Поражение в правах: почему Конституция не защищает гражданских активистов

Как казахстанских политических активистов ограничивают в правах и где кроется корень проблемы.

Гражданский активист Альнур Ильяшев пожаловался друзьям и недругам в Facebook на то, что ему не разрешают работать по профессии. Корреспондент Orda.kz выясняла, почему возник запрет, насколько он законен и как часто подобное происходит в нашей стране.

Ильяшев рассказал, что после приговора суда об ограничении свободы, он решил, что все-таки нужно заняться поисками работы и отправился в Центр занятости. Но в госструктуре сразу же заявили, что нет ясности с формулировкой в приговоре и порекомендовали обратиться в инспекцию по труду. В этой инстанции ему ответили, что, согласно приговору, он ограничен в работе по своим профессиям – юрист-правовед, педагог-психолог, менеджмент и религиоведение.

    - Мне сказали, что я могу получить работу через квоту для лиц, состоящих на учете в службе пробации, но нужно подождать около месяца. В городе есть 62 организации, которые предоставляют рабочие места, в списке такие специальности, как грузчик, разнорабочий и т.п. Я проконсультировался с правозащитниками, и они согласились с тем, что мои конституционные права ущемляют. Также запрет, который мне озвучили, идет вразрез с Международным пактом о социальных, экономических и культурных правах граждан, который Казахстан ратифицировал. Я буду оспаривать это решение в суде, а пока суд да дело, буду отрабатывать сто часов принудительных работ, - говорит Ильяшев.

Мы решили выяснить, как обстоят дела с трудоустройством у других бывших заключенных. Макс Бокаев рассказал, что «на зоне» он работал и стаж ему засчитывался, но после освобождения официально трудоустроиться пока не удалось.

    - Как такового противодействия в устройстве на работу нет, однако на мне сейчас ограничения на занятие конкретными видами деятельности. Последние 18 лет я работал в общественной организации, но в связи с судебным запретом я не могу участвовать в благотворительных мероприятиях, даже в качестве наемного работника. Нет такого, чтобы мне открыто встали поперек дороги, но, условно, если я обращусь по поводу трудоустройства, то организацию уведомят, что по постановлению суда они не имеют права нанимать меня, так как мне запрещено работать в общественной организации.

Бокаев рассказал, что проблем с тем, чтобы прокормить себя, у него нет, поддерживают родные. Но долго это продолжаться не может, поэтому он рассматривает возможность работать на иностранную общественную организацию.

Казахстанский оппозиционный политик Владимир Козлов рассказал, что он даже не пробовал искать работу после освобождения.

    - На политическую деятельность, которой я занимался 15 лет, был прямой запрет, а новую профессию осваивать не имело смысла в моем положении. На остальное запрет был негласный: мои кураторы из полиции говорили об этом и постукивали тремя пальцами правой руки по левому плечу. Этот жест означает, что решение спущено было сверху. Они говорили, что прямого запрета нет, но ты можешь перейти дорогу не в том месте, это будет административное правонарушение, и ты снова отправишься за решетку.

Что касается другой работы, Козлов считает, что искать ее не было никакого смысла. До отъезда из страны ему помогали друзья.

   - Когда человек приходит трудоустраиваться, его сразу проверяют на судимость. И при первом же касании выясняется, что данное лицо причастно к финансированию терроризма, и разговор окончен. К знакомым людям я не обращался, потому что не хотел их подставлять – к ним бы непрерывно ходили полицейские, проверяющие и т.п. У меня даже не было банковской карточки, куда можно скидывать зарплату.

Юрист Муслим Хасенов отметил, что право на свободу труда – это не абсолютное право человека, как мы привыкли думать. Оно может быть ограничено законом в той мере, в какой необходимо для защиты конституционного строя, охраны общественного порядка, прав и свобод человека, здоровья и нравственности населения. Одним из таких законов может стать Уголовный кодекс, который содержит такие виды наказаний, как лишение права занимать определенную должность или заниматься определенной деятельностью.

     - Другой вопрос, что применять данные виды наказаний необходимо в строгом соответствии с законом и соразмерно тяжести и общественной опасности совершенного преступления.

По словам Хасенова, Трудовой кодекс, который запрещает заключать трудовой договор с лицами, лишенными права заниматься определенной деятельностью, лишь обеспечивает выполнение норм Уголовного кодекса и приговора суда.

Правозащитник Евгений Жовтис считает, что в отношении статьи 50 Уголовного кодекса – лишение права заниматься определенными видами деятельности или занимать определенные должности – в Казахстане зачастую идет классическое политическое применение, незаконное и необоснованное. Жовтис рассказал, что обычно речь идет о профессиональной деятельности или той, на которую есть разрешение – лицензия или сертификат. Например, вождение автомобиля: это может быть профессиональный водитель или любитель с правом управления транспортного средства. Но если с вождением обычно все понятно, то с другими видами деятельности все намного сложнее.

    - Дело в том, что Уголовный кодекс специально не определяет, о каких видах деятельности в данной статье идет речь. Очевидно, что они должны быть связаны с совершенным преступлением. Например, профессиональная деятельность, когда врача осудили и запретили впоследствии работать по профессии. Или человеку запретили быть главным бухгалтером, потому что он совершил финансовое преступление. А у нас это наказание не определено по отношению к конкретной статье о преступлении. Дильнар Инсеновой, например, этот запрет добавили к приговору за мошенничество.

Жовтис считает, что случай с Ильяшевым не подпадает ни под одно, ни под другое.

    - Ему запретили заниматься общественной деятельностью. Такого запрета вы не найдете ни в одном документе, потому что никто под таким углом это не рассматривал. В юридическом смысле понятия «общественная деятельность» в законодательстве нет, поэтому суду приходится объяснять, что же это значит. Как и в случаях с Бокаевым, Халеловой и Инсеновой, Ильяшеву запретили работать по договору юристом, что никак не вытекает из общественной деятельности. А в международной практике запретить заниматься общественной деятельностью вообще невозможно. Это ведь добровольно!

По словам правозащитника, то, что происходит в Казахстане с применением этого дополнительного наказания, в Российской империи называлось поражением в правах.

    - Человека своеобразно поражают в ряде прав, причем власти сами решают, что ему запретить.

Полет фантазии сначала у судов, потом у акиматов безразмерный.

- Более того, это прямо противоречит фундаментальному принципу международного права – принципу юридической определенности и предсказуемости. Человек просто не знает, что именно ему запретят, если он, например, распространяет ложную информацию. Он что-то не то сказал, а ему запретили работать юристом.

Сам факт наличия политических заключенных казахстанские власти официально не признают. Однако ситуация, в которой оказываются бывшие заключенные, в том числе и Ильяшев, все-таки заставляет думать о политическом подтексте.