Почему прокуроров и судей не привлекают к уголовной ответственности за незаконное осуждение невиновных граждан, и как Генпрокуратура реагирует на критику в свой адрес, выясняла Orda.kz.
По данным Комитета по правовой статистике и специальным учётам Генеральной прокуратуры РК, в 2023 году суды оправдали 97 человек. В 2022 году невиновными были признаны 150 человек, притом 20 из них до этого были осуждены.
Мы рассказывали истории четырёх осужденных за различные преступления, которые добились оправдательного приговора в Верховном суде за последние два года. Они выбили в судах компенсации за моральный и имущественный вред, а один герой, бывший прокурорский работник, из принципа пошёл дальше. Он решил привлечь к уголовной ответственности следователя, прокурора и судью, по вине которых оказался за решёткой в 2017 году. Но расследование спецпрокуроров забуксовало.
Журналисты Orda.kz выясняли, как Генеральная прокуратура реагирует на критику в свой адрес, и какие меры она принимает для предотвращения незаконного осуждения.
Всегда ли правы прокуроры?
Мы направили редакционный запрос в главный надзорный орган страны, взяв за основу те вопросы, что интересовали героев наших публикаций. Рассчитывали получить на них исчерпывающие ответы, однако наши надежды не оправдались. Мы получили формальную отписку за подписью начальника 2-й службы Генпрокуратуры Мурата Ахметова. Спикер проигнорировал половину наших вопросов и не стал приводить примеры произвола правоохранителей, фабриковавших в разные годы уголовные дела в отношении невиновных людей.
Сфабрикованное дело. Фото gov.kz
Первым делом мы поинтересовались, почему прокуроры нередко просят судей снизить размер компенсации морального вреда истцам вместо того, чтобы поддержать их законные требования в полном объёме. Невиновные люди испытали в тюрьме нравственные или физические страдания, и в этом отчасти вина прокуроров, которые вовремя не защитили их конституционные права. Так почему же надзорники «топят» их в судах вместо того, чтобы поддержать? Вот что нам ответили по этому поводу в Генеральной прокуратуре:
«Прокуроры в гражданском процессе не выступают в поддержку той или иной стороны, а дают заключения, руководствуясь исключительно принципом законности. Окончательную точку в споре ставит только суд, не связанный с мнением прокурора», — пишет Ахметов.
Наверное, это героям наших публикаций не повезло с прокурорами, иначе как объяснить, что именно они выступали в судах на стороне ответчиков в лице представителей Минфина. Если было бы иначе, то истцы получили бы приличные суммы компенсаций морального вреда, а не мизерные выплаты, как того просили чиновники и надзорники. Тогда другой вопрос: а почему же тогда прокуроры позволяют ответчикам затягивать судебные разбирательства под различными предлогами? Люди жалуются, что суды из-за этого длятся месяцами. Генпрокуратура и здесь не согласилась с обвинениями в адрес своих подчинённых.
«Гражданские дела рассматриваются и разрешаются судом в срок до двух месяцев со дня окончания подготовки дела к судебному разбирательству. При этом срок рассмотрения гражданского дела должен соответствовать его фактической сложности и интересам лиц, участвующих в деле (ч. ч. 1, 2 ст. 183 ГПК). Отложение разбирательства дела, перерыв в судебном заседании допускаются в случаях, предусмотренных ст. 198 ГПК. Рассмотрение вопросов об отложении разбирательства дела относится к исключительной компетенции суда. При осуществлении надзора прокуратура не подменяет функции иных государственных органов и лишена правовых оснований для осуществления контроля за рассмотрением конкретного гражданского дела. Это предусмотрено п. 4 ст. 5 Конституционного закона "О прокуратуре"», — пишет Ахметов.
Хорошо, а сколько же тогда следователей, прокуроров и судей было привлечено в 2020–2023 гг. к уголовной ответственности по статьям 412 УК РК — «Привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности», 416 УК РК — «Фальсификация доказательств по материалам уголовного дела» и 418 УК РК — «Вынесение заведомо неправосудного приговора»? Какое наказание они получили? В редакционном запросе мы просили привести наглядные примеры того, кто из виновных правоохранителей, где, когда и против кого фабриковал уголовные дела.
Невиновный человек в тюрьме. Фото twitter
Спикер из Генпрокуратуры не стал приводить примеры фальсификации доказательств материалов уголовного дела, а просто ограничился статистическими данными. Но и они дали нам хорошую пищу для размышлений.
«В соответствии с данными КПСиСУ за анализируемый период с 2020 по 2024гг: – по ст. 412 УК "Привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности" два сотрудника органа уголовного преследования были привлечены к уголовной ответственности; – по ст. 416 УК "Фальсификация доказательств по материалам уголовного дела" 45 сотрудников органа уголовного преследования были привлечены к уголовной ответственности (в 2020 г. — 19 сотрудников, в 2021 г. — 15, в 2022 г. — пять, в 2023 г. — шесть); – по ст. 418 УК "Вынесение заведомо неправосудного приговора" привлечённых к уголовной ответственности судей не имеется. Прокуроры к уголовной ответственности по данным статьям не привлекались. Кроме того, к ограничению свободы приговорены 33 сотрудника органа уголовного преследования, к лишению свободы — 12 сотрудников, к штрафу — два сотрудника», — пишет Ахметов.
Интересно получается: следователи, которые фабриковали уголовные дела, были осуждены, а прокуроры, поддержавшие голословное обвинение, и судьи, незаконно приговорившие невиновных людей к лишению свободы, не были наказаны. Хотя что, казалось бы, мешало прокурору ещё на стадии досудебного расследования вынести решение о прекращении уголовного дела за отсутствием доказательств вины подозреваемого? Или что мешало судье вынести оправдательный приговор или хотя бы отправить сырое дело на доследование? Это же суд сажает людей, а прокуроры надзирают за законностью, но почему-то они остаются в стороне, когда оказываются виновными в незаконном осуждении законопослушных людей.
Прокурорский надзор на самом деле
Мы спросили, какие меры принимает Генпрокуратура для того, чтобы невиновные граждане не попадали в тюрьмы по преступной халатности отдельных правоохранителей. Ответ прозвучал оптимистично.
«Органами прокуратуры на постоянной основе обеспечивается законность в уголовном процессе. Защита конституционных прав граждан — наша первостепенная задача. Особое внимание прокуроры уделяют фигуре подозреваемого и обоснованности вменения им квалификации деяния. После отказа прокурорами в согласовании постановлений о признании подозреваемыми и квалификации деяния прекращены по реабилитирующим основаниям уголовные дела в отношении 739 лиц. В результате своевременного прокурорского реагирования удалось не допустить нарушений прав указанных граждан... Прокурорами обеспечивается также законность начала досудебного расследования. За три года прокурорами самостоятельно, ввиду незаконности регистрации в ЕРДР до трёх суток, прекращено 4673 дела».
Что прокуратура бдит за соблюдением конституционных прав граждан и отменила много незаконных решений следователей, это здорово. Но как тогда объяснить, почему 150 невиновных человек оказались незаконно осуждены в 2022 году и 97 человек — в 2023 году? Кто виноват в том, что их конституционные и процессуальные права были нарушены в ходе следствия и суда? Кто должен понести ответственность за это? Вопросы пока остаются без ответа.
Здание Генеральной прокуратуры. Фото gov.kz
Генпрокуратура делает ставку на новые функциональные обязанности своих сотрудников, которые помогут им лучше защищать права граждан.
«Одним из заслонов, способствующих обеспечению прав участников процесса, является реализация трёхзвенной модели уголовного судопроизводства. С момента внедрения трёхзвенной модели через прокурорский фильтр прошло свыше 1 200 000 решений. Оперативные действия прокуроров позволили не допустить принятие более 96 000 незаконных процессуальных решений, затрагивающих права участников уголовного процесса».
Что представляет собой трёхзвенная модель уголовного судопроизводства, представитель Генпрокуратуры разъяснять не стал. Но из его ответа мы поняли, что это эффективный инструмент для обеспечения прокурорского надзора.
«Трёхзвенная модель уголовного процесса позволила улучшить и иные индикаторы качества расследования и прокурорского надзора. Таким образом, приняты меры по защите граждан от необоснованного вовлечения в уголовный процесс. В отношении 254 лиц было прекращено необоснованное уголовное преследование. 824 человека были освобождены прокурорами из служебных помещений и изоляторов... Новые функции в текущих реалиях позволяют прокуратуре успешно обеспечивать верховенство права и защищать высшие ценности нашего государства — права и свободы человека. По итогам прошлого года число нарушений конституционных прав граждан снизилось на 22,6 %», — пишет Ахметов.
К сожалению, спикер не стал отвечать на наши вопросы о том, сколько жалоб о фальсификации материалов уголовного дела и незаконные методы ведения следствия ежегодно поступает в главный надзорный орган страны и сколько из них подтвердилось в ходе проверки. Не стал комментировать господин Ахметов и критические выпады, касающиеся деятельности сотрудников надзорного органа.
Мы спрашивали, сколько жалоб на прокурорских работников ежегодно поступает в департамент собственной безопасности Генпрокуратуры; сколько сотрудников было уволено за последние три года по отрицательным мотивам; сколько из них было привлечено к уголовной ответственности за различные преступления.
«Согласно п. 1 ст. 11 закона “О персональных данных и их защите”, собственники и (или) операторы, а также третьи лица, получающие доступ к персональным данным ограниченного доступа, обеспечивают их конфиденциальность путём соблюдения требований не допускать их распространения без согласия субъекта или его законного представителя либо наличия иного законного основания. Таким образом, сведения по линии собственной безопасности носят ограниченный конфиденциальный характер и являются служебной информацией», — пояснил спикер.
Странно, недавно мы задали аналогичные вопросы руководству департамента собственной безопасности МВД, и нам предоставили все сведения. Надо отдать должное МВД, которое не делает тайн по поводу уволенных сотрудников и жалоб граждан, хотя это бьёт по имиджу полицейского ведомства. А в Генеральной прокуратуре количество уволенных и привлечённых к уголовной ответственности сотрудников почему-то считается служебной информацией.
Скриншот ответа Генпрокуратуры
Может, главный надзорный орган болезненно реагирует на критику в свой адрес? Если нет, то чем тогда закончились служебные расследования ДСБ по громким скандальным историям с участием прокуроров, о которых писали СМИ?
«По всем критическим публикациям в СМИ на действия сотрудников органов прокуратуры в кратчайшие сроки проводятся соответствующие проверки. В случае неподтверждения после официального опровержения принимаются меры в отношении источника распространения недостоверной информации с дачей правовой оценки их действиям. Работа по мониторингу средств массовой информации, социальных сетей и других информационных ресурсов по выявлению негативных публикаций в отношении сотрудников и работников органов прокуратуры, нарушающих требования антикоррупционного или уголовного законодательства, находится на постоянном контроле руководства Генеральной прокуратуры», — подытожил Мурат Ахметов.
Борьба с ветряными мельницами
Мы искренне рады, что главный надзорный орган страны денно и нощно бдит за соблюдением прав и свобод наших граждан, благодаря чему у нас повышается качество расследований и прокурорского надзора. Но как Генпрокуратура помогает оправданным гражданам находить управу на обидчиков в погонах?
На эту тему мы пообщались с бывшим прокурорским работником Виктором Тихоновым. Он — герой одной из наших публикаций, незаконно осуждённый в 2018 году по надуманному обвинению. Тихонов был полностью оправдан в 2022 году Верховным судом и признан невиновным в коррупционном преступлении, за которое успел отсидеть полтора года в колонии для экс-сотрудников правоохранительных органов. Теперь он пытается наказать по всей строгости закона тех, по чьей вине он оказался в тюрьме.
«После моего оправдания в сентябре 2022 года я в декабре того же года обратился с заявлением в Антикоррупционное ведомство. Просил привлечь к уголовной ответственности сотрудников межведомственной следственно-оперативной группы, которые расследовали дело в отношении меня в 2017 году, а также сотрудников прокуратуры, принимавших незаконные процессуальные решения, которые в итоге привлекли к моему незаконному осуждению в 2018 году. В этом же заявлении я просил провести досудебное расследование в отношении судьи Бекназарова, который вынес обвинительный приговор в отношении меня. Однако в Антикоре не стали принимать процессуальное решение по моему заявлению, его просто перенаправили в Генпрокуратуру», — говорит Тихонов.
Виктор Тихонов. Фото из личного архива
По словам Виктора, в Генпрокуратуре ему поначалу отказали в проведении досудебного расследования, потому что якобы нет никаких оснований для регистрации его заявления в ЕРДР. Хотя он и ссылался на нормы УК и УПК, а также постановления Верховного суда, полностью оправдавшего его.
«В этом постановлении чётко было прописано, что моему незаконному осуждению предшествовали незаконные действия сотрудников органов уголовного преследования. А именно — сотрудников межведомственной следственно-оперативной группы, что вели моё дело. Однако главный надзорный орган отказал мне в законной просьбе. Я написал жалобу на действия сотрудников прокуратуры на имя генпрокурора. Просил Берика Асылова принять меры в отношении сотрудника, который отказал в регистрации моего заявления и проведении следственных действий. В итоге моё заявление внесли в книгу учёта информации и передали в департамент внутренних расследований Генпрокуратуры для последующей регистрации в ЕРДР».
По словам Тихонова, 5 мая 2023 года спецпрокуроры стали проводить расследование по статье 412 УК РК в отношении оперативников, следователей и прокурора, надзиравших за ними. Однако в отношении судьи, вынесшего незаконный обвинительный приговор, расследование по статье 418 УК РК проводить не стали.
«Спецпрокуроры объясняли мне в ходе допросов, что надо сначала определить, есть ли состав преступления в действиях следователей и прокуроров. Они говорили мне, что если мы привлечём их, тогда генеральный прокурор примет решение о возбуждении уголовного дела в отношении судьи, поскольку это его прерогатива. Прошёл почти год с начала расследования по статье 412 УК РК, а никакого процессуального решения до сих пор не принято. Последние следственные действия с моим участием как потерпевшего проводились в ноябре 2023 года. Я не знаю, на какой стадии находится сейчас это уголовное дело».
По словам Тихонова, он неоднократно писал жалобы о затягивании следствия спецпрокурорами. В Генпрокуратуре его ходатайства частично удовлетворили, но воз и ныне там.
«В феврале 2024 года я обратился с очередной жалобой в порядке статьи 105 УПК на действия органов следствия и прокуратуры. Мне должны были дать ответ в течение семи рабочих дней. Но рассмотрение жалобы затянулось на месяц. В конце концов мне прислали ответ за подписью первого заместителя генпрокурора, что моё дело находится на личном контроле генпрокурора. Но при этом они написали, что других фактов, на которые я указывал, не было. Для меня, бывшего прокурорского работника, непонятно, как можно 11 месяцев расследовать уголовное дело и при этом не принять решения о признании в качестве подозреваемого ни одного лица! Спецпрокуроры кого-то всё время допрашивают, но виновным никого не признают!»
Прокурорский работник. Фото пресс-службы Генпрокуратуры РК
По словам Виктора, в своей последней жалобе он обратился к спецпрокурорам с предложением закрыть уголовное дело в отношении правоохранителей, раз они полагают, что вины их оперативников и следователей нет. Взамен он пообещал обжаловать их действия в судебном порядке.
«У меня складывается такое впечатление, что они пытаются от меня скрыть то, чем они занимаются. Хотя объективно я знаю, на какой стадии это дело находится, но меня удивляет, почему они меня об этом официально не уведомляют. Оно не прекращено — это я точно могу сказать, но оно умышленно затягивается, и я не могу понять, по каким причинам!» — удивляется Тихонов.
От редакции
Виктор Тихонов прослужил в органах прокуратуры 20 лет. Он знает законодательство Казахстана от А до Я, а главное, всю прокурорско-судейскую кухню изнутри. Но, тем не менее, даже он, профессиональный юрист, не может добиться наказания для правоохранителей. Что уж говорить о простых смертных, отсидевших без вины? Людям без высшего юридического образования и не имеющим денег на оплату услуг адвокатов практически нереально привлечь к ответственности виновников своих бед в погонах и мантиях. Данные Генпрокуратуры красноречиво об этом свидетельствуют — не судят у нас в стране прокуроров и судей за нарушение прав и свобод человека. Только оперативников и следователей.
коллаж Orda.kz
