Почётная ссылка для «золотого мальчика»: почему Канат Шарлапаев больше не министр промышленности?

28 февраля президент Токаев снял с должности министра промышленности и строительства Каната Шарлапаева. И назначил своим помощником по экономическим вопросам. Формально это повышение, но как на самом деле следует оценивать такое кадровое решение? Ответ — в материале Orda.kz.

Образцовый кандас

Когда Каната Шарлапаева назначали министром промышленности и строительства, его позиционировали как образцового кандаса — этнического казаха, который искал себя за рубежом, а нашёл на исторической родине.

До назначения министром он был председателем правления АО «Национальный управляющий холдинг „Байтерек“». Имел большой опыт работы в банковской сфере — и не где-нибудь, а в структурах «Ситибанка»: работал в Чехии, Великобритании, России, ОАЭ. Имел гражданство России и британское подданство — и отказался от них в ноябре 2022-го, чтобы принять гражданство Казахстана.

В общем, ценный кадр — человек, которого целенаправленно приглашали в правительство РК, живой символ репатриации. Этакий «золотой мальчик», который вернулся из бетонных джунглей лондонского Сити в холодную Астану, чтобы сделать Казахстан великим.

Сам Шарлапаев стремился поддерживать этот образ. В 2023 году, общаясь с журналистами на брифинге, он говорил, что ходит на уроки казахского языка по пять раз в неделю, и называл себя кандасом. Министр служил наглядной демонстрацией того, что талантливому, перспективному, целеустремлённому казаху всегда найдётся достойное место в Казахстане — даже если у него зарубежный бэкграунд.

В качестве министра Шарлапаев старался вести себя по-западному — по крайней мере, публично. Например, демонстративно отказался менять своих заместителей после прихода в Минпромстрой (хотя пресс-секретаря из холдинга «Байтерек» всё-таки забрал с собой). В общем, с точки зрения властей теперь уже бывший глава Минпромстроя был наглядным примером того, что меритократия в Казахстане возможна.

Утильсбором по репутации

Но министр — это человек, которому предъявляют все претензии по поводу состояния той отрасли, за которую он отвечает. И в этом качестве Канат Шарлапаев стал «громоотводом», который брал на себя бремя народного недовольства — хотя мало что мог сделать менее чем за полтора года.

Главной «бомбой», заложенной под кресло министра, стал утилизационный сбор, отмены которого отчаянно добивались казахстанские автомобилисты. Соответствующая петиция получила массовую поддержку — а на популярности Шарлапаева сказалась наихудшим образом. Именно главе Минпромстроя пришлось объяснять на пальцах, почему отменять утильсбор нецелесообразно. Именно Шарлапаева караулили у дверей разозлённые активисты. Именно он официально похоронил надежды на то, что непопулярный сбор всё-таки отменят.

В качестве министра Шарлапаеву приходилось отбиваться и от других неудобных вопросов. Например, на его долю выпало объяснять, почему программа по льготному автокредитованию умерла, не родившись.

«Льготным кредитованием никто никогда не будет доволен. Это понятно, потому что слишком много людей и слишком мало денег, которые на это можно потратить», говорил министр в октябре 2024-го.

Но было бы ошибкой считать, что снятие Шарлапаева с должности связано с его непопулярностью.

Нашли крайнего?

Ещё один «фронт работ», на котором отметился Шарлапаев, был связан с отношениями между государством и крупными промышленными предприятиями. А отношения эти — сложные, полные неприятных историй с гибелью рабочих на рудниках, массовыми отравлениями и авариями.

После того как Казахстан изгнал со своей земли печально известную компанию «АрселорМиттал Темиртау», отношение правительства к любым инцидентам на промышленных предприятиях стало подчёркнуто пристальным. Победа над АМТ преподносилась как успех всего народа в борьбе с бессовестным капиталистом, который был равнодушен к человеческим жизням. Власти стремились показать: случаи, когда казахстанцы массово гибли в шахтах или надрывались до смерти в плохо отапливаемых цехах, остались в «Старом Казахстане». А если что-то подобное случалось в «Новом Казахстане», крайним оказывался министр.

Нельзя не заметить, что решение убрать Шарлапаева с должности министра приняли вскоре после очередной трагедии на производстве. Гибель семи горняков на шахте «Казахмыса» в области Улытау, по поводу которой жёстко высказался сам президент, могла стать спусковым крючком для отставки министра.

Примечательно, что всего за несколько дней до освобождения от должности (25 февраля) Канат Шарлапаев встречался и общался с бизнесменами-недропользователями. На этой встрече он настоятельно (если не сказать слёзно) просил предпринимателей вкладывать средства в промышленную безопасность. Говорил о необходимости внедрять искусственный интеллект и даже предлагал заплатить из своего кармана, если у Ассоциации горнодобывающих и металлургических предприятий не хватит собственных денег.

Есть ли личная ответственность Каната Шарлапаева в том, что на казахстанских предприятиях продолжают гибнуть люди? С одной стороны — да, ведь он был министром. С другой стороны, как указывают политологи, возможности главы Минпромстроя влиять на эту ситуацию существенно ограничены.

Политолог Марат Шибутов указывает, что у Каната Шарлапаева были ограниченные возможности влиять на положение дел в казахстанской промышленности, потому что в этой сфере роль министра в принципе не очень значима.

Почётная ссылка или повышение?

Как же воспринимать перемещение Каната Шарлапаева из правительства поближе к президенту — как признание заслуг или как вежливое указание на недостаточную компетентность?

Шибутов обращает внимание, что для Каната Шарлапаева переход из министерского кресла на пост помощника президента — повышение. По крайней мере, формальное. В обновлённом «табеле о рангах» высших чиновников Казахстана эта должность выше министра.

С другой стороны, министр работает непосредственно «в поле» и принимает на себя всю ответственность за то, в каком состоянии находится вверенная ему отрасль. А помощник президента занимается скорее организационно-теоретической деятельностью, в его ведении — всё экономическое планирование в стране. Это разные сферы ответственности.

«В государственном протоколе помощник президента занимает 17-ю позицию, а министр промышленности и строительства — 30-ю и далее, в зависимости от стажа работы. Так что с бюрократической точки зрения это повышение. Да, он теряет в ресурсах, в возможности непосредственного влияния, зато прибавляет в контроле и возможности влиять на стратегические решения», отмечает Марат Шибутов.

Валерий Володин также считает, что для Каната Шарлапаева переход из правительства в администрацию президента — скорее подарок, чем тревожный сигнал.

«Это назначение точно не следует рассматривать как понижение. Напротив, оно может означать, что экспертиза и прочие человеческие качества Каната Бисимбаевича востребованы на более высоком уровне, где он будет участвовать в разработке стратегических экономических решений»,  говорит эксперт.

Политолог подчёркивает, что Канат Шарлапаев демонстративно верен Касым-Жомарту Токаеву — возможно, поэтому и «пересел» поближе к президенту.

В общем, должность помощника президента — самое подходящее место для «золотого мальчика» из лондонского банка. Тем более что в этом качестве образцовый оралман будет избавлен от народной критики.

Читайте также:

• Каната Шарлапаева уволили с должности министра промышленности
• Первый после Токаева: почему в Казахстане изменили табель о рангах чиновников
• Токаев жёстко высказался о «Казахмысе» после гибели шахтёров в Улытау