Балхаш умирает: кто грабит озеро, убивает мальков и оставляет рыбаков без улова?

Мы случайно наткнулись на видеоролик в инстаграме. Отчаявшийся рыбак из села Копбирлик Манат Айнеков с дрожью в голосе рассказывает, как браконьеры с китайскими сетями выуживают из озера Балхаш всё подряд — даже молодь, не давая ей шанса вырасти. А соответствующие органы бездействуют. Корреспондент Orda.kz не смогла сидеть сложа руки и отправилась на озеро сама.

Скорбь рыбака пронзительна: он вспоминает, как когда-то ловил огромного, в человеческий рост сазана у самого берега. Теперь Балхаш, когда-то кормивший тысяч семей, словно брошен. 

Село Копбирлик расположено у самого берега. Год назад сюда проложили новую асфальтированную дорогу. Добираться стало удобнее. Героя нашумевшего ролика мы нашли прямо на одной из улиц аула. Он знал, что мы едем к нему. Чтобы одному не маячить в кадре, вышел искать других рыбаков, которые, как и он, рассказали бы о бедственном положении озера, однако не нашёл. 

— Скорее всего, струсили, — успокаиваем его.

— Боятся, кто хочет проблемы на свою голову, — соглашается аксакал.

Чтобы выяснить, что на самом деле происходит с Балхашем, решили с Айнековым выехать на озеро. Загружаем в автомашину лом и лопату. Без этих орудий ни один рыбак не выходит на работу.

До озера рукой подать. Машина трясётся на кочках. Здесь нет дороги — лишь направление, пробитое редкими уазиками и мотоциклами рыбаков. 

Среди камышей — лодки, почти утонувшие в снегу. Ржавые, изношенные, с прогнившими бортами и облупившейся краской.

Кажется, они давно никому не нужны. Но позже выясняется, что это всё ещё рабочий флот местных рыбаков. Просто зимой лодки стоят на приколе, если так вообще можно назвать этот хаотичный пейзаж у берега.

А сейчас рыбаки выходят на промысел на мотоциклах и видавшие виды уазиках.

«Здесь когда-то был пирс, и огромные промысловые катера подходили прямо к нему. Теперь от всего этого осталась лишь бетонная плита. Вода ушла. И с каждым годом это расстояние лишь увеличивается», рассказывает Манат ага. 

Сделав несколько снимков, держим путь дальше. 

«В советскую эпоху здесь работали рыбзаводы, соблюдались строгие нормы. Весной наступала тишина нереста, осенью — активный промысел, но с заботой о будущем. Мальков выпускали в озеро, чтобы завтра сети не пустовали. Однако с развалом Союза всё рухнуло. Вместо организованного промысла пришёл хаос. Вместо заводов — браконьеры. Вместо заботы — хищничество, — делится старый рыбак. Его голос дрожит, когда он говорит о „новых хозяевах“. — Эти люди выигрывают тендеры на рыболовство через комитеты, но ни один из них не хочет соблюдать правила».

Сейчас озеро замёрзло. Чтобы найти браконьерские сети, мы должны дальше ехать по льду в село Каракум. Этот аул расположен в 18 километрах от Копбирлика. Но эти километры — как сотня. Летом вода, зимой лёд. А весной и осенью всё превращается в смертельную ловушку. 

Здесь каждый шаг может стать последним. Поэтому наш проводник проводит инструктаж. Он объясняет, что в случае провала под лёд главное — не паниковать, не шуметь, не кричать и спокойно дождаться полного погружения. Прыгать из машины или пытаться открыть двери нельзя — закон физики может сыграть злую шутку, и поток воды мгновенно затянет внутрь. Потом разбить окно или лобовое стекло ломом, который мы положили в машину, и через него выбраться наружу. Манат ага также настоятельно советует не пристёгиваться ремнём безопасности — под водой избавиться от него будет крайне сложно.

Мы всё же решили рискнуть и выехали на лёд. Он под колёсами начал тихо трещать. С каждым метром страх охватывает всё сильнее. И вот когда добрались до середины озера, нас накрыла паника. Южный ветер сделал своё дело. Тёплый поток воздуха встретился с холодным, и лёд на Балхаше дал огромную трещину.

— Я боюсь. Может, вернёмся? — предложила я нашему отважному проводнику.

— Если вернёмся, вы никогда не узнаете, что происходит с Балхашем, — спокойно и твёрдо сказал человек, привыкший принимать опасность как неизбежность.

Кажется, что раскол льда всё увеличивается. Мы остановились совсем близко. Вокруг мёртвая тишина. Манат ага, бывалый рыбак, выходит на разведку, уверенно ступая по треснувшему льду. Его лицо спокойно. Наконец он возвращается и указывает на узкую трещину, через которую можно проскочить — но только на высокой скорости. Сердце уходит в пятки. Молимся всем богам, давим на газ. 

В этот момент кажется, что лёд под колёсами автомашины трескается ещё сильнее, что вот-вот все уйдут под воду. На секунду мерещится, как ледяная поверхность вздрагивает под давлением нашего веса. 

— Не сбавляй скорость! Не останавливайся! — кричит наш проводник.

Очень страшно. Но вот мы вырвались. Под колёсами также продолжает тихо трещать лёд, но мы едем дальше.

«Вон Куйган, место, где в озеро Балхаш впадает река Каратал. Здесь круглый год действует запрет на рыбалку, так как это нерестилище. Весной рыба здесь откладывает икру, из которой затем вылупляются личинки. Постепенно они превращаются в мальков, потом в сеголеток, далее — в молодь. Рыбе нужно время для роста, чтобы восстановить популяцию и сохранить экосистему озера. В советское время здесь круглый год дежурил рыбинспектор. Все его боялись и старались сюда не заезжать. Охрана таких мест важна, ведь именно здесь начинается новый цикл жизни балхашской рыбы. А сейчас? Она бесхозная. Ни одного рыбинспектора не увидишь. Рыбаки выудили всё, понимаете? Через год-два рыбы вообще здесь не останется», говорит Манат ага.

По условиям тендера, каждый, кому выделен лимит на лов рыбы, должен раз в год зарыблять водоём. То есть выпускать мальков в озеро. Однако Анеков уверяет, что за последние 12 лет он ни разу не видел такую акцию. Говорит, что крупных владельцев участка интересует только моментальная прибыль. Они буквально грабят озеро. 

Далее наш путь лежит в село Каракум. За ним находится обширный участок, где браконьеры массово расставляют сети. 

По пути наш взгляд цепляется за автомобиль, припаркованный прямо на льду. Подозреваем, что это очередные браконьеры. Но это оказались обычные рыбаки. Они пробурили небольшую лунку и терпеливо сидели с удочками. Разочарование читалось на их лицах. Они пожаловались, что пришли на рассвете, но уже полдень, а улова так и нет. Раньше, говорят, из одной такой лунки можно было вытащить до пяти килограммов рыбы, а теперь пусто. 

Пожелав им удачи, разворачиваемся и возвращаемся обратно в сторону Каракума.

Каракум с полутысячей человек — единственный населённый пункт области Жетысу на северном берегу Балхаша. По расположению он ближе к Карагандинской области, чем к своему административному центру.

История Каракума восходит к 1940-м годам, когда здесь был основан крупный рыбзавод. В те годы Балхаш кишел рыбой, а местные сазаны поставлялись даже в Москву. Однако со временем экосистема изменилась, промышленное рыболовство пришло в упадок, завод закрылся, а население осталось без стабильного источника дохода. 

Сегодня село встречает нас тишиной. У берега — ржавые полуразбитые катера, словно призраки прошлого. Не пощадило время и кирпичные здания рыбзавода. Они рушатся прямо на глазах, территория заброшена, стёкла выбиты, от некогда мощного производства остались лишь обветшалые стены. На улицах — никого, кроме бродячего скота. Искривлённые, давно не ремонтированные заборы и старые дома напоминают, что жизнь здесь угасает.

Можно даже сказать, что аул забыт богом и властями. Село испытывает нехватку питьевой воды, дорог и базовых удобств. Летом связь с внешним миром возможна только по воде, зимой — по опасному льду, где ежегодно тонут машины и люди. Незаконный лов усугубляет ситуацию. Местные жители опасаются, что скоро в озере ловить будет нечего.

Не успели мы выехать из Каракума, как наткнулись на небольшие лунки с палками. Их устанавливают рыбаки для ориентира, ведь спустя несколько дней они вернутся, чтобы проверить, попалась ли рыба.

Останавливаемся. Провожатый берёт лом, разбивает лёд и вытаскивает сеть. Тонкая, почти невидимая, она запрещена для ловли. 

«Ловля рыбы на Балхаше разрешена только с использованием сетей размером 55+. Это важно, чтобы сохранять популяцию. Но реальность такова: здесь используются неразрешённые сети, так истребляют молодь», говорит Манат ага. 

Кстати, со стороны Копбирлика ни одного опознавательного сооружения, ни лунок мы так и не нашли. Хотя исколесили всю гладь озера. А это значит, что там уже рыбы нет. А вот здесь ещё рыба есть. Но ей не дают шанса.

Сознательные рыбаки, это в основном сельчане, уже давно перешли на разрешённые сетки. И таких ребят мы встретили уже в восточной части озера. Их улов был небольшой: может, 10, а может, 20 кг судака.

Возвращаемся в Копбирлик по той же дороге. Уже опытные. Не боимся. Попрощавшись с человеком, который не побоялся озвучить все проблемы Балхаша, едем дальше.

В ауле четыре приёмных пункта, но как только мы прибыли, все они неожиданно закрылись. Официально — выходной. Но проверить документы и убедиться в их законности нам не удалось. 

А что местные? Они продолжают жить, как жили десятилетиями: рыбачат, продают улов. Балхаш кормит их, но что будет завтра? 

Между тем власти молчат. Очевидно, что тендеры, которые «выигрывают» предприниматели, выгодны только им. Кто будет думать о селе? Кто будет думать о Балхаше?

Мы отправили запрос в республиканское государственное учреждение «Балхаш-Алакольская межобластная бассейновая инспекция рыбного хозяйства комитета рыбного хозяйства Министерства сельского хозяйства Республики Казахстан». Ждём ответа. И обязательно продолжим тему во второй части материала.

Читайте также:

• Казахстан ищет третью площадку для АЭС: где могут построить станцию
• Каспий под угрозой: новый вид водорослей может изменить структуру экосистемы
• Рыбные запасы истощаются? В Атырауской области массово гибнут мальки