Нацкомпания «КазМунайГаз» и российская компания «Лукойл» подписали соглашение о принципах по проекту Каламкас-море и Хазар в казахстанском секторе Каспийского моря. Об этом пресс-служба КМГ сообщила 16 ноября по итогам встречи главы «Лукойл» Вагита Алекперова и председателя правления КМГ Айдара Айдарбаева.
ПОДПИСНОЙ ПАКЕТ
Каламкас-море был исключен из контрактной территории Северо-Каспийского проекта с месторождением Кашаган, разрабатываемым на условиях СРП консорциумом North Caspian Operating Company ввиду отказа иностранных инвесторов от дальнейшей разработки по причине низкой рентабельности.
Структура Хазар входила в контрактную территорию проекта Жемчужины, который на условиях СРП реализует компания Caspi Meruerty Operating Company (CMOC, Shell – 55%, «КазМунайГаз» – 25%, Оман Ойл – 20%).
Совокупные извлекаемые запасы месторождений Каламкас-море и Хазар составляют 67 млн т нефти, 9 млрд м3 газа, эти проекты планировалось реализовывать в связке.
Однако в 2019 году Shell приняла решение выйти из проекта Хазар, а NCOC отказалась от планов по разработке месторождения Каламкас-море из-за низкой рентабельности.
Лицензии были возвращены Казахстану, проекты в 2020 году были предложены BP, но компанию они не заинтересовали.
В августе 2021 года Минэнерго Казахстана сообщило, что «КазМунайГаз» планирует получить право недропользования на месторождения Каламкас-море, Хазар и Ауэзов. С уходом БиПи в конкурсе на Каламкас-море безусловным лидером оказалась российская компания «Лукойл» ввиду имеющего успешного опыта освоения схожего по условиям месторождения на российском шельфе Каспия.
ПОДВОДНЫЙ КАМЕНЬ ПОД КОНТРАКТ
Но праздничное состояние портит один пункт принципиального соглашения.
Подписанный документ предполагает «дальнейшие переговоры между компаниями об определении концепции, деталей и условий совместного освоения месторождений».
Грубо говоря, об условиях разработки стороны не смогли договориться, хотя и пошли на заключение контракта. У партнеров разные видения.
КМГ хотел бы пробить свою концепцию разработки через технологию применения искусственных островов, а «Лукойл» – просто повторить свой успешный опыт и более дешевый на российском шельфе через применение полупогружных барж. Разные технологии и совершенно разная стоимость проектов.
Разница в два раза. Когда речь идет о расходах в миллиардах долларах, это очень существенно. Есть разница в стоимости – 5 млрд долларов (4,4 млрд долларов) и 2 млрд 200 млн долларов.
Были и разногласия и по налоговому режиму по прочтению налога о НДПИ (полезные ископаемые), где их высчитывать: на месторождении как роялти или при пересечении таможенной границы. Но это было разногласие не «Лукойла» и КМГ, а позиция Минфина РК. Вопросы совсем не праздные.
Каждая из сторон хочет получить отдачу от денег уже на этапе вложения через сервисные организации. При выборе концепции искусственных островов обогатятся одни группы по интересам. А если через погружные баржи – совсем другие группы.
Стоит отметить, что при выборе концепции «Лукойла» это не значит, что выиграют исключительно российские подрядчики «Лукойла», но и другая группа казахстанских сервисных компаний.
К примеру, если будут выбраны баржи, значит понадобится много стальных труб. А это хорошая перспектива получить подряд для казахстанской компании «Имсталькон».
А если будет выбрана концепция островов, то «Имсталькон» ничего не получит. И это на фоне того, что он сейчас простаивает.
Если ранее казахстанский сервисный сектор имел общие проблемы и интересы с целью пробиться в подрядчики и субподрядчики больших проектов и получить равные или условия на гандикапе (спортивный термин – предоставление более слабому участнику условий для уравнивания шансов на успех). То в последние годы пошел глубокий разлом внутри самого казахстанского нефтесервисного сектора. Разрешение глубокого конфликта интересов перенесено на более поздний срок.
Автор: Артур Шахназарян
