Убежище в Казахстане для беженцев: почему редко дают и нечасто просят

1 мая Казахстанское международное бюро по правам человека рассказало о ситуации  с суданским студентом Амиром, который получил отказ в статусе беженца, несмотря на вооружённый конфликт в его стране. Это далеко не первый случай за последние месяцы. В статусе беженца власти РК отказали гражданам нескольких стран. О том, почему в Казахстане сложно получить убежище и часто ли его просят, Orda.kz поговорила с директором КМБПЧ Денисом Дживагой.

История студента из Судана стал не первым громким случаем с отказом в статусе беженца даже в этом году. До него был случай с отказом четырём гражданам Украины. А в прошлые годы такой же отказ получали, например, российские антивоенные активисты и активисты из Каракалпакстана. Вопрос «почему» напрашивался сам собой. И мы даже задавали его отвечающему за работу с беженцами Минтруда. Но в официальном ответе, который мы получили, собственно ответа на вопрос не было. 

Поэтому мы и задали его Денису Дживаге. 

«Вопрос предоставления убежища у нас всегда был сложный. Его связывали с национальной безопасностью, за этим всегда очень пристально смотрят. Нельзя сказать, что статус беженца у нас совсем не дают, но в основном, конечно, идут отказы. И, не сочтите это за защиту уполномоченных органов, но в последнее время много обращений от людей, которые больше подпадают под статус мигранта. То есть у них нет никаких угроз и опасений, но они вынуждены здесь остаться. И когда у них истекает виза, они обращаются за статусом беженца. Естественно, власти им дают пройти всю процедуру. Это зачастую общепринятая практика и за рубежом тоже — обратиться за статусом, чтобы за время прохождения процедуры попробовать легализоваться. Потому что пока человек получает отказы, пока их обжалует, может пройти много времени», — объясняет Денис Дживага.

Но случаи с суданцем Амиром и четырьмя украинцами всё-таки из другой категории. В Судане и Украине действительно идёт война. Как объяснят Денис Дживага, причиной может быть искажённая информация, которую использовали уполномоченные органы:

«Во-первых, даже в самой Конвенции о статусе беженцев от 1951 года военный конфликт не считается безоговорочным основанием для предоставления статуса беженца. Например, на этом основании отказывали чеченцам во время войны в Чечне. Им говорили: „Мы же можете переехать в Москву“. И никто не вдавался в подробности, что они могли подвергаться преследованиям в связи с конфликтом по всей территории России. К сожалению, уполномоченные органы не всегда уделяют внимание стране происхождения, чтобы выяснить — есть угроза для человека или нет. Они используют какие-то непонятные источники. И больше доверяют не источникам верховного комиссара ООН по правам беженцев, а каким-то МИДовским источникам или вообще жёлтой прессе».

 Ну и политический момент, как отмечает Дживага, тоже присутствует. Особенно если это касается граждан, бежавших от соседей с севера и с востока:

«Статус беженца — это вообще-то гуманитарный акт, акт доброй воли. И если тому же гражданину России дадут статус беженца, это вовсе не означает, что Казахстан хочет поссориться с Россией. Но для властей Казахстана это всегда был больше политический вопрос. Например, некоторым гражданам Украины, и то не всем, в основном женщинам, дают статус беженца. Россияне тоже запрашивали статус беженца, но никто из них его не получил. Понятно, что Казахстан здесь не хочет накалять обстановку. Потому что те, кто обращались, это в основном либо антивоенные активисты, либо военные, которые отказываются воевать. Понятно, что Казахстан не хочет, чтобы Россия это болезненно воспринимала».

С Китаем, как отмечает правозащитник, ситуация похожая. Беглецы из Синьцзян-Уйгурского автономного района тоже, как правило, получают отказы в убежище. Многие помнят историю этнической казашки Сайрагуль Сауытбай, которая рассказала о лагерях перевоспитания в СУАР. Она тоже запрашивала убежище в РК, но не смогла его получить и в итоге эмигрировала в Швецию. Хотя, как говорит Денис Дживага, редко, но граждане Китая статус беженца всё-таки получают:

«У нас есть несколько человек из СУАР, которые смогли получить убежище — этнические казахи. Это было во время пандемии коронавируса. У них был незаконный переход границы, они мотивировали это тем, что их преследовали. Ситуация с ними длилась долго, но в итоге им дали статус. В том числе потому, что общественность возмущалась, что соплеменников не признают беженцами. Но это был единичный случай, и здесь важным был именно этнический момент. Я думаю, если бы это были уйгуры или китайцы, то вряд ли бы они получили убежище. Потому что в основном когда обращались граждане Китая, нам давали понять, что не хотят портить с ним отношения. И ещё была некая боязнь, что сейчас мы дадим статус беженца одному, троим, и тут появятся сотни».

Как отмечает председатель КМБПЧ, этнические казахи всё-таки чаще не просят убежища, а используют опцию получения статуса кандаса. Это и проще, и по итогу даёт полноценное гражданство. Хотя, как рассказывали журналисту Orda.kz этнические казахи из Афганистана, у них с получением статуса кандаса не всё просто из-за сложностей с доказательством национальной принадлежности.

При этом, как отмечает Денис Дживага, именно на граждан Афганистана приходится большинство тех, кто получил статус беженца в РК. Как объяснил правозащитник, так сложилось исторически:

«Когда СССР развалился, у нас осталось много афганских студентов. И первыми беженцами в независимом Казахстане были как раз они. После падения режима Наджибуллы в 1992 к нам побежали госслужащие. Потому что здесь уже кто-то был. И в Казахстане сложилось некое афганское землячество. По этому принципу они до сих пор и едут».

Хотя сейчас с Афганистаном тоже стало сложно. Например, правозащитники ведут кейс афганской студентки, которая тоже не может получить убежище. 

«Тут есть ещё момент, что движение „Талибан“ у нас теперь не считается экстремистским и террористическим, власти Казахстана с ним налаживают отношения. А господа талибы очень ревностно относятся к тому, что кто-то просит убежище, кто-то хочет уехать. Что касается афганских студентов — это же госпрограмма по соглашению с Афганистаном. Они приезжают учиться, а потом, по идее, должны уехать, чтобы работать на благо Афганистана. Но часть из них, приезжая в Казахстан, не хотят возвращаться. Потому что, что греха таить, в Казахстане по сравнению с Афганистаном рай. Они обращаются за статусом беженца, но не всем удаётся доказать, что им что-то угрожает. Хотя общепризнанный факт, что девочкам, мягко говоря, несладко в Афганистане. Особенно если они занимались активизмом или выступали против талибов», — говорит Денис Дживага.

Как отмечает правозащитник, Казахстан в принципе далеко не самая популярная страна для получения убежища. Об этом говорят и официальные цифры Минтруда, которые оно опубликовало 25 апреля. 

«На сегодняшний день в Казахстане проживают 265 лиц, ищущих убежище, и 301 беженец», — говорится в релизе министерства.

С сентября 2024 года число беженцев сократилось на 67 человек. Тогда по странам они распределялись так: 213 человек из Афганистана, 87 из Украины, пятеро из Китая, трое из Сирии и один из Узбекистана. Orda.kz пыталась узнать у Минтруда, сколько человек получили статус беженца в РК с 1992 года, но эту информацию в ведомстве назвали конфиденциальной. Как и основные причины отказа в убежище.

301 беженец — это в тысячи раз меньше, чем в западноевропейских странах. Например, согласно данным статистического ведомства Германии, на 31 декабря 2023 года в ФРГ было 3,17 миллиона человек, получивших статус беженца. За 2024 год эта цифра точно стала больше, потому что только из Украины въехало 94 тысячи человек, ещё 23 тысячи из Афганистана — граждане обеих стран имеют в Германии право на статус беженца. 

В Великобританию, по данным МВД Соединённого Королевства, въехали 7815 беженцев. Но это без учёта граждан Украины, для которых предусмотрен особый статус.

Понятно, что едут они туда по причине больших социальных гарантий и программ для интеграции, которые страны ЕС и Великобритания предоставляют беженцам. В Казахстане ничего подобного нет. Минтруда вот так описывает гарантии, на которые может рассчитывать в РК беженец: 

«Лицам, ищущим убежище, и беженцам в нашей республике предоставляются медицинская помощь в рамках гарантированного объёма бесплатной медицинской помощи и адресная социальная помощь согласно действующему законодательству. Кроме того, беженцы и лица, ищущие убежище, имеют право на свободу труда и предпринимательскую деятельность. В отличие от других иностранцев, им не требуется разрешение местного исполнительного органа на трудовую деятельность».

Плюс дети беженцев, как и дети любых иностранцев, имеют право на бесплатное получение образования. 

«Когда наши чиновники высказывают опасения, что к нам побегут потоки беженцев, я говорю, что такое может быть только если, не дай бог, в соседней стране начнётся война. Потому что сейчас беженцы имеют только право на труд, и они откровенно мыкаются. Основной удел афганских беженцев — это работа на барахолке. Другую работу им найти сложно, хотя право на труд у них есть. Потому что работодателю сложно объяснить, как трудоустроить беженца», — объяснил Денис Дживага.

Ещё беженцы имеют право подавать заявку на получение постоянного места жительства в Казахстане и на гражданство РК. И тут закон даёт одно послабление — им не нужна справка о судимости.

Читайте также:

• Найди в себе казаха: можно ли установить национальность по ДНК
• «Потому что нация воспитанная»: что думают о казахстанских туристах иностранцы
• Депортированы из России, осели в Алматы: готов ли Казахстан стать новой меккой для трудовых мигрантов?