Зачем Казахстану нужен такой Евразийский союз?

В наступившем году Казахстан председательствует в Евразийском экономическом союзе и в этом же году множатся жалобы на общую невыгодность и всяческие ущемления от пребывания в этом, как бы экономическом и как бы равноправном объединении, в котором на самом деле политически доминирует и всем рулит Россия. Впрочем, и в предыдущие годы подобного рода жалоб было достаточно. Общественный деятель и публицист Петр Своик рассуждает, зачем нам такой Евразийский союз?

Нам не дали поучаствовать в проекте газопровода «Набуко», нацеленном на поставки в Европу в обход России, не позволили проложить узкоколейку из Китая также мимо России. Россияне берут слишком много за проезд по своим железным дорогам, зажимают вагоны для поставки зерна на экспорт через свои порты из-за якобы затоваренности собственным зерном, не пускают на свой рынок нашу «молочку».  

Обоснованы ли эти и еще множество других обид и сетований? В основном – да. Россия, безусловно, пользуется своим доминированием в собственных интересах или мы с вами ожидали чего-то иного?

Засунем и свою записку в стену Плача: вот только что опубликованные итоги внешнеэкономической деятельности Казахстана за прошлый год, с выделенными тремя нашими главными торговыми партнерами.

Смотрите, какое ну просто безобразие получается. У Казахстана главная палочка-выручалочка для всей экономики – это внешнеторговое сальдо, и по нему 8,8 млрд долларов в плюсе. Правда, в доковидные времена бывало и сильно больше, и вообще итоги внешней торговли по прошлому году – печальны: по экспорту мы имеем всего 80,9% от 2019 года, по импорту 95,9%. Мало того, что все сильно упало, так еще опасная зависимость от импорта сокращается тревожно непропорционально. Впрочем, сравнение по годам – это отдельная тема, ниже она нам тоже понадобится, пока же скажем про то самое безобразие. Для чего отследим, как складывался торговый плюс прошлого года с основными странами-партнерами. И вот вам: с Евросоюзом у нас замечательные 12 миллиардов долларов плюса, с экономическим гигантом Китаем вполне приличные плюс 2,6 млрд, и только с Россией … С Россией у Казахстана совершенно убийственные, разорительные, тянущие нас в глубокий минус внешнего платежного баланса, на понижение курса национальной валюты и на наращивание внешнего долга 8,7 миллиарда долларов с минусом.

И это при том, что сама Россия для нас – далеко уже не главный партнер. Безвозвратно ушли времена, когда все, что поставлял и получал Казахстан через свои границы на все сто процентов проходило через союзный Центр и при этом подавляющая часть таких входящих-выходящих товарных потоков осуществлялась внутри Союза. Ныне Россия, даже с учетом белорусских, киргизских и армянских добавок – всего лишь третий по значимости для нас экспортный адресат, с очень и очень скромными двенадцатью процентами. Тогда как Евросоюз значим для нас на все тридцать девять процентов экспорта, да и девятнадцатипроцентная доля Китая тоже сильно весомее российской.

Правда, Россия пока сохраняет первое место в тройке поставщиков на наш рынок импортируемых товаров и услуг, ее доля 37% процентов, это существенно. Но как раз эти тридцать семь процентов импортозависимости, при всего двенадцатипроцентной доле экспорта в российском направлении и создают тот губительный для нашей экономики перекос торгового сальдо в восемь миллиардов семьсот миллионов долларов.

Прочь из такого союза, подальше и как можно быстрее! Вот только… куда?

Стоит напомнить, что эта переориентация внешнеэкономических отношений Казахстана, в результате которой Россия отъехала всего лишь на второе место в экспортно-импортном торговом обороте – она есть итог тридцатилетнего уже существования в суверенном формате. Расклад такой: в лидеры с 29-процентной долей давно вышел Евросоюз, у России доля всего 21 процент и в спину ей дышит Китай с 18-процентной долей в общем торговом обороте Казахстана. И если в направлении Евросоюза и Китая все тридцать лет независимости были ориентированы на рост экономического взаимодействия, то в российском направлении это именно остатки: все то, от чего не смогли, не захотели и не получилось уйти.

Это то, что хотя и пытались развести, но без чего раздельная деятельность оказалась невозможной. К примеру, поставки газоконденсата из Карачаганака на переработку в Оренбург и поставки переработанного газа на наш Запад, или снабжение Павлодарского НПЗ по трубопроводу из Омска, или импорт из российской энергосистемы остродефицитной у нас маневренной электрической мощности.

Да, многовекторность восторжествовала: всего 21-процентная доля России и приходящиеся на весь Евразийский союз 23 процента демонстрируют: Казахстан избавился от решающего взаимодействия с бывшими соседями по Союзу и мощно вырвался на просторы мирового рынка. Где и… застопорился.

Судите сами: что касается торговли внутри ЕАЭС – она минимизирована, но это уже не ликвидируемый остаток – ни отказаться от него, ни начать сокращать торговый дисбаланс мы не в состоянии.

Но, внимание, точно также мы застряли и в экономических отношениях с «остальным» миром. Валовой национальный продукт в 2020 году вышел на уровень $170 млрд, а это как… десять лет назад. Больше, чем в 2010 году, но меньше, чем в 2011-м. Экспорт же сравнялся с достижениями… 2007 года.

Да, многое «съела» пандемия, но возвращение показателей внешнеэкономической деятельности на десятилетие назад – не только ее следствие. Хуже другое: собственно экспортно-сырьевой цикл во всех его базовых установках – плавающий курс национальной валюты, торговля сырьем за пределами национальной юрисдикции, отсутствие национального кредита и ставка на иностранные инвестиции, – все это выходит на исчерпание потенциала.

Чтобы это уяснить, вот еще порция свежей отчетности за 2020 год – тоже по внешнеэкономической деятельности. А именно: кроме баланса по потокам экспорта-импорта товаров и услуг, во внешнем платежном балансе имеются еще строчки движения собственно денег, обозначаемые как «первичные» и «вторичные» доходы. Речь идет, в основном, о доходах от инвестиций и кредитов из Казахстана за рубеж и доходах иностранных инвесторов и кредиторов, выводимых из нашей экономики.

Так вот, сальдо всех таких потоков за прошлый год – минус 13,4 млрд долларов, что намного больше, чем плюс по балансу экспорта-импорта. В результате общее сальдо текущего счета платежного баланса Казахстана дало минус $5,9 млрд. Не говоря уже о том, что Национальный фонд в прошлом году тоже активно расходовался. Выход, конечно, есть – опять новые внешние заимствования и еще более активное привлечение иностранных инвесторов, но за этим – новое усугубление вывода доходов.

Процесс не быстрый, так можно продержаться еще сколько-то месяцев и даже лет, но это процесс самоудушения.

А для завершения картины давайте раскидаем те самые минус 13,4 млрд долларов, съевшие все торговые плюсы, по тем же основным партнерам. И обнаружим … полную обратную симметрию. То есть, замечательный торговый плюс с Евросоюзом улетает в минус, как только мы наложим на него львиную долю доходов, выводимых как раз на заведенные из Европы инвестиции и кредиты. Торговый плюс с Китаем тоже меняет знак с учетом китайских инвестиций и кредитов. И только Россия, относительно мало инвестирующая в Казахстан, выводит тоже не так много. Ей, впрочем, хватает громадного плюса на одной только торговле.

А теперь, главное. По открытому еще Михайлой Ломоносовым закону сохранения – «если в одном месте чего-то убудет, то в другом столько же и прибудет», безусловную и охватывающую всех участников выгоду от исключительно торгового формата Евразийского экономического союза имеет, как вы уже догадались, Россия. Можете поверить нам, либо сами покопайтесь в статистике, но именно бывшая метрополия имеет плюсовые торговые балансы со всеми без исключения республиками бывшего СССР. От полностью дружественных, как Казахстан и Беларусь, до демонстративно недружелюбных, как Грузия или открыто враждебных, как Украина. Со всеми имеются остаточные и уже не ликвидируемые торговые отношения, и все без исключения – плюсовые для России.

Казалось бы, все уже произошло и при том безвозвратно: СССР исчез в том числе и потому, что все его бывшие части, включая саму Россию, окончательно переориентировали свои экономики на взаимодействие с третьими странами. У всех, кроме Беларуси, торговля внутри ЕАЭС меньше, чем во вне его. Евразийский экономический союз, если брать чисто арифметику внешней торговли, это союз государств, как раз меньше всего нуждающихся друг в друге.

На самом же деле это, конечно, не так. К примеру, ключевые для нашей экономики поставки нефти и металлов в Европу идут через российские трубопроводы, железные дороги и портовые терминалы. И это далеко еще не главная зависимость, уйти от которой невозможно. Если же о главном, то выход из выдыхающегося «суверенного» цикла возможен только в евразийском направлении. Утверждаемые уже лет пятнадцать планы перепрофилировать сырьевые поставки в Евросоюз и в Китай во что-то более технологическое, это ненаучная фантастика. А вот заняться индустриальным и высокотехнологичным развитием, ориентированным на евразийский рынок и с расчетом на ликвидацию промышленного отставания и выправление торговых перекосов – это было бы вполне реальным. При одном условии: если бы такой, совместно инвестиционный формат, был бы кем-то из участников предложен, а другими – одобрен.

Если откровенно: казахи вполне могли бы «продать» Москве такой вариант союзной государственности с большой выгодой для себя. И Москва бы, в геополитических целях, скорее всего, «купила» бы.

Но… ни предложений, ни одобрений. Да и с чего бы, ведь экономическая интеграция на основе тщательной охраны участниками своих суверенностей взаимовыгодна всем сторонам. Россия именно в таком формате собирает со всех бывших «младших братьев» товарную и денежную ренту, а у кого ресурсов и денег не достает, берет натурой, – той же рабсилой.

При этом принятие решений только консенсусом и сохранение каждым участником своей собственной юрисдикции над своей частью формально общего экономического пространства безусловно выгодно именно России. Уж она-то всегда передавит разрозненный интерес других участников, элементарно не пустит нежелательный товар на свой рынок и обеспечит продвижение своих производителей на национальные рынки.

А еще Россия «пылесосит» окружающие пространства, вытягивая с них перспективную студенческую молодежь и мигрирующих из национальных республик образованных русскоязычных соотечественников. Расчет циничный, но практичный: никто уже из «остаточных» отношений никуда ни денется, а чем слабее будут «суверенные» экономики и неустойчивее правящие режимы, тем легче будет на них воздействовать или даже заходить с миротворческими миссиями.

Что же до нашей стороны, то компрадорский характер правящей верхушки, аффилированной, конечно, не с Китаем, но и далеко не с Россий, а с Западом, накладывает объективный запрет на углубление евразийской интеграции. Хорошо, что участие в Таможенном и Евразийском экономическом союзе не обернулось, как на/в Украине Майданом, и на том спасибо. Национал-патриоты, опять же, играют на компрадорской стороне, хотя и не все с пониманием. Да и в целом казахский политический класс, хотя и сильно недовольный казахской же властью, не ставит под сомнение «национальную независимость» как высшую ценность. Как не сомневается и в возможности бесконечно развиваться экономически, социально и политически именно в суверенном формате.

Хотя историческое время такой «независимости», судя по всему, стремительно убывает, даже быстрее запасов Нацфонда.

А потому завершим наши рассуждения таким выводом: речь на самом деле идет о том, сумеет ли нация – казахская и казахстанская, найти в себе потенциал адекватно сформулировать проблему наступающего исторического выбора и предложить не опаздывающее решение.

Либо придется просто вписываться в то, что будет решено и предложено извне. Дело, впрочем, привычное.