Хорошо ли работают депутаты и как нам побороть коррупцию? Спросили у профессора Арстана Ахпанова

После трагических событий января 2022 года в Казахстане изменилась парадигма законотворческого процесса... Или нет? О том, хорошо ли работают депутаты парламента, и как нам побороть коррупцию, мы спросили доктора юридических наук, профессора Арстана Ахпанова. 

Вот что пишут о нём на госсайтах: Арстан Нокешевич Ахпанов — заслуженный работник МВД Республики Казахстан, создатель научной школы, оказавшей существенное влияние на развитие теории уголовно-процессуального права. Профессор Евразийского национального университета им. Л. Н. Гумилёва.

Можно ли говорить о движении Казахстана от суперпрезидентской формы правления к парламентской? 

— Разговор о парламентской республике — чистый популизм. Возьмите Кыргызстан. За короткое время у них столько президентов поменялось. Поэтому я не сторонник суперпрезидентской или суперпарламентской республики. Я за сбалансированную систему сдержек и противовесов во власти: президент, парламент, правительство, судебная власть. И между ними должны быть взаимозависимость, взаимодополняемость и контроль. Сегодня у нас выстроена наиболее приемлемая для Казахстана система государственной власти, где депутатский корпус выполняет важную функцию по правовому регулированию общественных отношений. Мы должны исходить из своих национальных интересов и исторических традиций. У нас была ханская власть, но при этом был баланс в виде независимых биев. Выборы были открытыми, а ханская власть контролировалась населением. Вопрос лишь в том, что должна быть справедливая система выборов — тех же депутатов парламента, представителей маслихатов или президента. В перспективе можно вернуться к вопросу о месте ханской власти в системе государственного устройства. И тогда будет преемственность политического курса, а мы восстановим и сохраним свой национальный код. В законотворческом процессе сейчас заметны подвижки. Год деятельности парламента это доказал.

Что вы скажете как юрист о новом составе депутатского корпуса? 

— Новый состав обнадёживает. Я с депутатами работаю с сентября прошлого года над законопроектом по оптимизации Уголовного, Уголовно-процессуального и Уголовно-исполнительного кодексов. И делаю такой вывод: в корпусе мало юристов, но зато очень много здравомыслящих, патриотически настроенных государственников. Депутаты нового созыва глубоко вникают в суть проблемы. Они прислушиваются к рекомендациям госорганов, юристов, предпринимателей, граждан. 

Какие изменения произошли в работе парламента после январских событий 2022 года? 

— Сегодня полностью изменилась парадигма законотворческого процесса. Новые подходы к нему заложены в послании главы государства от 2 сентября 2022 года. Была проведена ревизия норм уголовного и уголовно-процессуального законодательства. Поставленная президентом установка выполняется. В частности, пресечены ведомственно-корпоративные интересы. Раньше у нас каждое ведомство через депутатов лоббировало свои интересы, не всегда отвечающие интересам народа Казахстана. 

В итоге было хаотичное законотворчество, несистемное. Некоторые законопроекты принимались, отменялись и вновь принимались. С 2015 по 2022 год было внесено 1200 изменений в те же УК и УПК. Так что на практике даже не успевали запоминать новые нормы. 

Сегодня это пресечено. Депутаты отказались от несистемных, необдуманных и необоснованных поправок законодательства. Координирующая роль в законотворчестве, согласно посланию, передана Министерству юстиции. И это правильно. В результате мы вернулись к тому, что было в начале нашей независимости, когда под руководством юриста и государственного деятеля Нагашбая Шайкенова формировалось национальное законодательство.

На сегодня разработка законопроектов, их анализ, корректировка стали открытыми, прозрачными. Законотворческий темп перестал быть поспешным. Депутаты не спеша обсуждают насущные вопросы, чтобы выработать оптимальные решения. 

Какие законопроекты вы могли бы отметить для примера как эффективные и отражающие чаяния народа? 

— В пример могу привести работу над экономическими правонарушениями в Уголовно-процессуальном кодексе. Проблема была с основанием к началу досудебного расследования (раньше именовалось как возбуждение уголовного дела). Оно было вероятным,и каждое должностное лицо решало вопрос субъективно. Это привело к незаконному вторжению органов расследования в дела бизнеса. Следствие — воспрепятствование работе предпринимателей, коррупция, создание искусственных показателей работы и другие нарушения. В данный момент законопроект создаёт очень серьёзные препоны, чтобы не было произвола и субъективной оценки, особенно в налоговой сфере. Заинтересованные лица имеют право обжаловать материалы через суд до начала расследования. И таких положений много.

Или другой пример. Депутаты ставят вопрос об ужесточении ответственности для браконьеров. Проблема в том, что браконьеров не могут всегда установить. А по нашему законодательству вся ответственность возлагается на лицо, которое, например, приобрело рога и пытается их продать. Часто в сельской местности люди просто находят павших сайгаков и пилят рога. Их задерживают и называют их браконьерами. А это колоссальные суммы штрафа и длительные сроки лишения свободы. Но там нет причинно-следственной связи. Они же не браконьеры. Но этот факт в судах не устанавливают в полной мере.

Какие проблемы в законотворчестве сегодня вы могли бы отметить? 

— Их две. Нам необходимо усилить научно-практическое обоснование законодательных поправок, которое должно опираться на серьёзные криминологические исследования. Зачастую бывает недостаточно информации. А субъективное видение того или иного человека или организации может привести к ошибке. Сегодня госорганы ссылаются на статистику, где-то на частный случай. Но это не убеждает. В идеале должно проводиться научное исследование — мы должны обобщить материалы практики, провести научный анализ проблем, правовое исследование в сравнении с другими государствами, посмотреть динамику. Конечно, это займёт немало времени. Но спешить с принятием законов не стоит. Если один раз в несколько лет принимать взвешенное, научно обоснованное изменение и дополнение, то это обеспечит стабильное законодательство и будет отвечать интересам общества и государства. 

Вторая проблема — в работе группы над законопроектом. Я считаю, что надо комитет по законодательству и судебно-правовой реформе Мажилиса парламента сделать координирующим для других комитетов, по аналогии с Минюстом, чтобы не было разнобоя.

Иначе получается: заходят проекты в комитеты, например, по защите прав женщин и несовершеннолетних детей. И они принимают блок поправок по усилению ответственности за семейно-бытовое насилие. Но эти поправки проходят мимо комитета по законодательству и судебно-правовой реформе, где представлены депутаты-юристы. Это неправильно, поскольку в комитете по защите прав женщин и несовершеннолетних детей в основном педагоги. Они вторгаются в правовое поле, где требуются серьёзные знания и опыт юристов. Комитетам надо работать совместно, но ответственность за внесение поправок в законы, считаю, необходимо возложить на комитет по законодательству и судебно-правовой реформе, поскольку там более серьёзная юридическая проработка проектов.

Понятно, что депутаты проводят встречи с избирателями. Но что вы можете сказать об уровне влияния народа на законотворческий процесс через депутатов?  

— Депутаты реагируют на обращения избирателей, проводят встречи с электоратом. Но даже частое обращение граждан не является основанием для изменения того или иного закона. Здесь нужно проводить серьёзные научно-криминологические исследования, чтобы выяснить причины, а не бороться лишь с последствиями применения закона. На этих проблемах законодательства должны быть сосредоточены научно-исследовательские учреждения, вузы, Институт законодательства и правовой информации, Институт парламентаризма. А государство через Министерство науки и высшего образования должно координировать научную деятельность с помощью грантов или других способов.

В депутатском корпусе есть представители разных партий. Присутствует ли партийная конкуренция? 

— Да, я обратил на это внимание. Представители разных партий действительно вносят рациональные предложения. Но это нельзя назвать конкуренцией, а скорее взаимодополнением. Они показывают разные аспекты решения проблемы, противоположные подходы. Например, я поддерживаю идею депутата Перуашева о необходимости сделать поправку в Уголовный кодекс о том, что структура той или иной коммерческой организации заведомо не должна расцениваться как преступная группировка.

Одна из главных проблем в Казахстане — коррупция. Какие меры необходимо принять, чтобы эффективно бороться ней? 

— Советую обратиться к книге «Сингапурская история: из третьего мира — в первый». Премьер-министр Сингапура Ли Куан Ю хорошо написал о борьбе с коррупцией. Я считаю, что бороться с ней нужно на уровне высших эшелонов власти. Сегодня за коррупцию дают небольшие сроки или штрафы. Я не сторонник этого. Коррупционеры наносят больше вреда государству, чем какой-либо другой преступник. Поэтому ответственность должна быть очень строгая. Они не должны откупаться штрафами. Более того, в коррупционной цепочке нужно выявлять не столько исполнителей, сколько организаторов в высших эшелонах власти. Бороться с коррупцией снизу сложнее. Это как бороться с коноплёй в Чуйской долине. Её сжигают, а она растёт ещё лучше, потому что корни остаются в земле. Отличие в одном: корень коррупции наверху, а не внизу. Поэтому я считаю, что во главе всех ведомств и министерств нужно ставить порядочных и компетентных людей. Создать условия для их работы, и кадровый потенциал выровняется. В этом плане у меня большая надежда на нового премьер-министра страны Бектенова, у него большой опыт борьбы с коррупцией. Лично знаю его как человека глубоко порядочного, рассудительного и высококомпетентного, думаю, что он будет разумно корректировать кадровую политику.

Это касается любой профессии, в том числе и судей, где также высок уровень коррупции? 

— Да. Нужно сделать такую систему подбора судей, чтобы вопрос о коррупции даже не стоял. Но, с другой стороны, считаю, что судьям надо создать очень хороший социально привлекательный пакет, чтобы он понимал, что может потерять. Важный момент — судья должен давать подписку об ограничениях, возможности вести за ним оперативный контроль. А также нужно контролировать его родственников, близких в плане незаконного обогащения, оформление на подставных лиц, получения каких-либо преимуществ. Чтобы судья понимал, что находится под колпаком у власти, опасался угрозы разоблачения. В-третьих, необходимо реализовать Бангалорские принципы поведения судей, которые гарантируют независимость судьи внутри судебной системы. Ещё раз отмечу, что не место красит человека, а человек определяет. Даже если создать супернадёжный механизм, коррупционно настроенные люди найдут тысячу возможностей обойти препятствия. Всё упирается в кадры. Поэтому главное — вход в любую профессию должен быть прозрачным, объективным, честным. Но в реальной жизни, к сожалению, это происходит с точностью наоборот. В этом вся наша проблема.

Читайте также:

• Пожарные борются с возгоранием сухостоя в Алматинской области
• В США запретят TikTok из-за угрозы слива данных