Мне было обидно, когда видел мемы в соцсетях – интервью с главным санврачом Алматы Жандарбеком Бекшиным

Жандарбек Бекшин 5 января уходит на пенсию и покидает должность главного государственного санитарного врача Алматы и руководителя департамента санитарно-эпидемиологического контроля по Алматы МЗ РК.

Главный государственный санитарный врач Алматы Жандарбек Бекшин с 27 декабря находится в отпуске, 5 января у него истекает срок контракта и он уходит с госслужбы.

В эксклюзивном интервью Orda.kz Жандарбек Бекшин рассказал, чем будет заниматься на пенсии, и поделился с алматинцами своими рекомендациями, как пережить пандемию.

– Вы пришли к нам в Алматы в прошлом году, в самом начале пандемии. Расскажите, что было сделано за эти полтора года? Чем можете похвалиться и какие были ошибки в вашей работе? Как вы сами оцениваете итоги вашей деятельности в Алматы?

– 20 апреля 2020 года я прибыл в Алматы, чтобы вступить в должность главного санитарного врача города для организации противоэпидемиологических мероприятий. Тогда наиболее остро стоял вопрос в период объявления ЧП – организовать карантин, установить блокпосты.

Это был очень сложный период, потому что мы столкнулись с новой инфекцией, о ней, по сути, ничего не было известно. На первом этапе говорили вплоть до того, что она не передается контактно-бытовым путём. Потом выяснилось, что, оказывается, передаётся. Естественно, было много вопросов и по клинике, лечению, диагностике, по проведению противоэпидемиологических мероприятий. У нас уже есть опыт борьбы с эпидемией 2009–2010 годов пандемического гриппа H1N1, который мы использовали, когда в Алматы появился ковид.

• до выявления КВИ в других регионах из-за нехватки местных санвраче привлёк специалистов СЭС из Южно-Казахстанской, Жамбылской, Алматинской областей и Шымкента;
• выработали с акиматом алгоритм по борьбе с ковидом;
• создал лабораторный совет;
• разработали алгоритм пополнения запасов лекарств, тестов и расходных материалов;
• на базе филиала Национального центра экспертизы создал единую базу результатов ПЦР-тестов;
• привлекли к ПЦР-тестированию лаборатории Научно-практического центра санэпидэкспертизы, городского центра СПИД и частные лаборатории. Мощность лабораторий увеличилась в девять раз. В 2021 году уже не было проблем с диагностикой ковида;
• открыли мобильные пункты ПЦР-тестирования;
• выяснили, какая пневмония неустановленной этиологии была в Казахстане летом 2020 года;
• создали мониторинговые группы и разработали алгоритм их работы;
• провели эшелонирование медучреждений для сортировки пациентов с КВИ;
• разработали алгоритм выявления мутирования штамма КВИ;
• улучшил материально-техническое обеспечение санслужбы Алматы и отремонтировал здание ДСЭК;
• начал сотрудничество с вузами, магистранты совместно с ДСЭК Алматы пишут свои научные работы.

Мы практически завершили оценку выделения антител, которые вырабатывают вакцины. Сейчас у нас уже есть чёткая картина, какой препарат эффективен.

Прежде чем принять какие-либо решения, мы обсуждаем их с акиматом, советом предпринимателей Алматы и учитываем их мнения. То есть, как говорится, семь раз отмерь, один раз отрежь. Такого принципа придерживаемся в нашей работе.

Алматы входит в список городов с высокой плотностью населения. Сейчас он находится в «зёленой» зоне матрицы оценки эпидситуации, это большая заслуга всех ведомств: акиматов города и района, предпринимателей и, конечно же, специалистов нашего департамента.

– Вы почти 10 лет были главным санитарным врачом Казахстана. И внезапно в апреле прошлого года вы приехали в Алматы. В этот период вы стали очень популярны в Казахстане своим высказыванием «наконец-то». Повлияла ли именно эта фраза, что вас сняли с должности главного санитарного врача страны? Вы же могли бы сделать на той должности больше, чем на территории Алматы.

– Я думаю, что это до сих пор загадка. Честно говоря, я не обращал на это внимания. Помните, я от Минздрава почти каждый день выходил к прессе? Я отвечал на вопросы журналистов практически без подготовки. Я все места въезда в Казахстан обошёл. Все узкие места, откуда может зайти инфекция, проанализировал. Бывало, я выхожу из аэропорта, а мне звонят и говорят, что через час нужно провести пресс-конференцию. На руках ничего нет. Быстро-быстро собирал информацию и выходил, объяснял. В то время уже Корея, Иран «горели», в Гонконге были случаи заболевания, уже в Европе появились заражённые. А у нас – нет. Пару журналистов практически каждый день говорили мне: «Вот вы утаиваете, вы скрываете». Я даю интервью. Пришлось им сказать: «Вы дождались» (смеется). Я видел, потому что в этот период «загорелись» Италия, Германия, а зная, какие у нас контакты с Германией, сколько наших соотечественников там живёт, я видел, что и казахи едут к своим друзьям, и, наоборот, на могилы предков едут бывшие казахские немцы. Я понял, что будет завоз оттуда. Поэтому я был уверен, что буквально в тот период кто-то привезёт КВИ в Казахстан. Я как раз возвращался из Стамбула, видел в нашем аэропорту, сколько выезжает, въезжает.

Даже сейчас у шести человек, прибывших оттуда, выявлен коронавирус. Но пока не установлен его вариант. Не проведена его дифференциальная диагностика. Думаю, в первых числах января будут результаты. Мы ведём надзорный эпиднадзор за омикрон-штаммом и завозом его в Казахстан. В интернете и прессе материалов достаточно, я не буду повторяться.

– Продолжая тему вашу популярности среди населения Казахстана в прошлом году, в этом году делали мемы и обсуждали ваши предсказания. Те же самые болельщики ФК «Кайрат». И таких случаев было много с того времени, как вы пришли в Алматы. Вы стали одной из известных персон Алматы и даже страны. Как вы на это реагируете, что вы себя чувствуете в этот момент?

– Мне как-то один аксакал сказал: «Ты не смотри на других, делай свою работу. Я вижу, что ты специалист, поэтому делай свою работу и не смотри на то, что гуляет в WhatsApp и на YouTube». Как фронтовик говорит, что если бы наши военные начальники кого-то слушали, они бы Москву три раза сдали. «Ты делаешь свою работу, понятно, что всем мил не будешь. Поэтому просто делай свою работу», – так он мне сказал. Все, кто понимает, поймут. А кто-то просто хайпует на известных людях. Сейчас очень много блогеров, которым нужна известность, нужны подписчики. Это их задача. 

– Вам было обидно?

– Бывало несколько раз, а потом мне тоже друзья говорят: «Значит, ты правильно работаешь. Если бы ты неправильно работал, никто бы и не обращал внимания». Естественно, помогла поддержка друзей, коллег, которые тоже видели это, правоту мою видели, говорили: «умный разумеет, неумный не поймет». 

– Возвращаясь к вашей деятельности, скажите, что произошло в конце мая и июне 2020 года? Почему сломалось здравоохранение Алматы? Что пошло не так?

– Пик как раз пришелся на июнь-июль. Здесь стояли вопросы по лабораторной диагностике на всех этапах. Мы в мае привлекли ряд частных лабораторий. Тоже выправляли ситуацию. Не было системы поставки диагностикумов, и, конечно же, ощущалась нехватка коечной мощности. Не приняли во внимание, что это город, где высококвалифицированный медицинский персонал. Люди со всей округи, даже из соседних областей приезжали в Алматы. Мы видели, что 30–40% пациентов в наших инфекционных больницах были иногородние, но это наши жители, казахстанцы. Как мы можем отказать им? В этих условиях город принял на себя удар в Южном регионе. Нужно сказать, принимал всё возможное для того, чтобы оказывать помощь.

Тем более вы видели, как вели себя антиваксеры. Когда было плохо, они молчали. Когда навели порядок, начала проявляться их деятельность, особенно в этом году. В тот момент были проблемы. Никто не ожидал, что будет такое большое количество заболевших. Приезжали сюда из других регионов лечиться, потому что город правильно отреагировал.

Алматы первыми создал запас лекарств на 10 млрд тенге. Это опыт Алматы, надо отдать должное акимату. Мы делали анализ в очередях в аптеках города, 25% были иногородние, 20% покупали лекарства для родственников из других регионов и потом отправляли их. Полки были пустые. Мы вовремя приняли меры. Самолётами завозили. Создали этот резерв. Момент был такой: на войне как на войне.

В этом году по медикаментам не было таких острых вопросов. Уже начали избирательно: дайте то, дайте этот препарат. Было развернуто 10 000 коек по трём эшелонам. Первый эшелон – для лечения тяжёлых и средней тяжести пациентов, второй – для средней и лёгкой степени тяжести пациентов, третий – для бессимптомных носителей КВИ и с лёгкими формами ковида. За ними вели меднаблюдение. Такая эшелонированная работа, можно сказать, выправила положение. Конечно, были отдельные нюансы. Не без этого. Я думаю, что теперь есть опыт. Нужно воспользоваться этой передышкой. Город уже ставит задачи для того, чтобы встретить нового неизвестного гостя – омикрона. 

– Как вы считаете, в целом правильно ли Казахстан ведёт борьбу с пандемией? Вот с самого начала? Вы говорили, что в конце 2019 года, находясь в должности в МЗ, уже понимали, что что-то произойдет в 2020 году и это, возможно, приведёт к плачевным результатам. Как вы можете охарактеризовать у работу, которая была проведена, и что вы делали до прихода в Алматы, зная о том, что в Китае бушует неизвестный вирус?

– В 2019 году мы об этом не знали. В Китае очень часто что-то происходит. 50% – всегда на территории Китая. И SARS там был. И другие инфекции. Китай огромный, мы это понимаем и следим за этим. Понимаем, где пандемический грипп может возникнуть. Там большое население, густонаселённая страна.

Я понимал, видел недостатки, поэтому ставил вопросы о биологической безопасности. Причём ставил их в более жёсткой плоскости. Что это дало? Нам выделили средства. Элементарно, о какой оперативности говорить, если нет транспорта? Поэтому нам в этом помогло не правительство, а Совет безопасности. Я пошёл на приём, изложил информацию, показал, что у нас плохо и к чему это приведёт, по этой записке уже Совет безопасности выделил средства.

Был нонсенс: главный санитарный врач – лицо неполитическое. Казахстан был единственной страной в СНГ, где главный санитарный врач был просто заместителем председателя комитета. У меня даже не было права писать письма в правительство или администрацию президента. И тем не менее, бывая на совещаниях, обратил внимание на плачевное состояние и записался на личный приём. Отмечу, что очень хорошо отреагировали руководители Совета безопасности. Поняли недостатки, поручили министерству финансов выделить нам средства на приобретение 407 автомобилей. А также выделить средства в размере 2,5 млрд тенге на усиление лабораторной базы, в том числе и для ПЦР-тестирования, который сейчас используется для диагностики. Эти средства были выделены.

Но в 2019 году произошёл взрыв в Арыси. И половину денег для оперативной службы, на покупку транспорта, которые  были выделены в 2019 году, мы получили лишь в 2020-м. Были и другие вопросы по усилению лабораторной службы.

Сам я понимал, что будущее за секвенаторами, нам нужны достойная диагностика и индикация. И за счёт собственных средств нашего комитета, то есть Национального центра экспертизы, честно говоря, уже силовым давлением я заставил купить полный геномный секвенатор, который сейчас работает. Это было в 2019 году. К нему я поручил купить ещё один комплекс для ПЦР самой последней модели – полный геномный секвенатор фирмы «Майсак». Его купили в декабре 2019 года, как раз накануне пандемии КВИ. Я чувствовал, что нужно обучать специалистов, и ещё до поставки оборудования начали обучение. При вирусологической лаборатории Нур-Султана создал высокотехнологическую группу. Я объяснял это тем, что нужны наши специалисты, которые умеют работать на сиквенсе. Это высокотехнологичные специалисты, штучный товар. Их надо готовить минимум 5–6 лет. Мы заранее провели эту работу. Сейчас этот секвенатор и работает на весь Казахстан по определению мутированных штаммов.

– 2021 год заканчивается появлением нового штамма... 

– В целом, еcли говорить о наиболее сложных и тяжёлых респираторных инфекциях, это грипп. При гриппе есть возбудители. После каждого пассажа, на сленге эпидемиологов, сила его ослабевает. Так было и с эпидемией пандемического гриппа. Практически в течение трёх лет пандемический грипп перешёл в разряд сезонных. Он и сейчас есть. В этом году вышел H3N2. Это вирус, который мы знаем десятки лет. Он долго-долго сидел в засаде, потому что к нему у населения, в результате частых атак, был клеточный иммунитет. Клетки памяти работали. Но всё равно со временем и клеточная, и иммунная память ослабевают. В этом году, видимо, настало время, когда иммунная память H3N2 уже ослабла. В этом году у нас около 800 случаем лабораторно подтверждённого H3N2. Он никогда не доминировал так часто. Бывало, один раз в 10 лет он выходил, а всегда доминировал H1N1 или какие-то варианты штамма. Точно так же происходит и здесь. Новые штаммы появляются в 20–40 лет, а на большом пандемическом уровне – практически в 100 лет, 1918 год и 2009 год. Почти 100 лет прошло. А здесь частота мутаций очень высокая. Фактически в том году в Алматы было три волны, четвёртая волна обусловлена штаммами дельта и дельта плюс. Микс идёт, поэтому она и по времени растянулась.

Свойства КВИ по симптоматике, сейчас особенно дельта, очень похожи с гриппом. Их путают. Поэтому сейчас стоит вопрос о том, что нужны мультиплексные панели, чтобы выяснить, где ОРВИ, где грипп, а где КВИ. Возможности диагностики в медицине намного возросли, но это, конечно же, более дорогие тесты. Нужно обращать внимание на то, что сейчас необходимо внедрять экспресс-тесты и мультиплексные панели. Есть у меня, конечно, своё видение использования современных технологий. За ними будущее. Я думаю, что этот вопрос будет ещё отдельно обсуждаться и будут внедряться новые технологии. В том числе и информационные. 

– Как вы считаете, есть ли вероятность завершения пандемии в 2022 году?

– Я думаю, что в 2022 году придёт омикрон. Мы ещё не видели, какой он. Сейчас только в интернете о нём читаем. У нас ещё нет этого возбудителя. Мы не знаем его структуру, не знаем его геном, как он себя поведёт, ведь влияют разные факторы: и климат, и плотность населения, и температурные изменения. Прогнозировать, конечно, можно. Но, учитывая высокую способность к мутированию, здесь нужно полагать, что будут ещё новые штаммы. Сейчас говорят, что омикрон якобы ослаб, но это только данные докторов Южно-Африканской Республики. Самое главное, нам надо знать, что наше слабое место в том, что наши доктора не знают механизма поражения вирусом. Зная механизм поражения, мы бы были более грамотные. И до населения нужно донести, что нам нужна очень серьёзная служба генетиков. Вот сейчас наступило их время, чтобы они сказали свое веское слово. 

Я думаю, что пандемия КВИ в 2022 году не закончится.

– Ваше имя в Казахстане тесно связывают с пандемией, можно даже сказать, что пандемия коронавируса – это равно Жандарбек Бекшин. Вы сейчас покидаете свою должность. Далеко ли Вы уйдете? Будете ли на пенсии с внуками отдыхать или все же продолжите свою деятельность?

– За два года я был в отпуске всего шесть дней. Первые два дня я буквально был в отключке. Но потом, как заметила супруга, опять занялся, пошли звонки. Разве так отдыхают в отпуске? Я не смогу, наверное, усидеть без дела. То, что сидишь в министерстве – это теория, а сейчас у меня была работа на практике. Я с 2009 года занимался генетикой, секвенированием – это результат. Сиквенс в Нур-Султане был поставлен по моей инициативе. Меня как-то даже обвинили в том, что я уделяю слишком много внимания вирусологии и исследовательской лаборатории. Я видел, что за этой лабораторией будущее. Понимал, что она нам пригодится и будет нужна в рамках национальной безопасности. Я так говорил. И поэтому, не слушая обвинения, купил многоканальный секвенатор для Нур-Султана, понимая, что там – столица. Это центр, туда будем свозить полный геномный секвенатор. Это была моя инициатива. И сейчас он работает на всю страну. 

– А вы всё-таки продолжите работать?

– Я думаю, что надо сначала хотя бы пару недель отдохнуть. Компьютер и тот зависает. У медиков есть такое понятие – профессиональное выгорание. Нужно сделать перезарядку, отдохнуть. Я думаю, что не смогу долго отдыхать. 

– А есть варианты, куда вы пойдёте работать? На какую должность?

– Варианты есть, конечно. Вплоть до частной организации. Приглашают. Но об этом нужно думать не сейчас, а сначала отдохнуть, подумать,  взвесить «за» и «против».

– Кому вы оставляете Алматы?

– Я думаю, что здесь мне удалось поставить систему мониторинга. Самая главная заслуга – есть система мониторинга. Есть специалист, который понимает меня с полуслова, Саят Каументбаев. При всех наших нововведениях я давал ему задание, он тоже принимал участие в анализе, разработке. Система есть, она должна работать. Саят Каументбаев заведует отделом особо опасных инфекций, с ним я практически круглыми сутками был на связи. Каждое воскресенье, несмотря на то, что это выходной день, мы полдня занимались и готовились к следующей неделе. Анализировали ситуацию на прошедшей неделе, вырабатывали стратегию, ограничительные мероприятия, что нужно делать. Я думаю, что есть человек, который теперь передаст свой опыт другим коллегам.

– Кстати, говоря о ваших заместителях, не могу не упомянуть тот самый скандал с масками. Чем он закончился в итоге?

– Материалы до сих пор находятся на расследовании. Честно говоря, мне некогда заниматься этим, очень много другой работы. Видя, что это некачественные СИЗы, передал всё следственным органам. Пусть они занимаются.

– Что вы можете порекомендовать алматинцам, чтобы пережить эту пандемию?

– Нужна сплочённость. Нужно понимание. Важно находить баланс между бизнесом и ограничительными мероприятиями. Я понимаю, что порой они непопулярны, а как тогда остановить распространение заболеваемости? Самое главное, нам сейчас надо помочь с вакцинацией. Государство, правительство, президент обеспечили нас бесплатной вакциной. Не каждая страна себе это может позволить. Только Казахстан и Россия в бывшем СНГ покупают вакцины. Остальные же получают бесплатно. Покупаем те, которые нужны. Есть российская, китайская, Pfizer, отечественная. Здесь просто нужно желание. Если мы хотим двигаться дальше, чтобы и бизнес работал, и население не испытывало ограничений, надо вакцинироваться, вакцинироваться и вакцинироваться. 

Нужно слушать настоящих специалистов, а не сомнительных «экспертов», рьяно отстаивающих позицию антиваксеров. Я удивляюсь: многие из них нигде не работают, на что они живут? Святым духом, что ли, питаются? Здесь в первую очередь нужно слушать врачей. Во вторую – обращаться к тем, кто переболел, кто побывал в реанимации. Вот их надо слушать, что они посоветуют вам. Думаю, они не будут кривить душой и скажут честно. Я много раз заходил в реанимацию, видел пациентов, которые задыхались и умирали. И я не понимаю этих антиваксеров. Я никогда не прятался за чужие спины. Я всегда выхожу к ним и разговариваю. 

– Поэтому вы фактически стали лицом КВИ и пандемии в Казахстане.

– Потому что я теоретически подготовлен, знаю, что такое вирус и мутации, как они возникают, что они могут принести. Я занимался иммуннопрофилактикой. А генетика и вакцинация всегда рядом. Нам нужно донести до населения понятие механизма, объяснить, что такое иммунитет, как он развивается. Или почему вакцинированные болеют? Отмечу, что, по последним данным, 98% заболевших в городе – это невакцинированные. Если вакцинированные, то новые штаммы пробивают иммунитет, поэтому нужно больше антител в организме. Вот поэтому и нужна ревакцинация.

Во время всей жизни человек получает сотни, тысячи антигенов. У кого-то на пух аллергия, у кого-то есть антигены и он нормально реагирует на пыль. Вы, наверное, заметили, что дети до пяти лет, которые ходят в детский сад, беспрерывно болеют. Потому что есть десятки вирусов, ОРВИ. Пока ребёнок ими не переболеет, не наберёт антитела, он будет болеть. Это тоже своего рода прививки. К пяти годам эти мини-бури пройдут. К этому возрасту ребёнок уже наберёт иммунитет и будет болеть гораздо реже. Я это вижу по своим детям и внукам. Этому есть чёткое объяснение.

То же самое происходит при гриппе, когда постоянно идут атаки тех или иных штаммов. На них тоже вырабатывается иммунитет – у гриппа десятки видов штаммов.

И с ОРВИ похожая ситуация. Одни говорят, что у ОРВИ 200 вариантов, другие – 400. Иммунитет мы можем сформировать искусственно, через вакцинацию. Но, извините, создать вакцину на 200 видов ОРВИ пока технологически невозможно. Мы определяем циркуляцию. Прогнозируем, какие штаммы будут циркулировать в следующем году. Вот, кстати, на этот год в вакцину заложен H3N2. Те, кто вакцинированы, защищены от этого штамма. То есть разработчики вакцины, эпидемиологи попали в точку, заложив в вакцину, которая сейчас есть у нас, именно этот штамм. Эта вакцина применяется во всём мире для профилактики гриппа.

Комментируй, делись мнением у нас в Facebook!

Получай оперативные новости дня в свой смартфон: подпишись на Orda.kz в Telegram.