Что ударило по высшему образованию в Казахстане и почему у нас некому готовить учёных?

На этой неделе в Алматы сразу в нескольких университетах состоялся первый конгресс молодых учёных Казахстана «Жас Сәтбаевшылар». Людей было много, тем, которые они обсуждали, тоже. Но лично мы обратили внимание на доклад с таким названием: «Основные проблемы науки Казахстана на современном этапе». Выступал с ним известный учёный-историк, PhD Жаксылык Сабитов. Журналист  Orda.kz отправился в КазНПУ им. Абая, где проходила эта сессия, поговорил с Сабитовым ещё до его выступления и узнал, что именно он считает в науке Казахстана проблемой № 1.

Жаксылык, первый вопрос простой — какая, на ваш взгляд, главная проблема в казахстанской науке?

— Проблем на самом деле много, но главная, на мой взгляд, — это система подготовки научных кадров. К сожалению, эта система сейчас начинает очень плохо работать. Есть тому объективные причины, а есть, так сказать, экстравагантные. Например, сейчас в нашей науке условия становятся всё лучше и лучше. В Казахстане провели большие и успешные реформы в системе среднего образования и науки. Но теперь они немного бьют по системе высшего образования.

Почему?

— У нас сейчас происходит отток слабых учёных в школы, потому что там лучше зарплаты. Учителя получают в два раза больше, чем преподаватели вузов. А отток сильных учёных идёт в научные организации. Там, если ты умеешь писать заявки на гранты, то можешь получить грантовое финансирование. А значит тоже зарплаты в несколько раз больше, чем в вузах. Поэтому работать преподавателями им тоже невыгодно. 

То есть у нас теперь есть сильный пласт уже готовых учёных, пласт послабее среди тех, кто учит школьников. А с теми, кто готовит будущих учёных из студентов, у нас проблемы?

— Они остаются в вузе либо по инерции, потому что уже привыкли, либо не хотят понижать статус и идти в школу. Получается, две успешные реформы, что были за последние годы, бумерангом ударили по системе высшего образования. А система подготовки кадров — это часть системы высшего образования. То есть докторантура. И если посмотреть цифры, то в 2020-м у нас было только 33,4 % тех, кто вовремя вышел на защиту после завершения докторской программы. Это было в 2020-м. А в 2023-м эта цифра упала до 11,8 %. Это очень низкий показатель. Получается, система подготовки научных кадров у нас ослабла.

И, судя по вашим цифрам, очень резко — буквально за три года.

— Да, потому что получилось так: улучшали одни сферы, а пострадала другая. И теперь нужно думать, как это исправить. Потому что тут очень много нюансов. Сейчас фактически подготовкой научных кадров заведует около 100 человек — это заведующие кафедрами. И у них нет цели, чтобы человек защитил докторскую. Они могут использовать PhD-докторантов как ресурс. Это один момент.

У меня были коллеги, у которых огромные научные показатели, хорошая лаборатория, зарплаты, гранты. Они приходили на кафедры и говорили: «Дайте нам докторантов. Мы их обеспечим грантами, мы их обеспечим реагентами, работой, зарплатой». Но им никого не дали, потому что это люди со стороны. Хотя если бы таким людям дали докторанта, то они бы им дали всё для того, чтобы защититься. А сейчас тот слабый кадровый состав, что есть на кафедрах, не лучшим образом влияет на подготовку научных кадров. 

Я думаю, что в Казахстане нужно вводить альтернативную докторантуру. Например, doctor of science, которая могла бы быть не частью системы высшего образования, а научных институтов. Чтобы они тоже могли готовить научные кадры. Я думаю, у них это будет получаться не хуже. Если будет альтернативная система, сильные учёные в научных институтах станут учителями новых докторантов. Если хотя бы пилотный проект запустить и пустить в него пусть 100 докторантов из текущих 2000, то мы увидим, что эффективность резко возрастёт.

Ещё сейчас, особенно в технических специальностях, деньги уходят на стажировки, а на исследования они как-то особо не заложены. То есть ты не можешь на деньги с докторантуры закупить какие-то реагенты, провести полевую работу. Получается, тебе дают стипендию, а ты крутись как хочешь. По идее, наверное, нужно, чтобы были заложены деньги и на исследования — на покупку реагентов, на исследования «в поле». 

Я считаю, что докторанту и его научному руководителю нужно дать полную автономию в плане того, куда они могут потратить деньги. Потому что при нынешней довольно жёсткой системе человек может поехать на стажировку к научному руководителю в одно место, а ему нужно в другое. Например, научный руководитель из Италии, а ему нужно в архив в Москву. Или наоборот. Эта система должна быть более мягкой. 

Если говорить про конкретные научные направления, то в каком из них ситуация хуже всего? 

— Я таких исследований не проводил. Я просто смотрю на цифры и вижу, что проблема есть. Это касается и технических наук, и социальных. Я вижу, как мои коллеги при больших научных показателях не могут получить докторантов. Хотя есть один вуз, который «внешникам» позволяет докторантов брать. Правда, особо ничего не платит. 

А много ли вообще студентов в Казахстане готово идти в науку после выпуска?

— По-разному, всё зависит от того, как его «зажгут». Мне кажется, наши студенты не видят успешных ролевых моделей. Уже пять лет прошло с начала хороших реформ, и те учёные, у кого хорошие показатели, живут в общем-то неплохо. Но студенты могут этого не видеть. У них нет ролевой модели учёного, который не живёт как нищий. Я думаю, что через три–четыре года придёт понимание, что в науке есть большие перспективы. А сейчас пока у большинства населения такого понимания нет. 

В Казахстане откровенная беда с таким явлением, как научпоп, популяризация науки. Если брать историю, то в голову приходите вы, Радик Темиргалиев, да, пожалуй, и всё. А с другими направлениями ещё грустнее. Почему нет нашего научпопа? 

— Потому что «нет пророка в своём отечестве» — местных учёных не воспринимают как тех людей, кому нужно платить. Я приведу пример: у нас есть компания, которая привозит учёных из-за рубежа и платит им десятки тысяч долларов за то, что они несколько часов что-то читают. То есть отношение такое: зарубежные эксперты должны много получать, а казахстанские могут прийти и бесплатно всё рассказать. Я до определённого момента так ходил, а теперь... Зачем это нужно, когда ты узнаёшь, что человек за час разговора получил несколько десятков тысяч долларов. А ты, который, может быть, ближе к аудитории и интереснее ей, идёшь бесплатно. 

Если такие «продюсеры» обратят внимание на казахстанских учёных, а вы и такие, как вы, начнут популяризовать науку, будет ли наплыв тех, кто захочет стать учёным? 

— Я думаю, это не сильно повлияет. Я считаю, что повлиять может, если науку сведут с докторантами, и люди увидят, что в ней есть перспективы. Потому что сейчас в науку можно затягивать людей из нефтянки, из атомной отрасли. В ней есть перспективы! Но многие об этом просто не знают.

И ещё один момент: многое зависит от окружения. У нас есть разные научные культуры. Я пропагандирую такую культуру научной дискуссии, когда ты можешь быть абсолютно не согласен со своим оппонентом, можешь об этом открыто говорить, и никто не должен на это обижаться. Это нормальная культурная научная дискуссия.

И нужно развивать культуру такой научной дискуссии, когда можно открыто спорить, когда есть понимание, что в нормальной науке всё может быть критикуемо. 

Есть хорошее выражение социолога Михаила Соколова: «Признавая свою неправоту, ты показываешь политическую слабость и интеллектуальную доблесть». У нас в Казахстане никто не любит показывать интеллектуальную доблесть — не оценят. А политическую слабость показывать тоже не любят. И люди часто не признают себя неправыми, хотя все уже против их позиции. Так что если сейчас какой-то молодой человек начнёт выступать с «крамольными идеями», что вот этот аксакал на самом деле не прав в каком-то конкретном кейсе, то, будучи в какой-нибудь системе, он получит по башке.

Читайте также: 

• Слава или деньги: можно ли заработать на научных стартапах в Казахстане и за рубежом
• Образовательный капитал: мажилис одобрил правила программы «Келешек»
• Всевышний, наука и нефть: где Казахстану найти инвестиции и альтернативные источники энергии