Осужденных бьют там, где не установлены камеры видеонаблюдения — заключенный о пытках в жезказганской колонии

Почему осужденный гражданин Таджикистана не доволен ходом следствия по делу о пытках и коррупции в жезказганской колонии строгого режима, выясняла Orda.kz

В августе 2023 года мы опубликовали статью «Суп с червяками, плохое медобслуживание и побои охранников: на что жалуется осужденный в Казахстане иностранец». Герой материала — гражданин Таджикистана Мирмахмад Курбонов с 2019 года отбывает наказание в жезказганской колонии строгого режима за грабеж. Он поведал нам невеселую историю о царящем в отдельных казахстанских тюрьмах и зонах беззаконии, бездействии контролирующих органов и о своем противостоянии с администрацией пенитенциарных учреждений.   

После выхода статьи мы получили ответы из Генеральной прокуратуры и Комитета уголовно-исполнительной системы МВД, в которых  уполномоченные органы отрицали факты избиения, вымогательства денег и неоднократных попыток доведения до самоубийства Курбонова сотрудниками карагандинского следственного изолятора и жезказганской колонии. Однако в главном надзорном ведомстве страны подтвердили информацию осужденного о том, что 31 мая и 1 июня 2023 года в отношении военнослужащих-охранников и начальника оперативной части учреждения № 62 по Карагандинской области и Улытау местным Антикором и спецпрокурорами были возбуждены уголовные дела по пыткам заключенных и получении взятки. 

Мы стали ждать результатов досудебного расследования. А недавно к нам снова позвонил Курбонов теперь уже с жалобами на прессинг со стороны администрации колонии. Он утверждал, что бастыки портят ему жизнь из мести за его откровенные признания о произволе и коррупции в пенитенциарной системе нашей страны. Журналисты Orda.kz решили разобраться и выяснить позицию обеих сторон конфликта. 

Имитация бурной деятельности или неспешный ход следствия?

Мирмахмад рассказал, что после выхода нашей публикации в колонию в разное время наведывались сотрудники местной прокуратуры, Антикора и представительства уполномоченного по правам человека. Кто-то выслушивал его жалобы, кто-то брал свидетельские показания у других осужденных по делу о пытках, а кто-то проверял деятельность администрации учреждения. Каждый раз Мирмахмад излагал прокурорам и правозащитникам суть своих жалоб и претензий, и они обещали разобраться во всем.

«27 сентября я побывал на онлайн-приеме у представителя Генпрокуратуры Амралина. Все рассказал о себе и о пытках в нашей колонии и попросил помощи. Амралин все записал и дал поручение прокурору города Жезказгана Онарбаеву, чтобы тот проверил мои доводы. До этого дня администрация нашей колонии спокойно относилась к моим жалобам — обращениям в надзорный и контролирующий органы, но потом что-то резко изменилось. Утром 28 сентября ко мне пришли сотрудники и потребовали, чтобы я шел на двухчасовые работы. Я не мог тогда работать, так как у меня повысилось давление до 140. Врач санчасти подтвердил мое недомогание», — говорит Курбонов.

По его словам, сотрудники администрации не приняли во внимание его плохое самочувствие и требовали выйти на работу по благоустройству территории колонии. Разговор пошел уже на повышенных тонах, и в знак протеста Мирмахмад воткнул себе в живот электрод. Его сразу же отправили в городскую больницу для оказания медпомощи. 

«В больнице меня перевязали, дали обезболивающее и антибиотики. Туда прибыл прокурор Алмас Дулатов, который выслушал меня и пообещал принять меры прокурорского реагирования. Меня вернули обратно в колонию, где на следующий день наказали за членовредительство, водворив на 15 суток в дисциплинарный изолятор. Спустя трое суток мне влепили дополнительно еще 15 суток за отказ выполнять требования администрации».

По словам Курбонова, он провел в общей сложности месяц в штрафном подразделении за дисциплинарные взыскания. Все это время ему не оказывали медпомощь, несмотря на боли в животе и обострение хронических заболеваний. 

«Через месяц я вышел из ДИЗО, переговорил с ребятами и узнал, что ничего не изменилось в плане соблюдения законности в нашем учреждении. Подозреваемые в пытках осужденных сотрудники колонии и военнослужащие Нацгвардии МВД остались на своих местах и служат спокойно дальше. Никто не отстранил их от работы и не закрыл в следственном изоляторе на время следствия. Я слышал, что им хотят переквалифицировать обвинение с пыток на превышение служебных полномочий. В целом у меня складывается впечатление, что следствие по коррупции и пыткам идет формально, для отвода глаз. Как тут не говорить о круговой поруке?»

Осужденный иностранец опасается репрессий со стороны администрации. По дошедшей до него информации, в ближайшее время его собираются этапировать в аркалыкскую тюрьму, так называемую «крытку». Там отбывают наказание особо опасные рецидивисты и проводят первые пять лет осужденные к пожизненному лишению свободы лица. Тюрьма известна жестким режимом содержания, поэтому многие зэки боятся оказаться в ее камерах. Курбонов — не исключение. 

«Для того, чтобы попасть в аркалыкскую "крытку", осужденному достаточно получить четыре подряд дисциплинарных взыскания и отрицательную степень поведения. У меня в сентябре набралось сразу два взыскания и давно имеется третья отрицательная степень поведения, поэтому меня в любой момент могут этапировать туда. Я окажусь в полной изоляции и неизвестно еще, доживу ли до конца срока?»

Курбонов не скрывает, что состоит на учете у психиатра как лицо, склонное к суицидам и членовредительству. На его счету в общей сложности 24 случая нанесения себе серьезных травм и увечий, включая попытки самоубийств. Он знает о плохом отношении к себе тюремного начальства из-за многочисленных акций неповиновения и репутации скандального, склочного зэка, любителя качать права. Но Мирмахмад недоумевает, почему прокуратура и ДУИС не реагируют на нарушение его законных прав и интересов и не наказывают виновных?

«Мне говорят, что я больной на голову, но при этом не отправляют на лечение в специализированное медучреждение и не дают группу инвалидности, хотя я заработал кучу хронических заболеваний за время отбывания наказания. Все, чего я хочу, так это перевода в колонию на юге страны, чтобы моим родным было удобно и не накладно добираться до меня из Душанбе. Я рассчитывал на поддержку и помощь представителя уполномоченного по правам человека в области Улытау, но он бездействует. Он даже не отправил мои последние жалобы в Астану. Посольство Таджикистана в Казахстане тоже дистанцировалось от меня. Я остался один на один со своими проблемами!»

Больше всего Мирмахмад опасается депортации на родину после освобождения из казахстанской колонии, как того требует приговор суда №2 Жетысуского района города Алматы от 8 сентября 2017 года. Напомним, шесть лет назад суд признал его виновным по части 4 статьи 191 УК РК «Грабеж в особо крупном размере» и приговорил к 8 годам лишения свободы.  

«В Душанбе у меня не будет возможности добиться справедливого наказания палачей в погонах в Казахстане, поэтому я хочу остаться здесь. Кто-то должен ответить за мои унижения и издевательства!»

Мы спросили его о судьбе скрытно снятых им и другими осужденными жезказганской колонии видеозаписей, запечатлевших их суровые будни в период с осени 2022 года по весну 2023 года. Часть копий этих записей есть в нашей редакции. На кадрах запечатлены суп с червяком, протекающая сантехника, просроченные лекарства, дополнительные решетки-заграждения в камерах, мешающие зэкам самостоятельно открывать окна в бараках для проветривания спальных помещений. А главное, есть кадры жесткого прогона прибывшей в колонию новой партии осужденных с криками и воплями. Голос за кадром комментирует, что надзиратели загнали новичков в так называемый «пункт приемки», где потом избили их «в целях профилактики» — отсюда и истошные вопли. 

 Мы поинтересовались у Мирмахмада, как идут дела у его солагерников, попавших в объектив скрытых съемок?

«Все осужденные, которые запечатлены на этом видео, уже разъехались. Кого-то перевели в колонию общего режима, кого-то досрочно освободили. Суть не в этом, а в том, что видеокомпромат остался. Но никому нет до него дела — ни проверяющим органам, ни правозащитникам. Новое хоумвидео у ребят снимать не получается, так как администрация ужесточила режим содержания. Ни у кого из нас нет сотовых телефонов, веб-видеокамер и другой звукозаписывающей аппаратуры, чтобы делать съемки. Вообще-то они и так запрещены на территории колонии, но кто-то из ребят раньше доставал тайком смартфоны. Сейчас такого нет».

Напоследок Мирмахмад обмолвился, что мол избиения зэков в местах лишения свободы продолжаются. Как бы, дескать, не пытались руководители пенитенциарной системы и прокурорские чины успокоить общественность рассказами о том, что они бдят за порядком и дисциплиной в колониях, экзекуции все равно практикуются.

«Нашего брата бьют там, где нет видеокамер наблюдения с онлайн-выходом на прокуроров и руководство областного ДУИС. Например, в бане. Я же говорю, ничего в системе не меняется!» — грустно резюмировал Курбонов.

Сказки рецидивиста?

Выслушав осужденного-правдоруба, которому нечего терять (у Курбонова в Казахстане нет ни кола ни двора, ни семьи, ни родственников, ни накоплений – прим. ред.), мы направили редакционный запрос в ДУИС по Карагандинской области и области Улытау. Очень уж хотелось узнать позицию местного тюремного руководства по поводу новых жалоб и претензий зэка-иностранца. 

После длительного ожидания мы получили письменный ответ за подписью заместителя начальника областного ДУИС, полковника юстиции Ерболата Абикеева. Вот что мы узнали. 

«В отношении осужденного Курбонова М.Б каких-либо противоправных действий, в том числе пыток со стороны администрации учреждения, не оказывалось. Материалы на перевод Курбонова М.Б. в учреждение полной безопасности администрацией учреждения в суд не направлялись», — пишет Абикеев.

Полковник юстиции пояснил, что никто не собирается переводить Курбонова в аркалыкскую тюрьму. Во всяком случае, администрация жезказганской колонии не готовит соответствующие документы для обращения в суд, который уполномочен принимать такие решения. Поэтому опасения Мирмахмада об этапировании в закрытую тюрьму напрасны.  

Что касается его жалоб на незаконное дисциплинарное взыскание и водворение в ДИЗО, то они необоснованны. 

«Статьей 121 УИК РК предусмотрено привлечение осужденных в порядке очередности к неоплачиваемым работам продолжительностью не более 2 часов в неделю. Ввиду отказа от работ по благоустройству Курбоновым М.Б. в отношении него было применено дисциплинарное взыскание в виде водворения в ДИЗО на 15 суток. В период содержания в ДИЗО осужденный Курбонов М.Б повторно отказался от работ, в связи с чем в отношении него было применено повторное дисциплинарное взыскание».

По словам полковника, органы прокуратуры сочли законным наложение обоих взысканий. Что касается жалоб на некачественное медобеспечение Мирмахмада, то они также необоснованны. 

«Осужденный Курбонов М.Б состоит на психоневрологическом учете, получает лечение. Состояние здоровья удовлетворительное. Вопрос о его направлении на лечение в психиатрическую больницу интенсивного наблюдения осуществляется по заключению медработников».

Ерболат Абикеев отметил, что согласно указу президента РК, с 1 января 2023 года функции медицинского обеспечения осужденных были переданы из МВД в ведение Минздрава РК. Поэтому по вопросам оформления инвалидности Курбонову, заинтересованным лицам необходимо обратиться в управление здравоохранения по области Улытау. 

 Что касается перевода Мирмахмада из жезказганской колонии на юг страны, то ему было отказано в 2020 году ввиду его плохой характеристики. Не получилось решить вопрос и о его переводе в таджикскую колонию. 

«Осужденным Курбоновым М.Б. в феврале 2020 года направлялось письмо в адрес Генеральной прокуратуры РК о его возможном переводе в учреждение, исполняющим уголовные наказания, расположенное на территории Республики Таджикистан. Однако в марте 2020 года Генеральной прокуратурой Республики Таджикистан было отказано в переводе».

А вот опасения Мирмахмада о депортации на Родину не беспочвенны. 

«В соответствии с "Правилами взаимодействия подразделений органов внутренних дел РК по осуществлению учета лиц, освобожденных из мест лишения свободы", утвержденными МВД РК от 30.01.2016 года за № 89, осужденный Курбонов после освобождения будет направлен в Управление миграционной полиции департамента полиции области для исполнения приговора в части выдворения».

Мирмахмад отказывается от выполнения любых работ в колонии, ссылаясь на проблемы со здоровьем. Поэтому мы спросили руководство областного ДУИС, сколько осужденных у них трудоустроено на сегодняшний день, какую сумму компенсаций они выплатили потерпевшим за причиненный моральный и материальный ущерб, и во сколько обходится бюджету содержание зэков?

«Согласно плану финансирования на 2023 год, содержание одного осужденного в учреждении № 62 ДУИС области обходится в 1 241 465 тенге в год. В учреждении трудоустроено 24 осужденных. Сумма материального и морального ущерба у них составляет 1 347 095 тенге, из них выплачено 269 904 тенге — это 20 % от общей суммы компенсации», — пишет Абикеев.

На наш вопрос о ходе досудебного расследования уголовных дел о пытках осужденных и получении взятки бывшим начальником оперчасти жезказганской колонии, а также профилактике коррупции в подразделениях Комитета уголовно-исполнительной системы МВД, полковник отвечать отказался. 

«Данные досудебного расследования в соответствии со ст.201 УПК РК не подлежат разглашению», — написал, как отрезал, Абикеев.

Наша редакция будет следить за ходом следствия по делу о коррупции и пытках в жезказганской колонии строгого режима. 

Читайте также:

• Суп с червяками, плохое медобслуживание и побои охранников: на что жалуется осуждённый в Казахстане иностранец 
• Жалобы осуждённого Курбонова на пытки охранников не нашли своего подтверждения – КУИС 
• Начальника оперотдела колонии в Жезказгане подозревают в получении взятки, а сотрудников Нацгвардии – в пытках