Мажилис в первом чтении одобрил проект закона «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты по вопросам защиты прав детей». Депутаты Айдос Сарым и Динара Закиева внесли нормы по ограничению работы иностранных социальных сетей и мессенджеров в случае их отказа открывать свои представительства в Казахстане. По мнению мажилисменов, эти нормы помогут бороться с кибербуллингом и защитить детей.
Журналист Orda.kz побеседовал с автором поправок, депутатом Айдосом Сарымом.
Махамбет Абжан: Айдос, вас не коробит быть автором поправок, которые часть экспертного сообщества считает реакционными?
Айдос Сарым: Мне кажется, здесь больше хайпа, нежели реальных вопросов. Но если кто-то хочет хейтить, пожалуйста. На самом же деле, это закон о правах ребёнка, о защите детей. И там гораздо больше важных новелл, нежели блок, который касается социальных сетей. По соцсетям очень коротенький трек, он тоже важный, но по сравнению с вопросами социальными, образовательными, здравоохранения – это мелочь.
Эта ваша с Закиевой инициатива или было чьё-то предложение?
— Там же стоят наши имена, значит, это наша инициатива.
Как вы думаете, на практике всё это будет работать?
— Если вы слушали ответ правительства на пленарке, то каждый год выявляются десятки тысяч случаев нарушений прав детей в ходе мониторинга соцсетей.
Не останемся ли мы без Facebook, без Twitter?
— Ну почему останемся? Во-первых, это техногиганты, которые в том числе зарабатывают на казахстанцах миллиарды долларов. Первое, что надо понять — это компании, которые продают, втюхивают нам рекламу за счёт якобы вашего общения, поэтому за них переживать не нужно.
Во-вторых, я уверен, что в Казахстане есть 2-3 миллиона пользователей соцсетей. И если эти техногиганты уважают свою аудиторию, своих пользователей, то, думаю, они могут пожертвовать небольшую часть своих огромных бюджетов, чтобы нанять как минимум два-три казахскоязычных контент-менеджеров. Пусть они будут находиться в Америке, в Европе, не важно где, но будут на связи с нашим правительством и так далее. Мы же говорим не о том, что будем всё блокировать. Нам нужны официальные лица, которые будут принимать эти жалобы, они будут знать язык и будут работать.
Казахский язык вы имеете в виду?
— Казахский – прежде всего, потому что он государственный, и аудитория-то больше казахской становится. По крайней мере, знающий реалии Казахстана (сотрудник, знающий реалии РК — ред). Под казахскоязычным я подразумеваю, что он автоматически, наверное, будет знать и русский язык тоже. Вот эти менеджеры будут выполнять собственно свои правила.
В Facebook есть правила, и когда мы в него заходим, мы подписываемся, что не будем распространять детскую порнографию, не будем оскорблять кого-то, использовать язык ненависти и вражды. И нам нужен такой офицер, потому что те реалии, которые есть сегодня, нас совершенно не устраивают.
Мониторинг – это, конечно, хорошо, но я сторонник того, чтобы дать законодательные механизмы и рычаги нашим госорганам, нежели делать что-то подпольно, когда непонятно, кто за что отвечает. Поэтому уполномоченный орган надо определять, надо определять явление «кибербуллинга», мы его впервые пытаемся сформулировать, может удачно, может неудачно. Если кому-то не нравится, предлагайте свою редакцию. Давайте мы будем двигать более лучшую редакцию текста.
Что вы имели в виду под ограничением деятельности соцсетей и мессенджеров в случае их отказа открывать представительство в Казахстане?
Будет уполномоченный законом орган, который будет вести все переговоры, консультации. В случае многократного невыполнения требований, будет обращаться в суд. Суд будет выносить решение.
Это было первое чтение. Когда будет второе?
— В первом чтении прошло, до этого было несколько рабочих групп. Сейчас до второго чтения будет ещё огромное количество рабочих групп. Пожалуйста, все, кто хочет, приходите!
То есть, между первым и вторым чтениями будет перерыв для обсуждения?
— Конечно, это обычное процедурное обсуждение.
Махамбет Абжан
