Что утонет скорее: Алматы или Астана? «Детские» и не очень вопросы британскому экологу Франкопану

01 сентября 2024 16:15 Анна Шабалдина

Фото Caps Unlock

Питер Франкопан — британский эколог, историк и писатель. В Алматы (не первый раз, кстати) он приехал, чтобы презентовать свою книгу «Как менялась Земля. Нерассказанная история», которую перевёл на русский и казахский языки благотворительный общественный фонд Caps Unlock и выпустило издательство Steppe&World (между прочим, именно оно издавало на казахском языке книжки про Гарри Поттера).

Предыдущий бестселлер Франкопана касался именно Центральной Азии и назывался «Великие Шёлковые пути» (именно так, во множественном числе). То есть в экологии ЦА он кое-что понимает. Новая книга Питера — это история нашей планеты, но через призму климата и экологии: как они влияли на всё, что происходило за миллионы лет. Корреспондент Orda.kz задала Франкопану несколько важных вопросов. В том числе «детских».

О глобальном

Начнём с самого сложного вопроса. В мире есть несколько самых крупных стран — Россия, США, Канада, Китай. Казахстан тоже не на последнем месте. Если бы вы руководили этими странами, что первым делом вы бы сделали, чтобы уменьшить их воздействие на окружающую среду?

— Я историк, а не политик. Решения о том, что необходимо делать, принимают политики. Моя задача в этой книге — объяснить, как менялась среда вокруг нас, каковы будут последствия этих изменений, ну и, конечно, напомнить руководителям этих стран, что когда вы истощаете ресурсы, возникают последствия. Центральная Азия нагревается в два раза быстрее, чем любой другой регион планеты. Средняя температура в этом регионе на пять градусов выше, чем она была, скажем, в 60–70-е годы прошлого века. И большинство прогнозов: к концу этого века температура поднимется ещё на пять градусов. Я мог бы сказать, что нужно делать, но задача историка — объяснить, почему мы достигли этого момента в прошлом, как всё менялось и каковы будут последствия. Например, распад СССР, появление СНГ. Самый важный аспект распада СССР — массовое ускорение мировой промышленности. В какой-то мере это было полезно для человечества в целом, уровень жизни в Казахстане, Китае, Африке начал расти, но с момента падения Берлинской стены люди сожгли 50 процентов углеводородов за всю историю человечества. То есть фактически мы двигаемся к краю обрыва, всё быстрее и быстрее, а не замедляемся.

Вы очень изящно ушли от ответа на вопрос. И всё-таки: если бы вы руководили этими странами, что бы вы сделали?

— Три вещи. Я бы перешёл на чистую энергию. Цена на солнечную энергию сильно упала и продолжает падать, то есть она не требует серьёзных затрат. Второе: я бы очень точно измерял расход воды. Потому что водные ресурсы — это главная проблема Центральной Азии в ближайшие десятилетия. Не только объёмы воды, но и её качество. И третье: я бы посмотрел, как обеспечить качество воздуха, то есть очистить атмосферу. В том числе в Казахстане. В частности, в Алматы качество воздуха, пожалуй, худшее даже в масштабах мира. Если послушать одних экоактивистов, это из-за автомобилей и грузовиков, а также промышленности. Другие скажут, что частный сектор сжигает слишком много угля. Казахстан — вторая страна в мире по расходу угля на душу населения. И последствия — это плохо для сердца, мозга, лёгких и создаёт условия для роста насилия и преступности: связь между неблагоприятной экологией и преступностью уже подтверждена.

Вы верите в зелёные технологии? Что они смогут обеспечить все потребности людей?

— Да. Во многих регионах Европы стоимость энергии отрицательная. В Америке тоже. В Калифорнии были дни, когда вся энергия производилась из возобновляемых источников. В Австралии энергия всегда имела отрицательную стоимость. Мы можем жить в мире, где вся энергия может быть «чистой». Это не вопрос веры. Это не моя религия. Проблема в том, чтобы отказаться от энергии нефти, но все должны подключиться к этому вопросу одновременно. Крупная часть казахстанской экономики держится на том, чтобы эксплуатировать природные ресурсы. Переходить на чистую энергию нужно осторожно, это чувствительный процесс, но он должен быть устойчивым. Мы уже частично живём в мире чистой энергии, это, повторюсь, не вопрос веры.

Про АЭС и Арал

Сейчас в Казахстане активно обсуждают строительство АЭС, планируют даже референдум. Противники говорят про Чернобыль и Фукусиму, сторонники — про рабочие места и дешёвую электроэнергию. А что думаете вы?

— Я нормально отношусь к ядерной энергии, это неплохая вещь. Мы должны думать об окружающей среде не только с точки зрения энергоносителей, но и качества воды, качества воздуха.

Поговорим об Арале. Казахстанские учёные говорят, что мы уже прошли точку невозврата, и Арал уже никогда не будет прежним. Но, может быть, у вас другое мнение?

— Я не эксперт по Аральскому морю. Но знаю, что это одна из тем, по которым страны ЦА общаются друг с другом. Это очень важно для региона. Из того, что я понял, состояние Аральского моря за последние четыре-пять лет стало улучшаться. Из-за катастрофы, насколько я знаю, уровень солёности увеличился от одного грамма соли на литр до ста граммов. Есть психологические, физические проблемы со здоровьем местного населения. Но можно повернуть процесс вспять и вернуть Аральское море к исходному состоянию. Повторюсь, я не эксперт по Аралу. Но, кажется, есть тенденция к улучшению ситуации. Процесс идёт. Очень сложные вопросы у вас!

Простите. Насколько правильно сравнивать процессы обмеления Арала и Каспийского моря?

— В Казахстане 17 тысяч рек. Количество воды в Казахстане лучше, чем во многих других странах этого региона. Но не на всей территории Казахстана одинаковые вызовы и возможности, я имею в виду север, юг, восток и запад. Что происходит с Каспийским морем — это проблема запада, а для тех же Караганды, Петропавловска это вообще неважно. С этой точки зрения питьевая вода гораздо важнее для всех. Каспий, конечно, вызов для региона, но реальная проблема — это реки. Три крупных реки в регионе — Сырдарья, Амударья и Иртыш — все они требуют сотрудничества. Каспийское море, конечно, тоже требует общих решений, но питьевая вода сейчас важнее для всех.

«Детские» вопросы

Так называемый детский вопрос: действительно ли ледники скоро растают и как скоро это приведёт нас к катастрофе? Ну и вообще: в Алматы есть ледники, а Астана посреди степи. Кто быстрее умрёт: жители Алматы или Астаны?

— Ледники уже растаяли на 30 процентов за последние 30 лет. Не все они тают одинаково быстро. Но ожидания паводков и нехватки ресурсов действительно актуальны. Это как если бы вы пришли к врачу и сказали: доктор, я болею, что мне делать? А доктор скажет: примите лекарство! В нашем случае лекарство — это понимание самой проблемы. Не только молитва, чтобы проблема исчезла. Но и делать же что-то надо!

Астана во время потопа. Фото: Ольга Ибраева, Orda.kz

Сайгаки. Это сейчас для Казахстана проблема. Они то вымирают, то размножаются так, что идут к фермерам и сжирают их урожай. Наше правительство никак не может определиться: то ли их отстреливать, то ли оставить в покое. А вы что думаете?

— По популяции сайгаков я тоже не эксперт. Но есть другие эксперты, которые подумали на эту тему. Есть всякие крупные животные, национальные символы. Но мы же не будем задавать такой вопрос о насекомых в Казахстане?

Как это? А саранча?

— Я имею в виду насекомых, которые опыляют — пчёл, скажем. Они очень важны для экосистемы. Так и с сайгаками. Когда мы меняем среду для одних животных, она меняется для других. Речь не только о сайгаках, должен быть комплексный подход. Сельское хозяйство — это замечательно, но сайгаки — символ Казахстана, люди жили с ними бок о бок тысячи лет, мы должны думать об экосистеме. От химии почвы до всей цепочки, до хищников.

Последний «детский» вопрос. В прошлом году в Казахстане была ужасная засуха. В этом году страну ужасно затопило! Вы в своей книге пишете, что такие колебания климата были на протяжении всей истории Земли, и это нормально. Но то, что происходит сейчас, это следствие деятельности человека или это нормально?

— Засуха и наводнения — это непредсказуемо. Слишком много всяких факторов, их невозможно предвидеть. А вот как к этим вызовам подготовиться — это другая проблема. Как минимум нужно готовить службы МЧС, медиков, понимать, как производить эвакуацию. И обязательно продумать, что делать, если случится нехватка продовольствия. И дело даже не в частоте этих ЧП, а в том, что они становятся более жёсткими. Наводнения, которые этой весной были в других точках мира, были даже жёстче, чем в Казахстане, и это будет происходить более часто. Ну и если говорить про Казахстан: у вас разница в температурах достигает 70–80 градусов между зимними и летними периодами. В Англии у нас не так, у нас диапазон сильно меньше. Значит, и качество строительных материалов другое. И это реальность. И она будет становиться всё более серьёзной. Как сказал бы доктор: чем чаще будете пить таблетки, тем быстрее они вам помогут. Но я думаю, что с учётом масштаба проблем Казахстан неплохо справляется. Новые технологии помогают. И чем быстрее Казахстан и мир поймут проблемы, с которыми мы сталкиваемся, тем быстрее мы сможем их решить. Умрём ли мы от наводнений или засухи? Или нас сожрёт саранча? Что бы я сделал? Важно, чтобы родители рассказывали детям, а правительство — спасателям и медикам: надо думать о том, что реально.

Читайте также:

Лента новостей

все новости