"Лишают целого ряда гражданских прав" – Жовтис о том, как власти относятся к политзаключённым

Власти изменили своё поведение в отношении активистов, которых преследуют по политическим мотивам. Им больше не нужны политзаключённые в тюрьмах, поэтому их чаще не лишают свободы, а ограничивают её. О том, кто такие "узники совести" и как их преследования отрицают власти Казахстана, а также о прогнозе в деле активиста Альнура Ильяшева, Orda.kz рассказал правозащитник и общественных деятель Евгений Жовтис.

Кто такие политзаключённые

Термин "политзаключённый" появился в прошлом веке. Он не юридический, а политико-правовой. Он означает, что заключённые, которые находятся в местах лишения свободы – находятся там по политическим мотивам.

Есть две категории политзаключённых:

1. Узники совести – это люди, которые страдают за свои убеждения, взгляды, мнение или какие-то ненасильственные действия. Это принципиальный момент, так как к людям, которые пропагандировали или реализовывали насилие, этот термин не используется.

"Люди, который сидят по этим статьям – никаких насильственных действий не предпринимали, ни на кого не нападали и так далее. Они сидят за своё мнение, которое какие-то эксперты признали побуждающим к какому-то экстремизму, хотя обычно в их постах, тестах, высказываниях нет никаких призывов к насилию", – объясняет правозащитник.

2. Люди, которые находятся в местах лишения свободы по общеуголовным статьям, но характер их преследования: то, как проходил судебный процесс, как с ними обращаются в местах лишения свободы, говорит о том, что главная цель властей в их случае –  не наказать их за то, что они совершили или не совершили, а наказать за политические взгляды и гражданскую активность.

"Например: гражданскую активистку Дильнар Инсенову осудили за мошенничество. Я не берусь сейчас судить, было оно или нет, но, осудив её за мошенничество, ей ещё припаяли три года запрета на право заниматься общественной деятельностью. Каждому нормальному человеку понятно, что общественная деятельность к мошенничеству отношения не имеет. То есть, если вы усматриваете желание наказать политического оппонента, инакомыслящего или активиста, то этот человек считается политзаключённым", – рассказывает Жовтис.

"Для определения политзаключённых существуют определённые критерии. Так как термин не юридический, процедуры признания нет, это не Нобелевская премия", – отмечает Жовтис. Но есть критерии, признанные международной правозащитной организацией "Международная амнистия", такие же критерии у Совета Европы.

В Казахстане эти критерии существуют у Экспертного совета, который определяет политзаключённый человек или нет.

Реакция властей

По словам правозащитника, власти Казахстана вообще не признают, что в стране есть политзаключённые. То есть, министерство юстиции, в частности, говорит, что в законодательстве нет такого понятия, поэтому, соответственно и такой категории людей нет.

"Формально – они правы, но политически – нет, потому что у нас есть закон о реабилитации жертв политических репрессий. Те, кто сидел по законам сталинского времени, и даже потом, вот все они были политзаключёнными. От того, что в тот момент не было этого термина в законе, не значило, что не было политзаключённых", – отмечает общественник.

Он считает, что несмотря на непризнание властей, чиновники все таки реагируют на список политзаключённых и нервничают, так как списки составлены не только для внутреннего пользования. Их отправляют в международные организации, которые включают людей из списков в перечень людей для освобождения, которое требуют резолюции Европарламента.

"И тогда у властей возникают напряжения на дипломатическом уровне, эти вопросы поднимаются на встречах с Западными странами и так далее. Они, конечно, внешнеполитически, можно сказать, дёргаются, а внутриполитически –  особых реакций нет".

Есть ли надежда? Какие тенденции?

Для того, чтобы ответить на эти вопросы, Жовтис рассказывает ещё про одну подкатегорию политзаключённых – это так называемые "религиозники", и их намного больше, чем заключённых по чисто политическим мотивам.

Религиозники – это те, кого приговаривают, иногда на достаточно длительные сроки, по статьям: возбуждение религиозной розни или участие в запрещённой религиозной организации. Так вот, этих людей много, по самым скромным подсчётам их 2-3 сотни, может даже больше. И в отношении них мы пока не можем определить, политзаключённые они или нет, потому что процессы, обычно, закрытые и не понятно, на что власти ссылаются. Сложно судить, призывал человек к насилию или нет", объясняет Жовтис.

Он рассказывает о  9 заключённых-мусульманах, которые являются политзаключёнными. 5 октября комитет ООН по произвольным задержаниям признал их таковыми. Эти 9 человек обсуждали какие-то религиозные тексты.

"По аналогии, можно сказать, что те, кто сидит по религиозным мотивам, они, по большей части, политзаключённые, и даже узники совести, потому что они ничего не делали, ничего не взрывали, а обсуждали религиозные тексты, которые экспертиза признала экстремистскими", – отмечает он.

Говоря об изменении политики в отношении политзаключённых, Жовтис рассказывает, что власть все-таки сменила технику. 

• Во-первых, до 2018 года, в основном, использовалась статья 174 УК РК – возбуждение розни. Но начиная с 2018, когда движение "Демократический выбор Казахстана" было запрещёно и признано экстремистским, стали чаще осуждать по 405 статье УК РК – участие в экстремистских организациях. С 2020 года была запрещена "Коше партиясы", 13 участников которой осудили. В основном, они получали лишение свободы.
• Во-вторых, в 2021 году ситуация чуть-чуть изменилась. Чаще стали использовать ограничение, а не лишение свободы. Так, чтобы люди не становились политзаключёнными. Также по приговору суда, им запрещают заниматься общественном деятельностью, лишают целого ряда гражданских прав: на участие в мирных собраниях, вступления в партии и так далее.

Классический пример: дело Мамая и Иманбай, когда у них забрали права.

"Это вообще бред с точки зрения любого. У этого нет юридического обоснования, потому что логика достаточно простая: вы можете лишить человека какого-то специального права, которые вы ему давали. Например, человек участвовал в ДТП, его лишили прав – это логично. Или человек нарушил половую неприкосновенность ребёнка, ему запретили работать преподавателем или воспитателем. Тут логика есть. В случае с общественной деятельностью, такого понятия в законодательстве вообще нет. Его ни в какой стране мира нет. Когда человека лишают права быть членом партии – это глупость. Это чисто политический запрет",– негодует правозащитник.

По словам Жовтиса, это классический пример: власти хотят, чтобы этот конкретный гражданский активист, который что-то сказал против власти, не появлялся в общественном поле и ему запрещают вступать в партии и участвовать в мирных собраниях. С точки зрения международного права, эти действия не юридические, а политические. "Тут право отдыхает", – замечает правозащитник.

"Список политзаключённых меняется: кого-то отпускают, кого-то берут под стражу, но сейчас их чуть больше 20 человек, без учёта религиозников. А политически преследуемых сто-двести. Сотни, не десятки", – рассказывает он.

Преследуемые по политическим мотивам и Альнур Ильяшев

Жовтис объясняет, что люди, которые не сидят в тюрьме, но их осудили, не лишив свободы, называются "преследуемыми по политическим мотивам". К таким людям относится и Альнур Ильяшев. 

Альнур Ильяшев – гражданский активист из Алматы. Весной 2020 года Ильяшев был задержан, потом приговорен к трём годам ограничения свободы с привлечением к принудительному труду. Его осудили за публикацию критических постов о партии власти Nur Otan в Facebook. Ильяшев считает, что приговор вынесли в угоду руководства правящей партии.

Ещё активиста лишили права «заниматься общественной и публичной деятельностью по добровольному обслуживанию политических, культурных, профессиональных нужд общества, создавать и принимать участие в деятельности политических партий, общественных объединений, фондов сроком на пять лет».

24 ноября суд должен вынести решение по делу Ильяшева. Его могут признать политически преследуемым.

Но правозащитник Жовтис в это не верит. 

"Не признают. Тут логика простая: для признания преследования нужна сначала реабилитация. Вспомним историю: репрессированных сначала реабилитировали, то есть – отменяли приговор. А у Ильяшева приговор ещё в силе. Он доказывает, что его осудили по политическим мотивам, но это политическая оценка. Для правовой оценки нужно, чтобы приговор был кем-то отменён. Но он правильно делает, что привлекает к этому внимание", – отмечает Жовтис.

По его мнению, сейчас ни у кого не получится получить признание репрессий, потому что власть не признаёт политзаключённых. Хотя то, что происходит с сторонниками ДВК и Коше партиясы – классические политические преследования. 

Правозащитник считает, что для того, чтобы началось признание, власть должна быть демократической, умеющей признавать ошибки и создающей нормальное политическое пространство.