«Моя дочь – заложница в Казахстане»: бразильский сериал в Риддере

Адриано Пинто Виейра – гражданин Бразилии, у которого в Риддере живёт родная семилетняя дочь. Однако перед их полноценным общением стоит огромная преграда – решение суда, которое отец называет незаконным.

Эта история действительно начиналась в лучших традициях бразильского сериала: в 2013 году Адриано начал переписываться с казахстанкой Екатериной Ботовой из ВКО, которая на тот момент самостоятельно воспитывала единственную дочь. Спустя десять месяцев общения в интернете мужчина решил приехать в Риддер, чтобы построить здесь семью.

Так и родилась девочка, которую назвали Иви – имя она получила в честь бабушки с бразильской стороны, даже свидетельство о рождении ей выдали бразильского образца. Иви была зарегистрирована в посольстве, тем самым по факту она стала гражданкой как Бразилии, так и Казахстана.

Через пару месяцев после рождения Иви Адриано и Екатерина поженились: так бразилец смог получить разрешение на временное проживание. Это позволило оставаться рядом с дочерью и воспитывать её в полной мере.

Однако счастье в семье длилось недолго и буквально сразу начались разногласия. Адриано предлагал поехать в регион Сан-Паулу – родной город Пирасикаба, чтобы ребёнка могли увидеть престарелые бабушка с дедушкой, однако Екатерина отказывала и всё время находила оправдания, рассказывает Адриано.

Проходили месяцы, однако навестить родственников вместе с Иви мужчина не мог без разрешения матери. Назрел вопрос развода, взаимоотношения только ухудшались.

«Она кардинально поменялась. Это была уже не та женщина, с которой я познакомился. Она начала повышать свой голос каждый день, ругаться. В итоге именно она подала на развод после того, как я ушёл из её квартиры и прописался в другом месте», – рассказывает мужчина.

Один за другим начали всплывать подводные камни, которые только подогревали конфликт между родителями. Проблемы с языком и даже именем (мать не называла девочку Иви, обращалась к ней по имени Ева), а вскоре у неё и вовсе появился новый мужчина. Жить с дочерью и бывшей женой Адриано больше не мог, он снял квартиру в Риддере, чтобы продолжать общаться со своим единственным ребёнком.

Редакция Orda.kz пыталась связаться с самой Екатериной, однако на звонки она не отвечает, а сообщения оставляет без ответа, хотя исправно их прочитывает.

На вопрос о том, почему Екатерина отказывалась приехать в Бразилию или отпустить дочь к родителям бывшего мужа, Адриано предполагает, что причиной тому стали несколько фактов:

«У нас с Екатериной разный социальный бэкграунд, у неё было очень сложное прошлое с семьёй, у которой большие проблемы. В последний раз она видела своего отца в два года. Я полагаю, она ненавидит мужчин из-за серьезных событий в её жизни. За исключением России, она никогда не была за границей. Более того, Екатерина слушала свою мать, которая говорила ей разные негативные вещи: что я могу забрать ребёнка, что не верну в Казахстан. Екатерина отказывалась не просто приезжать в Бразилию, но и знакомить дочь с моими родителями. Она так и сказала: «Иви никогда не увидит твоих мать и отца», – вздыхает Адриано.

Рассказывая эту историю, мужчина передал нам отчёты психологов, которые работали вместе с девочкой. Ещё в 2018 году, когда Иви было три года, разные эксперты выявили «склонность матери манипулировать ребёнком», «ребёнок более эмоционально привязан к отцу», «обращение матери к ребёнку по имени, отличному от настоящего имени», «вызвать самоидентификацию личности в будущем», «мать подрывает авторитет отца».

Так, суд постановил, что Адриано может встречаться со своей дочерью полмесяца без разрешения на ночёвку. Суд также запретил вывозить ребёнка в Бразилию. Однако в ноябре прошлого года судебная коллегия по гражданским делам Восточно-Казахстанского областного суда постановила изменить порядок общения отца с ребёнком. В итоге время с понедельника по пятницу сократилось до двух часов в день.

«В казахстанской судебной системе мать всегда права, особенно если отец-иностранец, то он просто становится мусором», – говорит Адриано.

Одной из причин отказа для въезда в Бразилию суд определил коронавирусную инфекцию.

Более того, отношение самой Иви к своему отцу меняется: она проявляет холод и незаинтересованность, определённый страх перед своим родителем. Возможность встречаться с ребёнком разрешённые судом 10 дней во время летних каникул тоже теперь под вопросом. Адриано подозревает, что тому способствую манипуляции матери.

Серьёзные опасения у психологов вызывает и тот факт, что Екатерина не называет девочку её именем Иви – это вызывает проблемы с самоидентификацией у ребёнка.

В 2021 году к разбирательству для пересмотра времени общения отца и ребёнка привлекли психолога Татьяну Сорокину, которая уже изучала поведение ребёнка в 2018 году.

В своём первом отчёте от 2018 года Татьяна Сорокина определила, что отношения с обоими родителями у Иви положительные. В отчёте от 2021 года Татьяна Сорокина указывает, что отношения с обоими родителями всё ещё тёплые, Иви не отказывается играть с отцом у себя дома, однако Адриано смущают некоторые моменты отчёта.

Так, психолог пишет, что лететь с папой в Бразилию Иви не хочет, потому что туда «долго лететь». К тому же ребёнок опасается, что может там остаться, а у её матери нет денег, чтобы прилететь самостоятельно и забрать её обратно в Казахстан.

«Откуда шестилетняя девочка могла знать, что полёт долгий, что она от этого устанет? Кто ей сказал, что папа не вернёт её в Казахстан? Откуда она знает, что у её мамы не будет достаточно денег, чтобы купить билет в Бразилию? Психолог привела все ответы девочки, не написав комментарии», – замечает Адриано.

К тому же Татьяна Сорокина отметила, что «страх ребенка – это страх матери не вернуться в Казахстан». «Эти переживания провоцируют неуверенность, недоверие к ребёнку и желание больше оставаться с матерью и меньше с отцом», пишет эксперт. Однако даже после этих заявлений в отчёте психолог ни разу не признала негативного влияния матери на ребёнка, считает Адриано.

«Если мать в суде всегда права, то в этом нет справедливости. Суд просто становится театром, потому что документы не учитываются: а это пять отчётов психологов, два заключения и показания органов опеки и видео с агрессивным поведением матери», – говорит бразилец.

Тем не менее позицию отца поддерживают органы опеки и попечительства. Специалисты считают, что в присутствии обоих родителей ребёнок «не знает, какую сторону выбрать».

Адриано Виейра говорит, что находится в отчаянии. Сейчас он готовится к предстоящему иску, планируя обжаловать решение суда. Отец уверяет, всё, чего он хочет, – просто проводить время со своей дочерью.

Что говорят законы?

Семью в Казахстане регулирует Кодекс о браке (супружестве) и семье. Адвокат бразильца Серик Жумагулов считает, что постановление суда не имеет никаких оснований.

«Закон у нас вроде есть, но исполняется он с нарушениями. Частный судебный исполнитель определён, но разводит руками. Мать девочки всё время отвечает за неё, говорит, что она не хочет с ним видеться и ночевать у него дома. Адриано просто в шоке от того, как работает судебная система и почему никто не приходит на помощь. Это полное безразличие к правам ребёнка и отца», – говорит юрист.

Согласно Кодексу о браке (супружестве) и семье, «ребёнок имеет право на общение с обоими родителями. Расторжение брака родителей, признание его недействительным или раздельное проживание родителей не должны влиять на права ребёнка».

Кроме того, в статье 61 чётко указывается, что «ребёнок имеет право на общение со своими родителями также в случае их проживания в разных государствах».

«В статье 61 установлено право на общение с родителями, если они проживают в разных государствах, но суд основываются на предположении: «А вдруг ребёнок останется в Бразилии?». Почему за ребёнка это решает суд? Представьте, если бы такая ситуация развернулась в Бразилии, где суд бы запретил ребёнку встретиться с родственниками в Казахстане. Как бы тогда возмутились наши соотечественники?» – задаётся вопросом адвокат.

В Конвенции ООН о правах ребёнка, которую ратифицировал Казахстан, указывается: «ребёнок, родители которого проживают в различных государствах, имеет право поддерживать на регулярной основе, за исключением особых обстоятельств, личные отношения и прямые контакты с обоими родителями».

«Мы бы хотели достучаться до Верховного суда. Если у нас в законе нет такого указания по поводу вывоза ребёнка, то значит вывоз разрешён. Почему суд ставит запрет?» – не понимает адвокат Жумагулов.

Родственники Адриано, которые живут в Бразилии, обратились за помощью в посольство Казахстана. Они просят обратить внимание на эту ситуацию, что и было сделано. Посольство в срочном порядке обратилось к казахстанскому МИД, но ответа до сих пор нет.

Parental alienation: синдром отчуждения от родителя

Адриано Виейра говорит, что в Казахстане столкнулся с так называемым синдромом отчуждения от родителя.

Отчуждение от родителя – это клинически значимое нарушение отношений ребёнка с родителем. Оно выражается в неоправданной враждебности к родителю и отказе от общения с ним и всеми людьми, с ним связанными (например, родственниками со стороны отвергаемого родителя).

Суть феномена –это патологическая адаптация ребёнка к манипулирующему взрослому, который и настраивает ребёнка против второго родителя.

Об этом бразилец подробно рассказал ведущему американского подкаста DadSurvivingDivorce, где помогают мужчинам и женщинам оправиться от конфликтного развода, в котором участвуют дети.

На этом Адриано не собирается останавливаться. Он намерен обращаться в американские и европейские СМИ, чтобы широко осветить свою ситуацию и получить возможность общаться со своей дочерью в полной мере.

«Мы видим игнорирование фактов, документов, свидетельств, принятие решений на основе ложных заявлений без доказательств, игнорирование закона. Всё это является судебной ошибкой. Это ослабляет судебную власть, которая не может существовать без доверия народа. Со всем уважением, мы ждём от судебной власти Казахстана, когда судьи будут уважать и соблюдать закон», – говорит Адриано, тяжко вздыхая.

Бразилец называет свою дочь заложницей в Казахстане, отец готов бороться «за свои права, за права Иви, если даже его депортируют».

Он продолжает жить в Риддере по сей день и надеется на согласие своей семилетней дочери провести с ним время. Как раньше.