Зачем в суде выслушивали свидетелей, которые не являлись очевидцами резонансного преступления, как родственница подсудимого пыталась воспрепятствовать съёмкам журналиста и на что пролили свет показания врача-травматолога, рассказывает Orda.kz
В военном суде Алматинского гарнизона проходят главные разбирательства по делу рядового срочной службы Нурасыла Болата. Он подозревается по части 2 статьи 107 УК РК ("Умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью"), наказание по которой предусматривает ограничение или лишение свободы на срок до трёх лет.
Корреспондент Orda.kz побывал на одном из заседаний, чтобы выяснить обстоятельства, предшествовавшие избиению супругов Анны и Олега Черновых в ночь с 10 на 11 февраля 2023 года в алматинском торговом центре Esentai Mall. Увы, всё пошло не по плану, поэтому вопросы по делу остаются.
Анна и Олег Черновы. Фото из личного архива Черновых
По словам потерпевшей стороны, сегодня планировалось заслушать показания свидетелей из числа бывших сослуживцев подсудимого Болата по учебному центру сухопутных войск "Гвардейский" Минобороны. Они должны были рассказать, как он нёс срочную службу в Жамбылской области, какие взаимоотношения у него сложились с другими солдатами и, главное, как его отпустили в увольнение 10 февраля 2023 года, что он оказался за 350 километров от места дислокации своей воинской части. Свои показания военнослужащие собирались давать на казахском языке, поэтому в суд вызвали переводчика из алматинского военного института радиоэлектроники и связи Минобороны РК.
Однако на месте выяснилось, что специалист не имеет филологического образования и опыта участия в судебных процессах в качестве переводчика. У неё педагогическое образование, а в военном институте она работает в отделе по развитию госязыка. Такой расклад категорически не устроил сторону защиты. Адвокат Аскар Каймаков настоял, чтобы на процесс пригласили профессионального лингвиста, свободно владеющего русским и казахским языками, поскольку только так можно добиться полноценного качественного перевода и избежать вольной трактовки пересказа свидетелей. Женщину- переводчика отпустили и принялись в срочном порядке искать ей замену.
Гособвинитель Амангуль Жумагалиева предложила выслушать важных свидетелей, стоявших в коридоре, и подождать, пока в соседнем судебном зале не освободится другой переводчик. За это время можно было выслушать показания вызванных по делу русскоязычных свидетелей. Забегая вперёд, отметим, что специалист-филолог не смог вырваться раньше запланированного времени, поэтому допрос военнослужащих перенесли на 12 сентября. Это был первый неприятный сюрприз, следом за которым последовал второй.
Гособвинитель и представитель потерпевшей стороны. Фото Orda.kz
Адвокаты и родственники подсудимого запретили снимать себя и Болата. Это их законное право, просто мы оказались ограничены в плане съемки. Снимать можно было только судью, секретаря суда, гособвинителя, представителя потерпевшей стороны и других участников процесса с разрешения последних. Несмотря на это, женщина из группы поддержки Болата всё время пыталась контролировать работу корреспондента, выкрикивая с места:
«Не снимайте с этого ракурса, а то мы попадём в кадр!.. Покажите потом нам свои фотографии, чтобы мы убедились, что всё в порядке!.. Не снимайте военнослужащих!" – то и дело восклицала женщина.
Кстати, подсудимый Болат не содержится под стражей, он находится под поручительством командира десантно-штурмовой бригады из города Конаева Алматинской области. Десантники, которые сопровождают его повсюду, дали своё согласие на съёмку. Журналист Orda.kz единожды показала стороне защиты фото, сделанное общим планом, и на этом согласование закончилось, хотя недовольные остались.
Представитель потерпевшей стороны Алия Омарова не выдержала и обратилась к судье, чтобы он сделал замечание женщине за её некорректное поведение по отношению к журналисту. Председательствующий судья Дихан Алиаскаров предупредил всех собравшихся в зале лиц, что будет удалять из зала тех, кто нарушает установленный порядок проведения судебных заседаний.
Не видели, не слышали, но знаем!
СМИ писали, что в тот роковой вечер Анна и Олег Черновы вступились за девушку, которую избил Болат. Теперь стороны защиты и обвинения пытались выяснить в суде, не вступали ли подсудимый и потерпевшие в конфликт между собой или с кем-либо до того, как оказались на паркинге. Выяснилось, что Болата и чету Черновых видели за пару часов до инцидента в ресторане «Ева», расположенном в торговом центре Esentai mall. Поэтому в суд вызвали начальника охраны и менеджера элитного заведения, чтобы прояснить ситуацию. Однако на деле всё запуталось ещё больше.
Начальник службы безопасности ресторана Антон Полуюхта сообщил, что не был на смене в ночь 10 февраля. К тому же он отвечает за порядок только в ресторане: случись там конфликт, он незамедлительно бы принял меры по его разрешению. А поскольку инцидент произошёл на территории торгового центра, то реагировать на него должны были секьюрити Esentai mall. Полуюхта заявил, что подсудимого Болата впервые видит в зале суда, с потерпевшими Черновыми незнаком. Он не разрешил себя снимать и быстро покинул зал судебных заседаний.
Второй свидетель – гостевой менеджер ресторана Иван Ванов – оказался более сговорчивым. Он сообщил, что подсудимый Болат приходил вечером 10 февраля вместе с друзьями в их заведение, однако компания не прошла фейс-контроль на входе.
"В нашем ресторане существуют возрастные ограничения для посетителей. Мы пропускаем только женщин не моложе 23 лет и мужчин не моложе 27 лет. Возраст посетителей определяем на глаз, а если понадобится, то просим их предъявить документы. 20-летний Болат не прошёл фейс-контроль наших охранников, поскольку не подходил под возрастные критерии», – сказал Ванов.
Свидетель Ванов даёт показания. Фото Orda.kz
По его словам, он лично незнаком с Болатом и не видел его в тот вечер в «Еве». Об инциденте с избиением Черновых узнал из соцсетей. Также, по словам Ванова, никто из посетителей или сотрудников ресторана не жаловался на Анну и Олега Черновых, ужинавших в тот вечер в "Еве".
Здесь необходимо пояснить: хейтеры писали в соцсетях, что супруги- юристы якобы остались недовольны завышенным счётом на оплату ужина, поэтому они в плохом настроении вышли из ресторана. В паркинге они увидели, как Нурасыл разбирается со своей девушкой Даяной, вмешались в их конфликт и, мол, спровоцировали парня на драку. Вот сторона защиты и пыталась выяснить в суде, предшествовал ли инциденту в парковке какой-либо конфликт в ресторане. Проблема заключалась в том, что свидетель Ванов постоянно ссылался на то, что не помнит события того вечера.
Неудивительно, что адвокат Каймаков обратил внимание суда на расхождения между теми показаниями, что Ванов давал в ходе следствия, с теми, что он озвучил в суде. Так, согласно материалам уголовного дела, Ванов знаком с Болатом и видел его 10 февраля в ресторане, так же, как и потерпевшую девушку Даяну, которая пришла отдельно со своей подругой Томирис. Они сидели за барной стойкой.
Теперь выясняется, что Ванов хорошо знает не самого Нурасыла, а его старшего брата, который часто бывает в «Еве». Второй момент: менеджер не видел, как секьюрити не пропускает Нурасыла на входе в ресторан, поскольку находился в тот момент в зале. А что касается Даяны, то со слов Ванова, она пришла в тот вечер, чтобы попросить его устроить её на должность хостесс. Зачем тогда Ванова вызвали в суд вместо охранников, не пустивших Болата в ресторан?
Чем дольше выступал свидетель, тем больше противоречий находил адвокат Каймаков. К примеру, Ванов сообщил, что к нему на работу приходил следователь, фамилию которого он забыл. Иван написал от руки показания, расписался и офицер ушёл, забрав с собой протокол допроса. Фишка в том, что в уголовном деле фигурируют показания Ванова в виде машинописного текста, распечатанного на принтере. Защитник пытался выяснить, как такое могло произойти. Получается, следователь пришёл с готовым напечатанном на компьютере текстом и свидетель расписался внизу, не глядя, или же Ванов опять что-то путает, говоря, что собственноручно писал показания.
«Уважаемый суд! Я не в первый раз замечаю, что показания свидетелей в суде существенно расходятся с теми, что они давали в ходе следствия. Обращаю на это ваше внимание», – сказал Каймаков.
Впрочем, не только защита пыталась разобраться в спорных или противоречивых моментах. Гособвинитель и представитель потерпевшей стороны также хотели разобраться в нюансах дела. Они постоянно задавали выступавшим дополнительные и уточняющие вопросы, чтобы сложить пазл. Притом делали всё в корректной форме, чего не скажешь об адвокате Каймакове, который оказывал давление на одного из свидетелей. Представитель потерпевшей стороны Омарова сделала замечание, и защитник извинился перед свидетелем-врачом.
Свидетель Лихачёв даёт показания по делу. Фото Orda.kz
Отметим, что процесс по делу Болата отличается от многих других судебных разбирательств своей активностью сторон. По нашим наблюдениям, обычно адвокаты стараются играть роль первой скрипки, инициируя различные ходатайства, дотошно расспрашивая свидетелей и вступая в полемику с прокурорами по любому поводу. Гособвинители обычно пассивно ведут себя в суде, но только не в случае с делом Болата. Состязательность сторон здесь идёт на равных.
Показания врачей
В ходе судебного заседания заслушали показания двух врачей и медсестры. Они рассказали о состоянии здоровья потерпевших и подсудимого до и после событий 10 февраля. Выступления медсестры Айнур Толжараевой и врача-терапевта Дуйсенбе Мухамбетова из учебного центра "Гвардейский" были самими короткими. Оба отметили, что Нурасыл Болат за время прохождения срочной службы ни разу не жаловался на получение телесных повреждений, что исключает версию о неуставных отношениях.
По словам терапевта, рядовой три раза обращался к нему с жалобами на боль в горле и высокую температуру. Ему диагностивали фарингит и тонзиллит и назначали медикаментозное лечение.
"В нашей части служат 1 900 военнослужащих, из них 1 000 – это солдаты срочной службы. Их периодически осматривают девять санинструкторов, а также сотрудники военной полиции на предмет выявления телесных повреждений. Если у кого-то из солдат находят, допустим, гематомы или ссадины, то мне об этом докладывают. Я – единственный врач в этом подразделении, который выполняет функции терапевта, дерматолога и хирурга", – сказал Мухамбетов.
Свидетель Мухамбетов даёт показания в суде. Фото Orda.kz
Самим ярким, интересным и познавательным выступлением в суде, с лихвой компенсировавшим "облом" с переводом показаний свидетелей- военнослужащих, стало повествование травматолога-ортопеда Сергея Лихачёва. Профессионал своего дела, 30 лет отдавший медицине, он доступным языком разъяснял значение сложных медицинских терминов, разницу между исследованиями КТ, МРТ и рентгеном и специфику своей работы.
«Анна Чернова обратилась ко мне 16 февраля с жалобами на сильные боли в правом плече, нижней челюсти с левой стороны и ограниченность движений. С её слов, она получила травму 11 февраля, когда её вместе с мужем избил неизвестный молодой человек. Она упала, ударилась головой о землю и на короткое время потеряла сознание. 13 февраля Анна обратилась в травмпункт, где ей сделали МРТ головного мозга и правого лучевого сустава. С этими снимками она пришла ко мне. Я поставил предварительный диагноз «закрытая черепно-мозговая травма, сотрясение головного мозга, ушиб нижней челюсти с левой стороны и ушиб плечевого сустава". Рекомендовал консультацию нейрохирурга, медикаментозное лечение и физиопроцедуры продолжительностью 2 недели", – говорит Лихачёв.
По его словам, повторно пациентка Чернова обратилась 1 марта. Состояние её стабилизировалось, но боль осталась. На восстановление травмированных участков требовалось 2 месяца.
Адвокаты хотели выяснить, на каком основании врач поставил предварительный диагноз потерпевшей, и можно ли получить сотрясение мозга после удара о землю? Врач дал обстоятельные разъяснения.
"Предварительный диагноз ставится на основании жалоб пациента, изучения обстоятельств получения травмы и симптомов при первичном осмотре. Этот диагноз требует уточнения в процессе наблюдения, потому что те или иные симптомы могут проявляться спустя время. Закрытую черепно-мозговую травму и сотрясение головного мозга Анна получила после удара в голову. Проще говоря, её отправили в нокаут. По поводу того, можно получить сотрясение мозга после падения или нет, скажу так. Можно ехать на мотоцикле в шлеме, упасть и удариться головой о землю. При этом шлем и голова внешне останутся целыми, а вот внутри головы будет каша".
Врача Лихачёва поблагодарили за разъяснения и он вышел из зала, когда выяснилось, что он лечил также потерпевшего Олега Чернова. Его вернули обратно, и он рассказал, что 20 февраля обследовал мужа Анны. Молодой мужчина жаловался на боль в грудной клетке с левой стороны, поэтому ему провели рентгенографию.
"Никаких симптомов развивающейся пневмонии у пациента выявлено не было. На основании клинического осмотра, рентген снимка и жалоб я поставил диагноз "перелом 9-го ребра по хрящевой части" и назначил консультацию невропатолога", – сказал Лихачёв.
Снимок КТ грудной клетки Олега Чернова. Фото из личного архива Чернова.
Адвокат поинтересовался разницей между различными видами исследований, чтоб понять степень эффективности каждого из них и показания к их назначению. Врач привёл наглядный пример.
"На тарелке лежит колбаса, которую мне нужно исследовать. На рентген-снимке я вижу её размеры по соотношению с тарелкой, цвет, форму и структуру. Когда мне нужно узнать, какая колбаса внутри, я прошу сделать МРТ или КТ. Мне её нарезают колечками и раскладывают перед мной. Я вижу её содержимое на любом уровне, но без самой колбасы я не вижу, что это было изначально и какой формы она была – круглой, квадратной или овальной. Любое исследование начинается с доступных методов, например, с рентгеновских снимков. Когда врач видит на этом снимке какой-то патологический процесс, то он проводит дополнительные исследования – это МРТ, КТ, анализы. На основании всех полученных данных он выставляет окончательный диагноз".
Адвокат пытался получить у врача ответы, которые устраивали бы защиту, поэтому он задавал наводящие вопросы. Оказывается, у Олега Чернова были сломаны в общей сложности 4 ребра, поэтому адвокат интересовался насколько это угрожает его жизни и здоровью, и почему врач не рекомендовал ему ношение специального корсета или фиксирующих повязок? Вообще смог бы врач безошибочно путём пальпации определить перелом рёбер, и всё в таком духе. Именно в этот момент представитель потерпевшей стороны попросила суд сделать замечание адвокату за давление на врача.
"Я бы определил множественные переломы рёбер, не беспокойтесь. Почему я не выписал корсет Чернову? Потому что любая фиксация грудной клетки затрудняет дыхательную функцию и является дополнительным фактором для получения осложнений. Мы не рекомендуем пациентам фиксирующие повязки, наоборот, просим чаще дышать. Рёбра никто и никогда не оперируют, только в случае западения грудной клетки в результате множественных переломов предпринимают экстренные хирургические мероприятия", – подытожил Лихачёв.
Редакция Orda.kz продолжит следить за ходом главного судебного разбирательства по делу младшего сына депутата Мажилиса Даулета Турлыханова, рядового Нурасыла Болата.
Фото Orda.kz
