Нет данных — нет проблем: ученые рассказали, сколько человек умирает в Казахстане из-за грязного воздуха

«Мы видим воздух, которым дышим», — эту грустную шутку произносят многие казахстанцы, особенно в холода, когда к выхлопным газам добавляется дым ТЭЦ и частных домов. Смог, висящий над городом, стал неким мемом для жителей Алматы, Караганды, Усть-Каменогорска и других городов. И, кажется, с ним даже смирились.

В Казахстане с февраля 2023 года действует Стратегия достижения углеродной нейтральности, рассчитанная до 2060 года. Но некоторые ученые сомневаются в ее эффективности. Во всяком случае, при нынешнем отношении к загрязнению воздуха. Чем вызваны эти сомнения, узнала Orda.kz. 

Устаревшие методики

Почему к загрязнению воздуха нельзя относиться спокойно, ученые аргументируют цифрами. Заведующая лабораторией «Экология биосферы» КазНУ им. аль-Фараби, PhD Насиба Байматова приводит данные о тысячах преждевременных смертей из-за загрязненного воздуха.

«Я провела мониторинг и расчетным путем выяснила, сколько людей умирает преждевременно только из-за взвешенных частиц, не считая других загрязнителей. В Алматы — 2300 на 100 000 человек, в Астане — 1300. По Казахстану более 10 000 человек умерли от загрязнения воздуха», — говорит Насиба Байматова.

Ученая признает, что нельзя считать загрязненный воздух единственной причиной, провоцирующей преждевременные смерти. Но, по ее словам, это одна из основных причин. 

Однако, как отмечает ее коллега по КазНУ, доктор медицинских наук Денис Винников, проблема в том, что не только в РК, а вообще в мире регулирующая система отталкивается не от влияния на здоровье человека, а от цифр ПДК. В Казахстане же, как говорит Насиба Байматова, все усугубляется еще использованием устаревших методик расчета ПДК и слабым финансированием исследований качества воздуха и негативного влияния на организм человека. 

«Ни Министерство экологии, ни Минздрав ни разу не выделяли средства на такие исследования. Все проекты, что реализуются в этом направлении, финансируются за счет Министерства науки. И то на это уходят годы, поскольку мы объясняем, что у нас здесь нет данных. То есть применяется такая политика: нет данных — нет проблем», — говорит Байматова.

По ее словам, в Казахстане нет не только институтов и университетов, которые бы занимались этим вопросом, но даже достаточного количества экспертов. 

Правильным же, с точки зрения Насибы Байматовой, был бы подход, при котором исследуется каждый отдельный загрязнитель, присутствующий в воздухе. Она говорит это на примере Алматы, где основным источником загрязнения называют автомобили, но, по словам ученой, «основной — не значит единственный».

Чистый воздух стоит дорого

Помимо автомобилей, специалисты говорят о ТЭЦ и других предприятиях, дым от которых застилает небо не только в Алматы, но и в других городах. Но, как отмечает профессор, директор усть-каменогорского «Центра экологической безопасности» Даулет Асанов, стремления к тому, чтобы снизить уровень загрязнения, нет ни у владеющих ими компаний, ни у властей. 

«У нас есть очень мощные компании с миллиардными бюджетами. Это огромный источник денег, который местные жители не видят. Мы знаем, что они используются для латания каких-то дыр в бюджете, но не знаем для чего. И каждый раз слышим один ответ: у нас нет денег. Деньги есть ровно на то, чтобы содержать так, чтобы здесь и там не порвалось. А чистый воздух стоит дорого», — говорит Асанов.

И Даулет Асанов, и Насиба Байматова сомневаются в том, что Стратегию достижения углеродной нейтральности удастся реализовать в указанные сроки. По словам Байматовой, она не верит даже в то, что удастся снизить на 15% уровень использования угля в Казахстане. Особенно с учетом того, что в стратегии не прописан переходный вид топлива в виде газа, а предполагается резкий скачок к возобновляемым источникам энергии. Асанов же свои сомнения подкрепляет такими размышлениями: 

«Мне иногда кажется, что у нашего правительства раздвоение личности. С одной стороны, говорят об отказе от угля. Но проходит форум "Россия — Казахстан", и как победу преподносят то, что Россия подарит нам три угольных ТЭЦ. В Казахстане электростанции потребляют, допустим, 80 миллионов тонн угля в год. А эти три ТЭЦ добавят еще 10 миллионов тонн. Какая углеродная нейтральность? Мы уверенно идем в положительную динамику».

Насиба Байматова при этом указывает на низкое качества угля, используемого на ТЭЦ и промпредприятиях. 

«Официальные данные: 80% казахстанского угля уходит на локальный рынок, а 20% мы экспортируем. Но 80% какого угля? Экибастузского, у которого 42% зольности. А в Кыргызстан мы продаем карагандинский уголь, с 6% зольности», — рассказывает ученая.

Насиба Байматова говорит, что в Казахстане любят приводить в пример Европу, где ТЭЦ работают на сжигаемых отходах, в частном секторе не топят печи шинами, а города не затянуты смогом. Но она уточняет, что европейцам, чтобы дойти до этого, понадобились десятки лет. 

«Их с 60-х годов прошлого века учили, как сортировать мусор и что можно сжигать, а что нет. Что не нужно греть дом до 30 градусов, если там никого нет, потому что это дорого. И у нас нужно объяснять людям: если они хотят жить долго, то не нужно топить покрышками в частном секторе. Хотя я понимаю, что люди там думают о том, чтобы у них просто дома было тепло», — говорит она.

Насиба Байматова считает, что разъяснять такие вещи должно государство. То самое, которое, с одной стороны, готовится отказаться от угля к 2060 году, а с другой руководствуется принципом «нет данных — нет проблем».

Читайте также: 

• Виктор Храпунов: «Теплосети будут рваться часто и в разных городах Казахстана»
• Казахстан лидирует в выбросах углекислого газа среди стран СНГ
• Административный штраф в рассрочку: как Казахалтын выписали штраф на 6,7 млрд тенге