Ключ на старт: почему массово уезжают жители города под двумя флагами

Две валюты, две системы соцподдержки, даже полиции две — российская и казахстанская. Так живёт Байконур — арендованный Российской Федерацией город. Здесь заблокированы соцсети, и расчёты в тенге редкость. Местные жители не всегда могут получить пенсию, им запрещено покупать квартиры. А для детей в школе или садике практически отсутствует выбор языка обучения. Об особенностях жизни под двумя флагами — в репортаже корреспондента Orda.kz, которая живёт в городе, стоящем между странами, законами и смыслами.

Байконур уникален

Дело даже не в том, что отсюда полетел в космос первый человек и ни один другой высокотехнологичный объект такого масштаба не передавался в долгосрочную аренду между странами — с городом, космодромом и всей системой.

От Казахстана в городе действует специальный представитель президента. Местного самоуправления в привычном виде здесь нет: выборы акима не проводятся, маслихат отсутствует.

Здесь работают два ЗАГСа: российский и казахстанский. И для многих это не формальность, а расчёт: какой документ потом признают в суде, какой адрес попадёт в базу, по какому закону пойдёт наследство. Часто выбор продиктован смыслом — где быстрее, привычнее.

«В российский ЗАГС с мужем пошли, потому что эта система понятнее. К тому же я хотела принять фамилию мужа, а основной документ об этом выдаёт именно Россия», рассказывает Анастасия Илиясова. 

Вести бизнес тоже можно только по российским правилам: учёт в налоговой, проверки, отчётность — всё строго по российскому законодательству. Это десятилетиями обеспечивало в городе управляемость. Да, правила были не казахстанские, но было ясно, кто проверяет, разрешает.

В магазинах и организациях всё в рублях. Тенге в ходу наличными, но там, где две системы не «состыкованы», даже ставший привычным в республике QR попросту запрещён — не по закону, а из-за отсутствия юридических механизмов. Даже несмотря на то, что предприниматель зарегистрирован как в Казахстане, так и в России.

«Технически у меня есть всё: ИП и в РК, и в РФ. Но оплата по QR не проходит. Просто „не положено“. Объяснений никаких — ни от банков, ни от налоговой. Знаю, что у многих так. Приходится работать только за наличные или по громоздким банковским схемам», делится наблюдением байконурская предпринимательница. 

После вступления в силу дополнений к соглашению о статусе города в 2017 году предприниматели столкнулись с новым порядком. Чтобы закупить товар даже на небольшую сумму, приходилось:

• заключать договор по форме,
• открывать два счёта (в тенге и в рублях),
• проводить валютную операцию,
• оформлять декларацию,
• платить российский НДС (18 %),
• отчитываться в налоговую и передавать подтверждения поставщику.

«Если в чём-то ошибся — переделывай весь пакет. Это не торговля, а бухгалтерский лабиринт. Особенно когда торгуешь овощами с прилавка», рассказывает местная предпринимательница. 

С тех пор часть требований могла измениться, но сами предприниматели отмечают: вопросы стыковки двух систем остаются острыми, особенно для малого бизнеса.

Два закона на одну улицу

В Байконуре — две полиции, две прокуратуры, два суда. В теории всё просто: кого дело касается, та сторона им и занимается, но на практике — граница между двумя системами проходит не по улицам, а по гражданству. А иногда — по строчке в международном договоре, подписанном почти 30 лет назад.

К примеру, патрулирует город российская полиция. Она первой оформляет большинство происшествий. Но если, скажем, за рулём был гражданин Казахстана, то дело в итоге передаётся казахстанской стороне — уже с собранными материалами.

Водитель Kia Sorento, сбивший женщину на улице Гагарина, был именно таким случаем. Он отвлёкся от дороги, и пешеход, переходившая по «зебре», попала под колёса. Женщина умерла спустя три недели, не приходя в сознание. Первичные процессуальные действия провела российская прокуратура, после материалы передали казахстанской стороне. Суд признал водителя виновным и дал два с половиной года условно, а прокуратура пообещала обжаловать приговор.

К слову, здесь официально заблокированы Instagram, Facebook и многие другие сайты, признанные экстремистскими на территории РФ. Даже если ты гражданин Казахстана, пользоваться сервисами получится либо с VPN, либо с помощью мобильного оператора. Это повышает ежемесячные расходы байконурцев на связь.

Не раз российские органы правопорядка становились казахстанцам союзниками. Особенно когда речь шла о борьбе с халатностью отдельных чиновников, пытавшихся трактовать законы по-своему. В 2020 году прокуратура РФ восстановила пенсионные права около четырёх тысяч граждан Казахстана. Все они жили в Байконуре, на этой основе состояли на учёте в Социальном фонде России (СФР), но получали отказы в выплатах. Основание везде было одно: «Вы — не гражданин России».

Слепое пятно между строк закона

Кажется, что всё просто — либо ты оформляешь выплаты от России, либо от Казахстана. На деле — каждый случай отдельный. Зависит от стажа, гражданства и жизненных обстоятельств. Таких историй — сотни, и каждая тянет на отдельное исследование.

Одна из них — история Перизат (имя изменено). Ввиду врачебной ошибки она с детства имеет инвалидность, в том числе серьёзные проблемы со зрением. Но если что и остаётся по-настоящему слепым в этой истории — так это сама система. 

Её мать Гульжан (имя изменено) прошла не один круг бюрократического ада, чтобы лечить дочь и добиться положенной поддержки. Годами в одиночку оплачивала миллионные счета на операции и лекарства. Муж умер ещё в 2005 году. Перизат получала российскую пенсию по инвалидности в СФР. Позже уже как гражданке Казахстана ей назначили пособие по потере кормильца в связи со смертью отца.

Но однажды выплаты с российской стороны прекратились. СФР потребовал отказаться от одной из двух поддержек, сославшись на запрет «двойной пенсии». Но дело в другом: казахстанское пособие по потере кормильца пенсией не является. Оно не зависит от стажа и выплачивается из бюджета РК как поддержка семьи. Это другая форма помощи, не подпадающая под правила.

«Почему гражданин Казахстана не имеет права получать пособие по утере кормильца от своего государства? Мы же не просим пенсию по инвалидности от РФ и ГСП по инвалидности от РК — только по потере кормильца. Тем более какая разница России? Это пособие Казахстан платит из своего бюджета — своим гражданам», говорит Гульжан. 

По её словам, решение о приостановке выплат было принято где-то в одиночном кабинете СФР в Байконуре — без юридической оценки со стороны центра и без консультаций с казахстанскими органами. А в казахстанском ЦОНе ей подтвердили, что никаких оснований для отказа нет.

Парадокс ситуации ещё и в том, что Перизат как раз подпадает под защиту казахстанского закона: дети-инвалиды и инвалиды с детства, оставшиеся без родителей, теперь имеют право на одновременное получение пособия по инвалидности и по потере кормильца. Это право закреплено официально, но в конкретном случае почему-то не работает.

Любопытно, что и в российском праве существуют исключения. В 2024 году в РФ был подписан закон, разрешающий одновременное получение двух пенсий детям-инвалидам и инвалидам с детства, если их родители погибли в ходе войны в Украине. Решение оформлено правками в федеральные законы о пенсионном обеспечении. То есть сам механизм двойной поддержки возможен.

«Всё, что я прошу, — это не лишать дочь единственного пособия, которое ей назначили как гражданке своей страны», говорит Гульжан. 

Детский сад на русском, школа — тоже?

Дети в Байконуре сталкиваются с выбором не только в системе поддержки, но и в образовании. Российская школа означает сдачу ЕГЭ и поступление в вуз где-нибудь в Москве или Оренбурге. Казахстанская — путь к аттестату, который нужен для Алматы или Астаны. Поэтому родители довольно рано определяются: где жить, там и учиться.

К тому моменту многое стало привычкой. Ребёнок мог говорить по-русски, читать сказки, где был не «қасқыр», а «серый волк», и знать, что в Новый год приходит Дед Мороз, а не Аяз Ата. Переход в другую систему для многих казался излишним и сложным: детский сад по-русски — значит, и школа туда же.

«Мои двое — с самого начала в российском детсаду. Мы даже не думали, что можно по-другому. А потом — в школу по тому же принципу. Потому что российские школы всегда были сильнее. Нет вторых смен, меньше текучки, учителя опытнее. Да и логистика проще — всё рядом. А до казахстанской школы — через весь город», рассказывает Малика (имя изменено). 

У таких решений часто были не только бытовые, но и санитарные основания. В 2024 году в трёх казахстанских детсадах Байконура выявили кишечную палочку. Выяснилось, что в этих же учреждениях государство платило за детей, которых там никто не видел. Ни справок, ни заявлений, ни самих детей, но из бюджета ушли миллионы тенге. Для многих это стало ещё одним аргументом в пользу знакомой, даже если формально — чужой модели.

Вместе с плюсами проявились и очевидные минусы: казахский язык, история, литература. В российских школах Байконура эти дисциплины не преподают вовсе — ни как иностранные, ни даже как факультатив. И если в семье не говорят на казахском дома, то шансов сохранить язык почти нет.

Громкие заголовки в СМИ о введении дисциплин свелись к опросам. В российских школах годами спрашивали: хотят ли родители видеть в расписании казахский язык, историю и литературу. Большинство — а его составляли преимущественно граждане РФ — голосовало против. Для системы этого было достаточно. Де-юре всё происходило демократично. Но судьбу предметов решали те, кому они были не нужны.

Вместе с тем именно Россией в городе была создана прочная система дополнительного образования — от спортивных секций до музыкальных и художественных школ. Здесь выросло не одно поколение, занятое в творческих и прикладных направлениях: дети, вне зависимости от гражданства, с ранних лет учатся танцам, музыке, рукоделию, программированию. Во многом благодаря усилиям педагогов, которые сохраняют и развивают культурную среду города.

Чужая крыша, свой дом

Администрация делает многое, чтобы жильё в Байконуре оставалось доступным: квартиры выдают бесплатно, особенно семьям и приглашённым специалистам, аренда — символическая. В среднем 15 тысяч тенге в месяц. Это одна из опор в городе с временным статусом. Но даже при продуманной структуре жители нередко ищут собственные маршруты — между правилами.

А с 1 июля 2025 года цены на ЖКХ снова вырастут, и тогда киловатт-час электроэнергии здесь обойдётся в 45,05 тенге; отопление — в 15 388,68 тенге за гигакалорию; кубометр горячей воды — в 8 014,95 тенге, холодной — в 204,69 тенге. Это при том, что жильё байконурцам официально не принадлежит, а инфраструктура изношена до предела: системы теплоснабжения и электросети — на 75 %, канализации и водопровода — почти на 90 %. Реконструкция началась только в прошлом году. 

Это одна из причин, почему люди уезжают. В Байконуре зарегистрировано 56,4 тысячи человек. Недавние корректировки переписи показали — казахстанцев здесь 32,4 тысячи. Сколько на самом деле россиян — никто точно не знает: многие зарегистрированы, хотя давно уехали. Иногда — намеренно.

Прокуратура приводит случай, когда супружеская пара уехала жить в Россию, но продолжала числиться в Байконуре, чтобы не потерять районный коэффициент — надбавку к пенсии за жизнь в особых условиях. О своём отъезде они не сообщили и больше 10 лет получали повышенные выплаты. В итоге сумма переплат превысила 2,3 миллиона рублей.

Следующий нюанс — банковский. Чтобы заложить квартиру, нужно быть её собственником. Чтобы взять ипотеку, нужен залог. То есть ты живёшь в квартире, но не можешь её ни купить, ни продать, ни использовать как актив.

Россия, впрочем, решила этот тупик для своих граждан предоставлением денежных сертификатов. По ним можно приобрести квартиру за пределами Байконура — уже в собственность. Чтобы претендовать на него, нужно проработать в городе не менее 10 лет. Для казахстанцев такой механизм не предусмотрен.

«Лично мне немного обидно стало, так как стаж в организациях уже 18 лет, а с другой стороны, ещё 10 лет тут торчать желания нет», поделился байконурец, которому до получения российского паспорта остаётся месяц. 

По словам собеседников, включение в списки граждан Казахстана — даже тех, кто только недавно получил российское гражданство — влияет на очередь. Возникает парадокс: человек, десятилетиями живший и работавший в Байконуре с российским паспортом, оказывается в менее выгодной позиции, чем тот, кто ещё вчера числился в другой юрисдикции. Один в перспективе уедет вместе с окончанием аренды, а другой зачастую продаёт квартиру в России и вернётся в Казахстан.

Двойной счёт за здоровье

Более насущное — медицинская помощь. Здесь она есть номинально и с российской, и с казахстанской стороны. В городе работают и ЦМСЧ № 1, и казахстанская больница. Но на деле получить помощь не всегда просто.

Один из таких случаев — история Ерлана (имя изменено), продавца из Байконура. Его работодатель — российское ИП, и с каждой зарплаты у Ерлана исправно удерживаются взносы в пенсионный фонд и фонд медицинского страхования РФ. То есть де-юре он застрахован — и должен получать бесплатную помощь в ЦМСЧ.

Однако когда у Ерлана начались проблемы с сердцем, кардиолога в российской больнице не имелось. В поисках помощи Ерлан обратился в казахстанскую. Там врач был, но чтобы попасть на приём, нужен не только ИИН, но медицинское страхование РК. А в казахстанской базе его попросту не оказалось.

«Мне так и сказали: „Вы в базе не числитесь“», рассказывает Ерлан. 

С российской стороны помощь ему полагается, но не у того врача, к которому он хочет попасть. С казахстанской — его просто нет в системе. Единственный выход — оформить вторую страховку. И платить дважды: сначала с зарплаты, потом за факт лечения.

При этом медициной занимаются. Фактически вся казахстанская система выстраивалась с нуля с 2016 года. По сей день открываются новые кабинеты, закупается оборудование. Всё это — вопреки кадровому дефициту и хроническому настроению «на чемоданах», когда специалисты всё чаще ищут стабильность в больших городах. Тем ценнее то, что администрация продолжает работать — даже тогда, когда нет готовых решений. По поручению главы города ведётся системная работа: привлекаются врачи и педагоги, обновляется оборудование, улучшаются условия.

Многое приходится собирать вручную — без шаблонов, на стыке двух государств. Здесь глава города не только управляет, но и лично курирует каждый участок, выходит к людям, бывает на всех городских мероприятиях, выслушивает обращения — независимо от гражданства. Это не стилистика кортежей, которые проносятся мимо живых людей перед акиматами. Это работа в поле: ежедневная, ручная, без протокольной дистанции.

Люди уезжают. Предприниматели теряют не только покупателей, но и саму ткань города — тех, кто раньше жил, тратил, платил. Запусков ракет стало меньше, вместе с ними исчезли заказы, сократились доходы, опустели квартиры. Байконур стал тише.

Он держится не на соглашениях, а на усилии. На тех, кто не опускает руки. Потому что иначе нельзя.

Читайте также: 

• Город, где до сих пор живут будто в Советском Союзе: как Байконур встречает майские праздники 
• Горькое море и горячий песок: может ли аким Мангистау уйти в отпуск со спокойной совестью? 
• Секретная роскошь: аким ЗКО живёт в комплексе за 100 млн тенге, но рассказывать об этом нельзя