«Матрица: воскрешение»: развенчание культа Избранного

В казахстанском прокате стартовала картина, вызывавшая больше опасений, чем любой перезапуск, сиквел или ремейк за последние лет двадцать. Официальное послесловие самого философского блокбастера всех времён и народов – «Матрица: воскрешение», которое одновременно стало и первым сольным проектом Ланы Вачовски.

Что за фильм? Тягучий экшн о том, что не все пророки должны быть воскрешены, а некоторые идеи, казавшиеся революционными, остаются таковыми только в момент своего появления.

Кто в ролях? Киану «Небрезгливый» Ривз, Кэрри «Мать троих ангелочков» Энн-Мосс, Нил Патрик «Всё равно смешной» Харрис и Яхья «Морфеус для зумеров» Абдул-Матин II.

О чём? В «Матрице» проходит двадцать лет (что почему-то равняется 60 годам в оплоте реального мира – городе Зион). Нео забыл о том, что он – Избранный и вполне комфортно чувствует себя в образе гениального геймдизайнера – автора суперпопулярной игровой трилогии «Матрица».

Однако ряд событий приводит к тому, что Томас Андерсон воскрешает в памяти события первых трёх фильмов, и его главной целью становится возвращение Тринити в вечную борьбу с машинами.

Кому и зачем смотреть? Именно этот вопрос должна была себе задать Лана Вачовски, когда взялась за постановку четвёртой части.

В книге «Расскажите вашим детям» киноведа Алексея Павлова выдвигается любопытная теория о природе культового кино, в том числе трилогий. Согласно ей, первая картина должна заразить зрителя оригинальной идеей и новаторским взглядом; вторая – по сути, стать ремейком оригинала, но более дорогостоящим и масштабным; третья, в свою очередь, неизбежно станет пародией на оригинал, высмеивая собственные идеи, доводя их до абсурда.

Ярким примером такого подхода были «Зловещие мертвецы» Сэма Рэйми. И если всё-таки считать «Перезагрузку» и «Революцию» одним фильмом (снимались одновременно и вышли в прокат с перерывом в полгода), то «Матрица» стала окончательно культовой только сейчас.

Уже в первой сцене «Воскрешения» разыгрывается довольно блеклая пародия на аналогичную сцену из первого фильма, из которой вычеркнули всю выдающуюся хореографию Юэня У-Пина, но добавили двух персонажей. Одну Лана иронично назвала Багзом (шутки про белых кроликов по ходу сюжета будут звучать неоднократно), а второго вы, скорее всего, даже не запомните.

И чем дальше зритель проваливается в «кроличью нору» фильма, тем ярче Вачовски иллюстрирует слово «кринж» во всех оттенках. Складывается ощущение, что присутствуешь на творческом вечере престарелого юмориста, который растерял остроту ума, но ещё пытается шутить.

Тут тебе и название кофейни «Симулатте», и превратившийся в клоуна обновлённый Морфеус, и камео Ламбера Вильсона в образе Меровингена, орущего что-то вроде «Я эти ваши сиквелы триквелом спин-оффил!»

При этом, как будто издеваясь над зрителем, Лана монтирует новый фильм с пятисекундными «сторис» (эпизодами это назвать сложно) из оригинальной трилогии. Что-то подобное проделывали авторы фильма «Терминатор: генезис», которые пытались переснять сцены из первой картины с компьютерной моделью Арнольда Шварценеггера и новыми актёрами.

И если тема любви во второй и третьей частях была искусно переплетена с новаторскими экшн-сценами (одна битва с сотнями агентов Смитов чего стоит!) и дискуссией на тему поиска Спасителя, то для «Воскрешения» Вачовски решила оставить только романтические отношения Нео и Тринити, благодаря чему картина мечется между второсортным боевиком и романтической комедией про то, как дедушка с бабушкой словили Альцгеймер и пытаются вспомнить друг друга.

Если вышедший одновременно с «Воскрешением» «Человек-паук: нет пути домой» играет на зрительской ностальгии, то четвёртая «Матрица» рвёт и топчет то, за что её искренне любили.