Синофобия мешает Казахстану – мнение китаиста Адиля Каукенова

Узбекистан становится новой точкой притяжения инвестиций, сотрудничества, торговли и трансконтинентальных проектов Китая, идущих в обход Казахстана.

И это стало закономерной причиной увеличивающейся синофобии в Казахстане, передает Orda.kz.

Вчера, 27 марта, в Алматы прошел санкционированный митинг под антикитайскими лозунгами. По разным данным, собралось от 150 до 300 человек. Участники митинга требовали не продавать землю иностранным инвесторам.

Однако, основные лозунги «нет китайской экспансии», «нет китайским инвестициям» и т.п. парадоксальны и имеют мало общего с Китаем. Митинг больше завязан на внутриполитических процессах и общеэмоциональном восприятии, потому что вопреки устойчивым мифам, на практике наблюдается обратная тенденция. Такого мнения придерживается директор Центра китайских исследований Адиль Каукенов.

Для подкрепления своих слов китаист приводит любопытную статистику, предлагая пройтись по сухим фактам и цифрам.

- Возьмем, к примеру, товарооборот Казахстана и Китая. С 2010 года даже в допандемийный 2019 год объем сократился на треть. Причем в середине десятых годов он падал почти в два раза. Если в 2010 году товарооборот превышал $20 млрд, то в 2019 сегодня он не дотянул до $15 млрд, составив $14.4 млрд. В 2020 году товарооборот все же смог еле-еле перевалить $15 млрд, несмотря на Ковид-19. А вот в 2014-16 годах товарооборот не набирал даже $10 млрд. Что для динамично развивающихся соседей крайне мало.

Данную статистику можно легко посмотреть на любых источниках, включая такие международные как Всемирный банк и т.п., если казахстанские данные не устраивают, отмечает Адиль.

- Кстати, Казахстан больше продает в Китай, чем покупает у него, поэтому сальдо товарооборота в нашу пользу. В том же 2019 году, экспорт составил 54,4%, или $7,8 млрд, и 45,6%, или $6,6 млрд на импорт. С Россией, к примеру, ситуация прямо противоположная, там мы покупаем больше, чем продаем.

Интересный расклад получается также по динамике количества и доли китайских инвестиций в Казахстане.

- С 2013 по 2020 год доля Китая в валовом притоке иностранных инвестиций в Казахстан снизилась с 9,3% до 4,7%. В абсолютных цифрах, на пике в 2013 году эта цифра составляла $2,4 млрд, далее идет планомерное падение: в 2014 уже $1,8 млрд, в 2015 – $0,8 млрд, в 2016 – $0,9 млрд, в 2017 – $1 млрд, в 2018 – $1,5 млрд.

По его словам, наблюдается двукратное уменьшение по всем параметрам и даже близко не может нагнать показатели начала 2010-х. Может, потому что Китай в принципе стал меньше инвестировать? Но нет, опять же сухие цифры безжалостны.

- С 2013 года по 2018 год накопленные инвестиции Китая за рубеж выросли более чем в два раза: с $2 трлн до $4,2 трлн. А вот доля Казахстана снизилась в этом потоке с 1% до 0,36%. Кстати, сама цифра 0,36% Казахстана в китайском объеме весьма показательна насколько она мала, с учетом, что это сосед с границей и стратегическим партнерством.

Тогда эксперт предлагает перейти к самому горячему – задолженность Казахстана перед Китаем.

- И она тоже уменьшается. Если в 2013 году эта цифра достигала $16 млрд, то по итогам 2018 года – $12 млрд.

Причем меньше всего долги это гарантированные государством, а больше всего взятые частным сектором, что показательно. И если говорить об интересе Китая к Казахстану, то здесь также видно, что по большому счету заинтересованность носит весьма локальный характер. В отличие опять от распространённого мифа об огромном интересе Пекина к нашему региону.

Так, на сессии Всенародного собрания народных представителей (ВСНП), где традиционно министр иностранных дел Китая отмечает контуры внешней политики КНР, в этом году, как собственно и в прошлых, Центральная Азия и Казахстан не упоминались ни разу, отмечает Адиль Каукенов. Хотя там последовательно перечисляются состояние и перспективы отношений с Россией, США, Европой, Индией, Японией, Арабскими странами, Мьянмой, Ираном, Латинской Америкой, Южной Африкой, Юго-Восточной Азией и ООН.

- Итак, вопреки объективной заинтересованности Казахстана в инвестициях и необходимости увеличения своих продаж на китайском рынке, под воздействием общественного мнения, идущего на поводу откровенного «хайпа», происходит ровно противоположное. Торговля и инвестиционное сотрудничество с крупнейшим экономическим соседом уменьшается, что и понятно, ведь при таком уровне мифотворчества, синофобии и общественного неприятия, казахстанский рынок становится слишком рискованным и неудобным для сотрудничества.

Китаист особо отмечает, что этот фактор сыграл на руку Узбекистану, который, наоборот, резко интенсифицировал плодотворное сотрудничество с Китаем.

- На территории Узбекистана действуют 1 125 предприятий с участием китайских инвестиций, только в прошлом году создано 344 предприятия. В октябре 2020 года в Узбекистане упрощена регистрация на китайской торговой платформе Alibaba. И тут же был подписан контракт на $3 млн с узбекской кондитерской компанией. За сжатые сроки в Узбекистане реализовали задачу по созданию онлайн-платформы, способствующей усилению кооперации с Китаем во всех сферах. В особенности помощи узбекским бизнесменам по выходу на китайский рынок. Кстати, о необходимости создания такой платформы в Казахстане постоянно говорится на разных уровнях уже более 20 лет, но вопрос даже и не собирается решаться. А даже если решат создать, мгновенно соберется очередной анти-митинг. Ташкент намерен довести ежегодный объем привлекаемых китайских инвестиций до $5 миллиардов к 2025 году. Помимо этого, узбекские турфирмы активно наращивают количество китайских туристов, в 2019 году их было 61,9 тысяч человек.

Но самое главное – казахстанское неприятие сотрудничества создает ситуацию, когда создаются транзитные маршруты в обход Казахстана. Сейчас основная железнодорожная линия, соединяющая Китай с Европой и Ближним Востоком, проходит через казахстанский пункт Хоргос. Но напомним, что на повестке дня постоянно стоит вопрос о новой ветке в обход Казахстана по маршруту Китай-Кыргызстан-Узбекистан (ККУ) и далее через Ближний Восток. Данный проект на 295 километров короче, чем через Хоргос, а экономия времени составит до пяти дней. Дорога пока не завершена по политическим причинам, но Ташкент уже договорился с Бишкеком об ускорении строительства и взаиморасчетах.

- Успехи и решимость Ташкента опираются тоже на довольно показательные цифры. Согласно социологическим опросам, в 2019 году 65% узбекистанцев заявили, что «решительно поддерживают» реализуемые совместно с Китаем энергетические и инфраструктурные проекты. 75% респондентов как минимум относительно уверены, что китайские инвестиции создадут рабочие места. В Ташкенте хорошо понимают, что те же Китай и США, как развитые экономики, активно соревнуются в привлечении инвестиций. И именно эти две страны сами являются крупнейшими получателями инвестиций. Так, по итогам 2020 года прямые иностранные инвестиции в Китай эксперты ООН оценили в $163 млрд, в США — в $134 млрд.

Адиль Каукенов пишет, что самое малое количество инвестиций приходит в беднейшие страны Африки, такие как Конго, Центрально-Африканская республика, Зимбабве или страны, объятые военными конфликтами (Сирия, Йемен, Афганистан, Ирак и т.д.).

- Таким образом, в Центральной Азии именно Узбекистан становится новой точкой притяжения инвестиций, сотрудничества, торговли и трансконтинентальных проектов, идущих в обход Казахстана, что стало закономерной причиной надуманной синофобии, заключил китаист.

Инфографика с интернет-ресурса Sputnik.