Почему незрячим казахстанцам запретили работать судьями, хотя это противоречит Конституции?

В обновлённом перечне заболеваний, которые не позволяют работать судьями, появился новый пункт «отсутствие зрения», сообщает Orda.kz.

В обновлённый перечень заболеваний, который был утверждён приказом Министерства здравоохранения Казахстана в конце февраля 2025 года, добавили несколько новых причин, по которым казахстанцы не могут работать судьями. Например, теперь незрячие люди не могут занимать эти посты. По словам экспертов, это ограничение противоречит законодательству Казахстана и в целом намерениям страны построить инклюзивное общество. 

«Это прямая и неприкрытая дискриминация по признаку инвалидности и нарушение Конвенции ООН о правах инвалидов, в которой учствует Казахстан. Но новый документ не вызывает у меня удивления. Он написан в Минздраве людьми, которые, по всей видимости, не знакомы с понятийным аппаратом Конвенции,  в том числе не знакомы с инвалидностью как с эволюционирующим понятием»,  
говорит Зият Абдыкаимов, эксперт Nazarbayev University по ассистивным технологиям и доступности информации. 

Он объясняет, что Конвенция ООН о правах людей с инвалидностью, участником которой Казахстан стал с 2015 года, обязывает государства обеспечивать права граждан «на фактическое занятие должностей и выполнение всех публичных функций на всех уровнях государственной власти — при содействии использованию ассистивных и новых технологий, где это уместно».

«Отсутствие зрения само по себе не препятствует работе судьёй. А ограничения, возникающие при выполнении его функций, могут быть преодолены применением современных технологий или созданием условий, что в Конвенции называется „разумные приспособления“», рассказывает Абдыкаимов. 

Другой эксперт, магистр международного права прав человека Галина Деревенченко, обращает внимание на то, что новый перечень Минздрава противоречит Конституции Казахстана:

«Прежде всего Конституция Казахстана (статья 14) закрепила равенство всех перед законом и судом, а также запрет дискриминации на основе различных характеристик».

По её словам, в начале 2025 года Казахстан ратифицировал и отдельный документ, который закрепляет права незрячих казахстанцев. 

«Это Маракешский договор об облегчении доступа незрячих и лиц с нарушением зрения воспринимать печатную информацию. И ратификация этого документа ещё раз подтверждает принципы недискриминации, равных возможностей, доступности и полного и эффективного вовлечения и включения в общество», — уточняет Деревенченко. 

Как в Казахстане понимают инвалидность?

По словам Абдыкаимова, в Казахстане нет чёткого определения дискриминации по признаку инвалидности, нет ответственности за неё и, как следствие, нет судебной практики. 

«И это вопрос не только лиц с инвалидностью, а в целом отсутствия всеобъемлющего антидискриминационного законодательства. Однако перечень Минздрава, помимо международных обязательств, взятых на себя Казахстаном, противоречит и Концепции инклюзивной политики на 2025–2030 годы, которая была принята в январе этого года. В ней провозглашается переход от медицинского подхода к пониманию инвалидности к социально-правовой концепции инвалидности», рассказывает Абдыкаимов. 

Этот переход означает, что Казахстан отходит от медицинского подхода, по которому инвалидность — это проблема самого человека, связанная с его физическими, сенсорными или когнитивными нарушениями. При таком подходе решения видятся в лечении, реабилитации или коррекции этих нарушений, чтобы человек стал как все. Например, человек на коляске не может попасть в здание, потому что там есть лестница. Люди с медицинским подходом в голове скажут: «Ему нужно лечение или реабилитация, чтобы он мог ходить».

«Таким образом, очевидно, для госорганов, в частности Минздрава, инвалидность — это проблема конкретного человека, которого нужно лечить. А Конвенция говорит, что инвалидность — социально-средовая проблема. И надо менять не человека, а среду. Сегодня многие страны ориентируются именно на социальную модель, потому что она учитывает права людей с инвалидностью и необходимость доступной среды», объясняет Абдыкаимов.  

Деревенченко также напоминает о принятой Концепции инклюзивной политики: 

«Принимая эту Концепцию, государство по сути планирует устранение существующих барьеров, ограничивающих права людей с инвалидностью, во всех аспектах — социальном, физическом, правовом, институциональном, информационном. А с другой — принимает перечень болезней, препятствующих исполнению обязанностей судьи, в соответствии с которым незрячие люди не могут работать судьями", — говорит она. 

По словам Деревенченко,  в принятой Концепции государство признаёт проблему отсутствия цифровой инклюзии, полноценного доступа к информации и информационно-коммуникационным технологиям, в том числе ассистивных технологий для людей с нарушением органов зрения и слуха. 

«Например, на этом этапе развития науки незрячие люди не могут быть хирургами, потому что визуальный контроль необходим для быстрой реакции, например, на кровотечения. Но нет ни малейшего обоснования, почему незрячие люди не могут быть судьями. По иронии, Фемиду изображают незрячей, что означает беспристрастность и равенство перед законом», рассказывает Деревенченко. 

Есть ли незрячие судьи за рубежом? 

По словам эксперта, международные принципы, которым придерживается и Казахстан, требуют от правительств «устранять все препятствия, связанные с наличием инвалидности, включая законы, которые не позволяют людям становиться судьями или присяжными или занимать другие должности, связанные с правосудием».

«Профессия юриста считается одной из самых доступных для незрячих людей, желающих получить высшее образование и заниматься высокоинтеллектуальным трудом. Для этого нужны отменная память, знание законов, умение работать с информацией, оперировать данными и иметь навыки ораторского мастерства. Необходимо также быть внимательным, усидчивым, трудолюбивым, справедливым и иметь желание помогать людям. Список качеств получается внушительным, но ничего невыполнимого для незрячего человека в нём нет», уточняет Деревенченко.

Она говорит, что в мире есть примеры, когда незрячие люди занимали посты судей. 

«Например, Ричард Гейтс — незрячий судья, работавший в Нью-Йорке. Он использовал экранные читатели и помощников для анализа документов и специализировался на делах, где ключевое значение имели устные показания (например, трудовые споры). В таких случаях должны были использоваться ассистивные технологии, например: экранные читатели — для работы с текстами и базами данных, тактильные документы (система Брайля), 3D-печать судебных протоколов. В США, например, судьи с нарушениями зрения часто используют ассистентов, которые описывают визуальные детали (например, поведение свидетелей). В России довольно успешны незрячие адвокаты Рустем Шарапов, Эдуард Иванов, Руслан Дзалаев», — рассказывает она. 

Кроме того, Деревенченко говорит, что и в самом Казахстане незрячие специалисты занимают высокие посты. Например, Сейтжан Кенжегул Социалулы — незрячий спортсмен — сейчас работает Уполномоченным по правам социально уязвимых категорий населения при президенте Казахстана.

Читайте также:

• Почему судьи в Казахстане уходят из профессии
• Судьи в Казахстане стали чаще допускать грубые нарушения закона
• «Должны быть бесполыми» и «указ пресс-службы президента». Главное про съезд судей с участием Токаева