Зачем Елбасы переживает обо мне, или Почему Тенгри не удержит

Елбасы переживает за каждого соотечественника, покидающего страну. Он призвал помнить, что стабильность и полиэтничность не гарантированная данность, и что были моменты, когда все это достояние могло быть поставлено под вопрос.

«Зачем уезжать, если мы создадим лучшие условия, чем там, куда они уезжают? Зачем? Поэтому на местах, акиматы, наши идеологи должны быть очень внимательными. Почему уезжают в соседние вузы? Надо сделать так, чтобы у нас было лучше, у нас были лучше условия приема детей, надо специальные гранты открывать, и самое главное – лучшее образование давать», - заявил Нурсултан Назарбаев на заседании Ассамблеи Народов Казахстана.

Наш автор, Ирина Галкина дала развернутый ответ Елбасы, почему она, родившаяся и всю жизнь прожившая в Казахстане, все-таки уехала из страны.

Я – эмигрантка в первом поколении. И сразу осеклась. Почему? Да, я эмигрантка. Я уехала из Казахстана шесть лет назад. Хотя собиралась это сделать еще в прошлом веке, в начале девяностых годов. Но все не хватало смелости и решимости довести это дело до конца.

Однажды, в порыве эмигрантских чувств, мы с мужем в первую очередь продали супружескую кровать. Но эта продажа сверхдефицитного в то время товара не стала триггером отъезда. Дальше дело не пошло.

Представьте себе, я действительно несколько раз порывалась уехать в Россию! Туда в начале девяностых ринулись все мои родственники по линии отца. По материнской линии родных было очень мало, и все оставались на месте. В Россию уехало большинство моих одноклассников, кто не являлся представителем титульной нации. Я вообще не могла понять: ради чего?

Я была в шоке, потому что абсолютно ничто не являлось драйвером эмиграции. Это был точно снежный ком: кто-то поехал и захватил с собой остальных. И шок для меня.

Спустя десятилетия  я продолжала встречаться со своими одноклассниками-казахами. Нас роднило многое, вы даже не можете себе представить, как мы были близки. Многие говорят, что такого не бывает. Это я сейчас пишу «одноклассники-казахи», а для меня они всегда – «два Нурлана», «наш тихоня «Мейрам», «заводила Айгулька». А нашу казашку Катьку (вот убейте, не помню ее истинного казахского имени, но зато, не обладая художественным талантом, могу нарисовать ее образ), мою первую настоящую подружку, самую душевную и преданную Маришку я до сих пор вспоминаю с благодарностью.  Это была самая искренняя девичья дружба, без подвохов, стопроцентное понимание и поддержка (еще увидимся, я прилечу!!!).

Резюме предыдущего абзаца. Поясню: для нас национальность не имела абсолютно никакого значения. Это потом, многие годы спустя, мы узнали, что есть казахи и русские, есть украинцы со своим характерным в фамилии «ко», есть уйгуры (да я до сих пор, в свои 53 не могу это определить, хоть убейте меня!). Господи, многих этих децибел, которыми населен сегодняшний мир, не было. И не будет, уверена, в понимании еще многих поколений.

Так вот, на поверку оказалось, что по-настоящему я – эмигрантка не в первом поколении.  Ведь мои предки тоже были эмигрантами. Они оказались в Казахстане не по волшебству, с помощью сказочной палочки. Это были исторические и отнюдь не маленькие трагедии. Но и эмигрантские истории, да.

Я хорошо помню своих бабушек. Деды, полные сил, в 26 и 33 года погибли на войне – Великой Отечественной войне. У меня не было ни одного родного дедушки в живых, только соседи, среди них и казахи, древние старцы (на мой тогда незрелый взгляд), которые носили самые почетные ордена той самой страшной войны, и которым мы отдавали свой искренний пионерский салют. И потом  я писала, став юнкором районной газеты, о них свои детские рассказы. Страшные истории в детском, совершенно невинном понимании. Я еще пойду в библиотеку, чтобы поднять подшивку газеты, которая  тогда  называлась совершенно обыденно «Сельская  новь».

Буквально вчера, когда ушел в вечность Михаил Жванецкий, пересмотрела его беседу с Владимиром Познером. Тот спрашивал, почему наш великий сатирик и писатель не уехал за границу. Ну и, естественно, по закону жанра, нужно было обозначить причины. Или хотя бы одну причину. И великий Жванецкий, в силу своего жизненного опыта, ее легко обозначил. Многие, кто уехал, сделали это из-за жлобства.

В начале я очень сомневалась, в каком смысле употреблено это слово. Даже, признаюсь, в каком-то моменте пыталась осознать обратный смысл. Но, в конце концов, поняла, что не ошибаюсь. Те, кто уехали, сделали это «благодаря» или «вопреки» чужому, а не собственному жлобству. Здесь, чтобы вы понимали, заложен месседж о том, что нужно почитать или посмотреть видео о жлобстве с точки зрения теперь уже ушедшего в вечность Жванецкого-классика.

Так вот, шесть лет назад я уехала из Казахстана в Испанию. Для этого, конечно, должны были быть причины. Для меня они были очевидны еще тогда: да, мне надоело, что меня останавливают каждый день инспекторы ГАИ и ищут предлоги для взятки (типа – подыши, у тебя правый поворотник не работает, ты не включила сигнальные огни и прочее, и прочее); в школе резко сократили уроки русского – в пользу сомнительных предметов, типа самопознания; я не могла вынести тяжести ведения частного бизнеса – он касался рекламы, и предложения нашей газеты на фиг не были нужны уважаемым прежде мною компаниям и людям – сначала мне они говорили, что нужно продержаться на рынке три года, но шесть лет ничего не решили – у них все потоки давно в определенном русле и поделены – все зиждется на откатах… Такая бытовуха, такое все несущественное с точки зрения принятия личных исторических решений.

Я понимаю, что сейчас я мелочусь и цепляюсь, как тогда. Но ведь есть более важные и определяющие жизнь материи – Родина, долг, совесть. Но я уже давно пережила клинику юношеского максимализма. Уж извините.

Сейчас пытаюсь все-таки найти объяснение своему неожиданному даже для себя отъезду. По классике жанра, могла бы написать – не нахожу. Но, увы, этих причин еще больше. Я уезжала из страны, которая была гораздо лучше, чем она сейчас.

Но это не отнимает моей любви к Родине.

Автор: Ирина Галкина