Традиционализм порождает бишимбаевых: проблема бытового насилия в Казахстане на взгляд психотерапевта

Почему после дела Бишимбаева мы стали так часто слышать о случаях домашнего насилия, зачем женщины выходят замуж за абьюзеров, «почему она сразу не ушла?», правда ли, что абьюзеры — психопаты и кто на самом деле виноват в том, что муж поднял руку на жену? На эти и другие вопросы Orda.kz ответила психолог, психотерапевт Елена Тен. 

В последнее время на фоне суда над Бишимбаевым и ужесточения наказания за домашнее насилие мы стали видеть очень много случаев, когда женщина получает побои, издевательства, психологическое давление от мужчины, с которым она в отношениях. Почему раньше эти случаи не были так заметны? 

— Так бывает всегда, когда дело становится резонансным и наконец-то внимание общества с жертвы переключается на того, кто совершает насилие. Жертвы домашнего насилия получили поддержку, увидели действительно работающую норму закона. И поэтому всё, что было в тени, становится явным. 

Проблема в том, что домашнее насилие целиком и полностью — продукт общества, которое увлекается так называемыми традиционными ценностями. Это очень важно подчеркнуть: то, что называют традиционными ценностями, есть в любой культуре. Речь не идёт только о казахских или русских традициях, о Европе или Азии или о любом другом отдельном этносе или регионе. Речь о том, что традиционализм как слепое следование традиционной культуре создаёт бесправное положение женщины.

Раньше, в прошлом, позапрошлом веках это было нормой жизни. Считалось, что так и должно быть. Люди часто прибегали к каким-то странным цитатам типа «Да убоится жена мужа своего» и прочим. Это всё парадигма неравенства партнёров. На таком фоне естественно в любой момент общество осуждает женщину и говорит, что она сама напросилась, она недостаточно хорошо себя вела как женщина, как жена, как хозяйка, как обслуживающий персонал.

Следовательно, любая женщина понимает, что бесполезно и даже опасно заводить разговор о том, что дома её унижают или бьют. Общество сразу накинется на неё, направит в её сторону прожектор общественного внимания и начнёт рассматривать и обсуждать её поведение, слова, внешний вид. 

Традиционализм силён и в наши дни. И сегодня о женщине, пострадавшей от насилия, могут в соцсетях или отрыто в лицо говорить: «Ну конечно, она распустилась после родов, ходит жирная. Ну вот муж и дал ей, а что?» Распространённые претензии: недостаточно хорошо обслуживала «хозяина», недостаточно красиво выглядит, недостаточно хороша как мать, как домработница. 

Можете посмотреть сегодня под любым выпуском материала о деле Бишимбаева в комментариях — там половина сочувствует «бедненькому насильнику» и осуждает жертву. Спрашивают: почему она не ушла? А как можно в таком обществе куда-то уйти? Никакой поддержки не будет. 

Именно поэтому мы сегодня сразу после дела Бишимбаева видим ещё один вопиющий случай — Карина Мамаш, супруга казахстанского дипломата, сообщила о побоях с его стороны. Из-за резонансного дела Бишимбаева у жертв насилия в Казахстане есть надежда на поддержку и на то, что агрессор получит справедливое наказание. 

Представители старшего поколения любят говорить о жертвах насилия: «А где были её глаза? Она же видела, за кого замуж выходила». Насколько оправданно это утверждение? Как и почему, с точки зрения психологии, женщина соглашается на отношения с потенциальным абьюзером? 

— Никогда ничего не видно при первой встрече. Это только домыслы людей, которые очень не желают разбираться в том, что происходит на самом деле. 

Обычно мы имеем дело с человеком, выросшим в традиционных, «скрепных» правилах, где он просто по половому признаку имеет право на всё, для него вседозволенность — это норма. А девочку растят наоборот — она должна слушаться, с детства делать много работы по дому, стараться и угождать, не жаловаться, быть тихой и удобной.

Наше общество — это видно было при обсуждении петиции о «пропаганде» ЛГБТ — за традиционализм и «скрепные» порядки держится руками и ногами. За те самые «традиционные ценности», которые содержат в своей основе неравенство партнёров. Содержат в принципе неравенство людей, не только по признаку пола, но и по национальности, профессии, возрасту, сексуальной ориентации, по множеству признаков.

Поэтому когда говорят «видела, за кого выходила замуж», — лгут сами себе. Нет, не видела. Семейный насильник старается расположить свою будущую жертву, показывать ей «сладкую жизнь».

Это только запутывает психологически жертв семейного насилия. Ведь если бы он 100 % времени был плохим, она бы и не вышла за такого замуж. Но это начинается не с первого дня, а когда жертва уже достаточно запуталась.

Похожая ситуация с жёнами алкоголиков — они не уходят от мужей. Если бы он пил 24/7,  всю жизнь, если бы она его встретила в неприглядном виде, пьяного, валяющегося в луже, то она бы за такого не вышла. Но женщина ведь точно помнит, каким он бывает, когда трезвый — ярким, творческим, интеллектуальным, заботливым и нежным. Она знает эту его сторону и живёт в ожидании, когда же он снова вернётся в нормальное состояние и снова проявит себя как прекрасный человек. 

То же самое и с авторами домашнего насилия. Если бы они постоянно были агрессивны, у нас бы срабатывали защитные механизмы. Ведь когда мы встречаем, например, группу агрессивных людей на улице, с палками и зверскими выражениями лица, мы переходим на другую сторону, чтобы быть от них как можно дальше в безопасности. 

Но когда человек рядом бывает ласковым, щедрым, добрым, милым, а потом вдруг внезапно проявляет агрессию, срабатывает другой механизм. Женщина начинает думать: «Может, действительно я что-то сделала, чтобы запустить такое поведение?» 

Есть ошибочный стереотип, выраженный во фразах типа: «Муж — голова, а жена — шея, и куда она повернётся, туда и голова поворачивается». Это одна из ловушек традиционалистского понимания семьи. Якобы жена управляет поведением мужа. И женщина начинает верить в это.

Но никакого влияния на поведение агрессора жертва не имеет. На 100 % она отвечает за то, что она делает. А он на 100 % отвечает за то, что делает он. 

Сами агрессоры охотно верят в эту иллюзию, когда говорят, что жертва их якобы спровоцировала, а значит, они не виноваты. Нет никаких провокаций: человек сам отвечает за то, что он делает.

Насколько оправданно утверждение, что в отношениях как тиран ищет себе жертву, так и жертва ищет себе тирана? Существует ли в психологии такая связка «тиран-жертва» или это выдумка? 

— Такая сцепка «тиран-жертва» действительно есть. Она работает, когда человек — девочка или мальчик — выросли в условиях домашнего насилия. Чаще всего в будущем они подвергаются насилию и выбирают насилие как модель поведения. Но это далеко не в 100 % случаев. 

Связка «тиран-жертва» не обуславливает и не объясняет всего того масштаба семейного насилия и вообще насилия как такового, которое существует в нашей реальности.

Когда всплывает очередной случай домашнего насилия, огромная часть нашего общества начинает обвинять жертву. Высказывают мнение, что женщина могла уйти после первого проявления агрессии со стороны мужчины, и если она с ним осталась, значит, её якобы всё устраивало в этих отношениях. Почему на самом деле жертвы не уходят? 

Нередко это вообще её квартира либо туда вложена часть её денег. Почему автор насилия должен остаться при всех благах, с квартирой, машиной и имуществом?   

В нормальной ситуации, в среде, где работают нормальные законы, первым делом насильника удаляют от жертвы. Именно тому, кто совершил насилие, выдают предписание не подходить ближе, чем на 100 метров. Он просто не должен оказываться на территории квартиры, в которой находится жертва. Предписание это должно неукоснительно соблюдаться. 

А у нас эта женщина, побитая, бесправная, должна ещё куда-то уйти, а чаще всего идти ей некуда, потому что рядом общество, которое её осуждает. 

Первое, что необходимо обеспечить — пострадавшая от насилия не должна никуда уходить. Уйти должен тот, кто совершает насилие. 

Второе: жертве насилия важно и нужно оказаться в поддерживающей среде. Это может быть группа по типу анонимных алкоголиков, только с пострадавшими от насилия. Там люди уже какой-то опыт имеют и могут быть волонтёрами, поддерживать других, помогать им пережить травму, адаптироваться и жить счастливо, получить хорошую работу, построить здоровые отношения, в которых она не будет жертвой.

В одной книге, посвящённой проблеме домашнего насилия, была такая рекомендация: как только с вами произошёл какой-то инцидент в супружестве, странный или пугающий, — например, партнёр на вас накричал, — обязательно нужно зафиксировать в дневнике время и обстоятельства. То есть сделать запись: «Такого-то числа такого-то месяца в 15 часов мой муж, который никогда раньше не обзывал и не бил меня, назвал меня таким-то словом и ударил по лицу».

Поэтому нужно что-то надёжное, на что можно опереться. Снять инцидент на видео каким-то образом. Чаще всего это очень трудно сделать или невозможно. Но после совершённого насилия можно записать видео с собой, сфотографировать побои, чтобы потом видеть, что она это не придумала. 

Потому что у жертв семейного насилия возникает ощущение, что они и правда что-то не так поняли. Что это были не побои на самом деле. Как говорил Бишимбаев в суде: «Я просто её толкнул, а она сама ударилась головой об унитаз». 

Все те авторы насилия, которые жалуются, что женщина их спровоцировала, что это она совершала над ними психологическое насилие, пытаются на самом деле объяснить своё поведение через поведение другого человека. Это не работает. 

Можно как угодно реагировать, когда тебя оскорбляют. Можно уйти, можно вызвать полицию, можно оскорбить в ответ. Но для агрессоров нормально тут же бить. 

Вот она говорит те же самые обидные и оскорбительные слова, но почему-то мужчина прекрасно может себя контролировать, когда рядом с ней группа тех, кто может её защитить. Но он тут же теряет контроль, когда это происходит дома за закрытыми дверями. Это говорит о том, что он всегда мог себя контролировать, но дома он выбирал её бить. 

Как обезопасить себя от абьюзеров и агрессоров, можно ли их определить и как выстраивать отношения, чтобы не оказаться в ловушке домашнего тирана? Можно ли этому научиться? 

— Нет никакого способа. Ещё раз напомню: в группе риска все. Задумывались ли вы, почему так часто люди препарируют поведение жертвы насилия? Вот здесь она сделала это, вот тут сказала вот так. Когда речь шла об убитой Салтанат Нукеновой, люди активно обсуждали, почему она не ушла после вот того случая, зачем она вот так себя повела в той ситуации. 

Мне часто женщины задают вопрос: «Как я должна воспитывать девочку, чтобы она не стала жертвой домашнего насилия?» Нет такого метода воспитания. Это ещё одна ловушка. Когда женщина считает: «Есть пара "жертва-тиран". А я не жертва, значит, со мной такое не случится». На самом деле это может случиться с любой, нет никаких гарантий, что если вы росли в здоровой семье с хорошими отношениями, вы не станете жертвой насилия. 

Говорят сейчас, что нужно правильно воспитывать мальчиков. Но это тоже не ответ. Например, когда мальчика воспитывают, ему говорят: «Бить девочек нельзя». Это же жуткий перекос получается. Ведь вкладывается мысль, что девочку бить нельзя из-за чего? Из-за того, что мальчик сильнее, как будто наделён большими полномочиями, а девочка — существо слабое. Так закладывается неравенство. 

Необходимо объяснять, что вообще людей бить нельзя! Ни мальчиков, ни девочек, ни родителей, ни братьев и сестёр, ни вообще постороннего человека. Решать вопросы нужно путём переговоров.
Менять следует модели поведения, которые общество поддерживает и поощряет. 

У нас до сих пор, например, считается, что если женщина не замужем, она какая-то бракованная. Если она выбирает не выходить замуж, не рожать детей, её общество осуждает. Когда желают «женского счастья», это означает обязательно выскочить замуж и нарожать детей. То есть мы до сих пор не научились уважать позицию и выбор других людей. 

Меняться должно общество.

Сейчас появился тренд на хорошее отцовство. У нас он пока не очень развит, но постепенно проявляется. Мы видим семьи, в которых папа занимается активно воспитанием детей с младенчества. 

Совсем недавно был модным образ мужчины как некоего брутального мужика с сигаретой в руке. Но поклонники здорового образа жизни сделали своё дело, мы видим, что курение больше не модный тренд. Сейчас образ мужчины — это здоровый человек, без сигареты, у него ухоженное лицо, а не отёчное и похмельное. 

Это всё тренды, которые меняются, развиваются и влияют на наше общество. 

Но пока общество держится за традиционализм, никто не застрахован от насилия. Сегодня это как лотерея: если вас не бьют, значит, вам повезло, рядом с вами не агрессор, вы просто вытянули счастливый билет.

Читайте также:

• Намаз спас от суицидальных мыслей: психолог рассказала, как Гульмира Сатыбалды запугала своего зятя
• «Три килограмма счастья» — Баян Алагузова стала мамой в третий раз
• «Нож застрял в шее моей дочери». Подробности дела об убийстве Аль-Бейне Зариповой рассказала её мать