначения на должность директора, то какой резон мне было бороться за неё? 

— Вам что, ставили палки в колёса, не давали нормально работать?

— Да, мне не давали нормально работать. Сначала отказывали в просьбе перевести в «Батыс» тех моих подчинённых, которых я хорошо знал, в чьём профессионализме был уверен и кому доверял на прежнем месте службы. Мне говорили, мол, набирай кадры в Актау и учи их уму-разуму. Потом я узнал, что кто-то из моих подчинённых берёт взятки в пунктах пропуска, прикрываясь моим именем. В конце марта 2012 года я прилетел в Астану и доложил об этом директору Мырзалиеву, но он успокоил меня. Сказал, что, мол, не верит этим сплетням, а доверяет мне. Тем не менее, через месяц я обнаружил слежку за собой и что мои телефоны прослушиваются. Но я тогда не придал этому особого значения, так как думал, что эти негласные мероприятия связаны с проверкой в связи с моим назначением на должность начальника региона. Я даже предположить не мог, что стану главным фигурантом уголовного дела о коррупции!

Маховик следствия

— В материалах уголовного дела фигурируют разные цифры, начиная от 65 000 долларов и 4,5 млн тенге, которые вы якобы получили от своих подчинённых в ходе совместной преступной деятельности. Только вот при обыске вашей служебной квартиры никаких денег не нашли. Что же тогда проходило в качестве главного вещдока по вашему делу, и какое имущество у вас конфисковали по приговору суда?

— Следователи искали пресловутые 300 тыс. долларов, но, разумеется, не нашли их ни у меня дома, ни на банковских счетах, принадлежавших мне, моей жене и двум сыновьям. Поэтому они довольствовались тем, что арестовали джип 2006 года выпуска и легковой автомобиль 1995 года выпуска, записанные на имя моей жены. Что касается приговора суда в части конфискации имущества, то у меня нечего было конфисковывать. Родное ведомство за 30 лет моей службы не удосужилось выдать мне служебную квартиру с правом приватизации. После освобождения из колонии я живу с женой в квартире своего младшего сына.

— Как в целом проходило следствие по вашему делу? Вы же сначала были свидетелем, а потом стали главным подозреваемым? 

— Действительно, в период с сентябрь по ноябрь 2012 года я проходил по уголовному делу в качестве свидетеля. Потом мне предъявили обвинение в создании и руководстве ОПГ, превышении должностных полномочий и получении взяток в крупном размере и задержали. Более 14 месяцев я провёл в одиночной камере СИЗО в ожидании суда, что, согласно международной конвенции, приравнивается к пыткам. Меня толком не допрашивали и на следственные эксперименты не вывозили. Просто держали взаперти в одиночке, пока остальные 18 подозреваемых «дозревали» для сотрудничества со следствием. Как только они стали давать против меня показания, маховик следствия закрутился с новой силой. Те двое, кто отказался свидетельствовать против меня, пошли как мои подельники.

— Почему всё-таки поборы существовали в западном регионе страны в период вашего пребывания в должности начальника «Батыса»? Следователи не с потолка же брали размеры взяток, что трудовые мигранты из Узбекистана и Туркменистана давали пограничникам за беспрепятственное прохождение границы.

— Поборы на границе в западном регионе существовали до моего прихода на должность начальника «Батыса». Преступная деятельность приносила её организаторам баснословную прибыль. Судите сами: по материалам уголовного дела ОПГ, которую я якобы возглавлял, за пять месяцев заработала 50 млн тенге на нелегалах и контрабандистах. И это только в трёх пунктах пропуска. Я слышал, что прежняя сумма поборов была куда больше — 250 млн тенге. Только вот кто на самом деле стоял за этой налаженной системой отъёма денег у иностранных граждан, по-прежнему неизвестно. 

— В ходе судебных заседаний ваши адвокаты неоднократно просили суд выпустить вас под залог или подписку о невыезде, ссылаясь на ухудшение состояния вашего здоровья. Однако суд отказывал им в ходатайстве. Какую медпомощь вы получали в санчасти СИЗО?

— Меня часто мучали тогда приступы астмы, высокое давление, боли в сердце, однако следственный судья и следователи КНБ были неумолимы. Они отказывались смягчать мне меру пресечения. Один раз мне вызвали бригаду скорой помощи, пару раз замеряли давление и дали таблетки от головной боли, этим медпомощь в тюремном лазарете ограничивалась.

— Как повели себя ваши коллеги и подчинённые, пока вы находились под следствием? Каково пришлось вашим родным и близким, кто поддерживал вас?

— Многие коллеги и подчинённые отвернулись от меня, точнее сказать, дистанцировались. Люди боялись давать показания в мою защиту в ходе следствия и суда, опасаясь возможных репрессий со стороны КНБ. Только старые надёжные друзья помогли моей семье выжить в трудное время, спасибо им огромное за это. Комитетчики же искали деньги у моих родных, угрожая им неприятностями за отказ сотрудничать со следствием. Против моей жены даже возбудили уголовное дело за якобы прозвучавшие угрозы в адрес кого-то из членов следственно-оперативной группы. В итоге её вывели из состава общественных защитников. После моего этапирования в колонию моим родным пришлось нелегко, а руководство пограничной службы даже не пыталось помочь им.

— Что вы почувствовали, услышав приговор военного гарнизонного суда?

— Когда я услышал свой приговор —13 лет лишения свободы, я был в шоке, поскольку не был готов к такому суровому наказанию. Мои адвокаты всё время твердили мне, что все мои алиби находятся в материалах уголовного дела, что нам ничего не надо будет доказывать в ходе суда. И действительно, все алиби до сих в материалах уголовного дела, но, к сожалению, никто их в учёт не берёт, и главное — никто их не читает. 

— Вы можете вкратце рассказать, как вы отбывали наказание в колонии для бывших сотрудников силовых структур?

— Я отсидел девять лет из назначенных военным судом 13. Сначала в карагандинской колонии, затем, после её перевода в Семей, сидел там. Работал электриком, потом руководил швейным цехом. Отношения с другими осуждёнными у меня складывались ровно. В июне 2021 года я освободился условно-досрочно. 

— Чем вы занимаетесь после освобождения?

— В основном лечусь. В тюрьме-то здоровья не прибавляется. Только за последние полгода я перенёс две операции на сердце и одну по замене тазобедренного сустава, поэтому все мои заботы связаны с восстановлением здоровья. Сейчас мой адвокат занимается вопросами моей реабилитации. Мы хотим добиться пересмотра нашего дела, соответственно, и отмены обвинительного приговора. Я хочу вернуть себе честное имя и восстановить свою репутацию порядочного, законопослушного гражданина и офицера-пограничника!

Читать также:

Коррупция в погранвойсках: как подчиненные Самата Абиша с ней боролись, и что из этого вышло;

Я принял 150 таблеток, чтобы свести счёты с жизнью: исповедь экс-пограничника;