Я принял 150 таблеток, чтобы свести счёты с жизнью: исповедь экс-пограничника

О том, как контрразведчики создают в войсках культ доносительства, а следователи КНБ обманывают подозреваемых, рассказали Orda.kz.

На днях наша редакция опубликовала материал о существовавшей в 2011 году системе поборов в погранвойсках. Главными антагонистами стали некоторые сотрудники отделов военной контрразведки КНБ РК, которые систематически вымогали деньги с часовых Родины в обмен на свою крышу. А также следователи спецслужбы, которые запугивали подозреваемых, чтобы добиться от них признательных показаний.

С момента выхода публикации к нам обратилось уже несколько бывших пограничников с различными жалобами на бойцов невидимого фронта. На сей раз речь идёт о насаждаемой в войсках системе «стукачества» и манипуляциях отдельных следователей, которые намеренно вводят в заблуждение подозреваемых, чтобы добиться от них признательных показаний.

Наглядным примером тому стала история бывшего офицера Кордайского пограничного отряда, о которой узнала Orda.kz.

Наказание рублём  

На днях в редакцию позвонил 45-летний Сергей Сапрыкин из Жамбылской области. Он рассказал, что отдал 26 лет своей жизни охране рубежей Родины. Последняя его должность – начальник отделения автоматизированных систем управления штаба в/ч 2038 Пограничной службы КНБ РК.

До февраля 2018 года карьера майора складывалась удачно, пока его не задержали по подозрению в получении взятки в размере 395 тысяч тенге.

«Я должен был проходить по уголовному делу в качестве свидетеля, а из меня сделали чуть ли не организатора коррупционного преступления. Я с этим категорически не согласен, поэтому добиваюсь сейчас пересмотра дела в Верховном суде», – говорит бывший пограничник.

27 марта 2020 года военный суд алматинского гарнизона признал Сергея Сапрыкина виновным по пункту 2 части 3 статьи 366 УК РК «Получение взятки группой лиц по предварительному сговору». Он пожизненно лишён права занимать определённые должности на госслужбе, разжалован в рядовые и обязан уплатить штраф в размере 15 миллионов 800 тысяч тенге.

«У меня складывается впечатление, что настоящего судебного процесса по моему делу не было. Это было не правосудие, а создание видимости соблюдения юридических процедур. Все решения, включая приговор, выносились под диктовку сотрудников КНБ», – говорит экс-майор.

Больше всего он сейчас опасается того, что в случае неуплаты штрафа в полном объёме ему могут ужесточить наказание. Ведь санкция части 3 статьи 366 УК РК предусматривает лишение свободы на срок от семи до 12 лет. Сапрыкин смог выплатить из назначенных судом 15 с лишним миллионов тенге только 140 тысяч, поэтому судебные исполнители подали на него в суд за неисполнение решение суда. Ему реально грозит семилетний тюремный срок.

«Из-за своей судимости по коррупционной статье я не могу устроиться на работу в приличную компанию, несмотря на свою востребованную профессию IT-специалиста. Перебиваюсь случайными заработками, живу в селе Кордай. Я бы хотел полностью расплатиться с государством, да только не получается», – говорит Сапрыкин.

По его словам, он не уклоняется от исполнения приговора суда, ежемесячно выплачивая половину всех своих доходов. Загвоздка в том, что ему надо внести всю сумму одним платежом плюс оплатить услуги судебного исполнителя:

«В общей сложности выходит 18 миллионов тенге, а таких денег я никогда не видел. У меня нет имущества, которое можно продать, и родственников, которые могут помочь. Я пробовал взять кредит, но везде получал отказ».

Без вины виноватый?

Криминальная история майора началась весной 2018 года, когда заместитель командира части полковник Каржаубаев дал ему указание найти фирму по техническому обслуживанию пограничного спецоборудования и составить техническую документацию.

«Я нашёл алматинскую компанию с хорошими специалистами, которые качественно и в срок отремонтировали оборудование в пунктах пропуска. После чего Каржаубаев попросил меня в устной форме довести до подрядчика, что если они хотят продолжить сотрудничество в следующем году, то пусть принесут ему 10% от общей суммы договора», – рассказывает Сапрыкин.   

Руководство алматинской фирмы согласилось с условиями полковника и направило в Кордай своего представителя с деньгами. К слову, общая сумма договора составляла 7 млн 900 тысяч тенге. Замкомандира оставил себе 395 тысяч тенге, столько же отдал майору в качестве благодарности за помощь в подготовке техдокументации. Сапрыкин взял деньги, и это стало его роковой ошибкой.

«Не надо было мне брать эти деньги, тогда всё бы сложилось по-другому. Но чёрт меня дёрнул, я взял их, о чём потом сто раз пожалел. Я ведь получал зарплату в 244 тысячи тенге – это хорошие для Жамбылской области деньги. А теперь у меня нет ни стабильной зарплаты, ни военной пенсии, ни нормального резюме», – говорит Сапрыкин.

Получив деньги, майор не стал их тратить, а оставил про запас. Он продолжал трудиться, пока 12 февраля 2018 года его вместе с тремя сослуживцами не отправили в командировку в Алматы в сопровождении оперуполномоченного ОВКР майора Айбека Керимбекова.  

«Когда мы прибыли в Алматы, то оказались в здании КНБ. Троих контрактников тут же поставили лицом к стенке, надели наручники, заставили расставить ноги и молчать. Меня отвели в кабинет следователя, попросили осмотреть видеорегистраторы и составить акт их технического состояния и осмотра. А потом неожиданно предъявили обвинение в совершении коррупционного преступления», – вспоминает Сапрыкин.  

Такой резкий поворот событий ввёл в ступор майора. Чтобы успокоить его, сотрудники следственно-оперативной группы предложили сотрудничество. Они разъяснили, что если он раскается и даст признательные показания, то его могут освободить от уголовной ответственности согласно статье 65 УК РК. Приглашённый адвокат подтвердил их слова и уговорил пограничника заключить процессуальное соглашение со следствием.

«Я частично признал свою вину, и меня выпустили под залог. В Алматы я арендовал квартиру и стал исправно являться на допросы к следователю и давать показания», – продолжил Сергей Сапрыкин.

По его словам, в какой-то момент поведение следователей круто поменялось. Они стали морально и психологически давить на него, а оперуполномоченный отдела военной контрразведки Керимбеков грозился привлечь к уголовной ответственности его супругу как соучастницу. 

Нервы майора окончательно сдали, и он решился на отчаянный шаг.  

«16 февраля 2019 года я, находясь в шоковом состоянии, предпринял попытку суицида в арендованной квартире. Выпил 150 таблеток нитроглицерина, чтобы остановить сердце. Но меня вовремя заметил сосед с нижнего этажа. Он вызвал скорую, и меня увезли в токсикологическое отделение первой городской больницы, где я пробыл три дня», – говорит Сапрыкин.

После выписки из больницы майора вызвали в кабинет следователя, снабдили скрытой записывающей видеоаппаратурой и оправили на встречу с руководителем алматинской фирмы. Той самой, чьи специалисты отремонтировали пограничное оборудование и затем привезли деньги. Сапрыкин вызвал на откровенный разговор руководителя компании, записал его, после чего того задержали чекисты. 

«Я вернулся в Кордайский погранотряд, и меня сразу же отправили в отпуск. При этом ни командование части, ни сослуживцы ничего не знали о моей попытке суицида, так как комитетчики скрыли эту информацию. Я уже понял тогда, что следователь обманывает меня. Он не собирался освобождать меня от уголовной ответственности», – продолжил бывший пограничник.

Морально-психологическое состояние майора стало настолько шатким, что он стал принимать антидепрессанты. Узнав об этом, командование части отправило его в центральный военный госпиталь КНБ для прохождения военно-врачебной комиссии.  

Три недели Сергей Сапрыкин находился в закрытом психиатрическом отделении. Врачи поставили ему диагноз «расстройство адаптации, пролонгированная депрессивная реакция с риском суицидального поведения».

«По закону РК «О воинской службе и статусе военнослужащих» меня должны были уволить из рядов Погранслужбы с таким диагнозом. Вместо этого меня больше года держали в Кордайском погранотряде, не выплачивая ни зарплату, ни каких-либо пособий. При этом я не мог устроиться на другую работу в связи с тем, что был действующим военнослужащим», – объясняет Сапрыкин.

Командование части от него отвернулось. Майор дважды писал письма на имя директора Пограничной службы РК – заместителя председателя КНБ, генерал-лейтенанта Дархана Дильманова, которого знал лично. Но получил формальные отписки от его замов.

Чекистский след

Следствие по делу майора Сапрыкина шло около года, суд длился 2,5 месяца. Всё это время он ломал голову над тем, кто из коллег и за что подвёл его под уголовную статью. Вскоре пазл стал складываться.

Первым под подозрение Сапрыкина попал оперуполномоченный отдела военной контрразведки Кордайского погранотряда майор Айбек Керимбеков. Его назначили в 2016 году, и у майора сразу же сложились с ним натянутые отношения из-за того, что он отказывался сотрудничать с оперативником.

«Знаете, контрразведчики создали в воинских частях культ доносительства, когда все друг на друга стучат, чтобы выслужиться перед ними. Жаловаться на них было бесполезно, так как они работают в системе КНБ. У них очень большие полномочия – все назначения на должности  кадровики согласовывают с ними, финансовые службы тоже под их контролем, как и тыловые, технические службы, штабы и воспитатели. В их руках заключена абсолютная власть, при этом далеко не все они отличаются интеллектом и кругозором», – говорит Сапрыкин.

Майор не шёл на контакт с оперативником ОВКР, за что получал иногда по шапке.

«Керимбеков неоднократно обвинял меня в том, что я вместе со своим подчинённым халатно относимся к мероприятиям по защите государственных секретов, хотя мы не являлись закрытым подразделением. Тем не менее нас привлекали к дисциплинарной ответственности за слабый контроль режима секретности», – продолжает Сергей.

Но боец невидимого фронта не собирался спускать строптивому майору. Осенью 2018 года контрразведчик потребовал, чтобы Сапрыкин удалённо подключился к компьютерам сотрудников одного из отделов отряда, чтобы получить доступ к информации, хранящейся на их дисках.

Майор понимал, что эти действия являются незаконным сбором сведений, содержащих военную и государственную тайну. Он выпутался из щекотливой ситуации, сказав, что это якобы технически невозможно. Сам рассказал обо всём командиру части. Уже позже Сапрыкин узнал, что об их беседе узнали комитетчики.

«Оказывается, в кабинете командира была установлена скрытая камера видеонаблюдения, которая записывала всего его встречи с подчинёнными и гостями. Наш с ним откровенный разговор о произволе Керимбекова также попал в объектив», – говорит Сапрыкин.

Чем больше майор анализировал ситуацию, тем отчётливее ему вырисовывалась версия со следом чекистов в деле с взяткой. По его мнению, осуждённый руководитель алматинской компании мог перейти дорогу конкуренту, который пользовался поддержкой доверенных лиц КНБ. Вот его и убрали с дороги, спровоцировав дать 790 тысяч тенге полковнику погранвойск в качестве откупных. Впоследствии коммерсанта признали виновным в получении взятки и оштрафовали на крупную сумму.

Кстати, уголовное преследование в отношении замкомандира части было прекращено органами следствия в мае 2019 года в связи с его деятельным раскаянием. Это несмотря на то, что в его уголовном деле, по словам Сапрыкина, насчитывалось несколько эпизодов коррупционных преступлений.

«В приговоре указано, что Каржаубаев неоднократно получал взятки на общую сумму в 10 миллионов тенге и давал взятки на общую сумму пять миллионов тенге. Однако следователь КНБ освободил его от уголовной ответственности и перевёл в разряд свидетеля», – рассказывает Сапрыкин. 

Контрразведчик Керимбеков потом пошёл на повышение и уехал в Алматы. А наш герой после увольнения в сентябре 2020 года из Погранслужбы встал на учёт в качестве безработного и получал несколько месяцев пособие в 21 тысячу тенге. Половину из этих выплат удерживали в счёт погашения ущерба государству. 

«Потом я устроился помощником судебного медиатора на минимальную зарплату, половину которой тоже забирали. Сейчас я работаю завхозом в детском саду в посёлке Кордай и подрабатываю в свободное время тем, что ремонтирую ноутбуки, устанавливаю компьютерные программы и антивирусы, занимаюсь графическим дизайном», – говорит Сергей.

Надежда умирает последней

С 30 декабря 2021 года уголовное дело Сергея Сапрыкина находится на пересмотре в Верховном суде. С тех пор он вместе с другими коллегами по несчастью не теряет надежды добиться справедливости.

«Я узнал о существовании закрытой группы «Офицеры», в состав которой входят военнослужащие из разных силовых структур, незаконно осуждённых за совершение коррупционных и уголовных преступлений, и вступил в неё. Всего в нашей группе насчитывается более 150 человек в звании от лейтенанта до генерала. Мы пытаемся добиться пересмотра наших дел и реабилитации», – продолжил бывший пограничник.

Самое интересное, что бывший IT-специалист Кордайского погранотряда – не единственный осужденный с этой воинской части. 38 других офицеров и военнослужащих по контракту также привлекались к уголовной ответственности за совершение различных преступлений. Из них 24 человека – по коррупционным статьям.

«Все обвинения строились на показаниях пяти свидетелей – заместителя командира нашей части Каржаубаева, начальника пункта пропуска «Сортобе» Абикешова и двух его кассиров, а также начальника пункта пропуска «Аухатты» Исмаилова. Насколько я знаю, все они поначалу проходили по делу в качестве обвиняемых, но потом их вдруг перевели в разряд свидетелей и освободили от уголовной ответственности», – говорит Сергей.

С его слов, это стало возможным потому, что они стали активно сотрудничать со следствием и выполнять все поручения чекистов.

«Контрразведчик Керимбеков в декабре 2018 года поймал с поличным при получении взятки начальника пункта пропуска «Сортобе» майора Абикешова. После чего тот вместе с двумя своими подчинёнными начинает по своей инициативе раздавать другим военнослужащим небольшие  суммы денег и записывать всё на скрытую камеру. Они это делали специально, чтобы возбужденное против них уголовное дело было прекращено на основании пункта 12 части 1 статьи 35 Уголовно-процессуального Кодекса РК «Обстоятельства, исключающие производство по делу», – объясняет Сапрыкин.

Вскоре 24 сотрудника пограничного пункта пропуска «Сортобе» были задержаны за получение взяток и приговорены военным судом Алматинского гарнизона к семи и восьми годам лишения свободы. Позже апелляционная инстанция смягчила им наказание, заменив лишение свободы многомиллионными штрафами из расчёта: сумма взятки, помноженная на 60–70.

По словам майора, многие осужденные пограничники не могут погасить долги перед государством. За это судоисполнители подают на них иски в местные суды. Им грозит ужесточение наказания за неисполнение решения суда.

Почему эпизод Сапрыкина был объединён с делами других 38 сослуживцев, он не понимает.

«Мой эпизод почему-то был включён в многотомное уголовное дело по незаконному пропуску через госграницу горюче-смазочных материалов, получение и даче взяток на системной основе руководством и начальниками пунктов пропусков. Хотя я не имел к этому никакого отношения. Видать, комитетчики свалили все дела в одну кучу для придания «массовости». Само дело состояло из 288 томов, а резолюции стояли за подписями Карима Масимова и Самата Абиша», – рассказывает Сапрыкин.

Сегодня наш герой поддерживает отношения с некоторыми бывшими сослуживцами. Он видит, что дела в Пограничной службе КНБ идут не лучшим образом:

«За 26 лет службы в погранвойсках я застал не одну реформу. То нас переводили на войсковой метод охраны границы, то на оперативный метод. Слышал, сейчас тоже собираются реформировать погранслужбу. В свете последних событий я бы обратил внимание командования на усиление боевой подготовки личного состава с использованием передовых технологий. Саму погранслужбу однозначно надо выводить из состава КНБ».

К такому заключению Сапрыкин пришёл, сравнив то, что было раньше, с тем, что есть сейчас. Взять, к примеру, кадровую работу, точнее, стимул в профессиональном росте. Когда он проходил срочную службу в 1994 году в Учаральском погранотряде, командование оценило его способности техника-картографа и предложило остаться на сверхсрочную службу.

«Я каждые полгода получал звания. Был младшим сержантом, потом сержантом, затем старшим сержантом. В 1998 году начальство отправило меня учиться в школу прапорщиков, а в 2007 году – в военный институт КНБ, по окончании которого я стал офицером. Сейчас такое невозможно: рядовой не пробьётся выше ефрейтора, потому что ему этого не позволят. Дело в том, что, хотя Погранслужба и входит в состав КНБ, нас считают «вторым сортом», – констатирует Сапрыкин.

По его словам, практически нет шансов и у современных сержантов стать офицерами. Разве что по чьей-то протекции…

«После того как нас, кордайских пограничников, осудили, многие наши коллеги из других подразделений и соединений Погранслужбы уволились или не стали продлевать контракты. Они разочаровались и в самой службе, и в системе отправления правосудия в нашей стране», – говорит Сергей.

От редакции

Исповедь экс-майора погранвойск дала нам хорошую пищу для размышлений. Даже если не воспринимать близко к сердцу субъективные оценочные суждения Сергея Сапрыкина, его подозрения и догадки, то всё равно картина складывается невесёлая.

Получается, что в погранвойсках до сих пор насаждается философия времён НКВД, когда все друг на друга доносили, чтобы выжить и затем выбиться в люди. Да и методы ведения следствия органами КНБ порой тоже нельзя назвать цивилизованными и правовыми.

Мы полагаем, что необходимо принять решительные меры по искоренению этих дискредитирующих звание сотрудников органов нацбезопасности пороков, чтобы вернуть КНБ уважение и доверие гражданских лиц и военнослужащих разных силовых структур. А бывшему майору Сапрыкину и другим 150 офицерам закрытой группы желаем не терять оптимизма и отстаивать свои права дальше.

---

Комментируй, делись мнением у нас в Facebook!

Получай оперативные новости дня в свой смартфон: подпишись на Orda.kz в Telegram.

---