Однажды на Талдыколе – Большом и Малом

Наблюдая за первым экоскандалом в столице, который не утихает, а только набирает обороты, Orda.kz решила выслушать основных участников конфликта и отправила в Нур-Султан своего главреда Гульнару Бажкенову.

До того как поехать на Талдыколь – Большой и Малый – я провела опрос в чате родственников, коих много, и, так уж случилось, все они столичные жители. Порядка ста человек теть и дядь, братьев и сестер, племянников и племянниц разных поколений, профессий и даже социально-материального положения – солидная выборка даже для какого-нибудь социологического агентства.

Причем можно было рассчитывать на объективность, поскольку до этого Талдыколь, несмотря на ширящийся информационный шум, никто в нашем аполитичном чате не обсуждал, никто не работает в аффилированных компаниях, не является экологическим активистом или работником акимата. В общем я спросила, что думают мои родственники о судьбе спорных озёр и часто ли там бывают.

Ответ прозвучал на удивление единодушный: никто на Талдыколь любоваться видами не ездит, там непролазная топь, озёра надо сохранить. Хотя, если задуматься, ничего удивительного здесь нет. Проведите опрос среди кого угодно на предмет того, надо ли сохранить хоть озеро, хоть степь, лес или гору, и любой нормальный, не мучивший в детстве кошек человек ответит, что, конечно же, надо сохранить, уничтожить нельзя.

Откуда тогда взялся этот безумный план осушения озёр, на которые вроде как прилетают фламинго?

С таким запросом я шла в акимат, ожидая увидеть там карикатурных злодеев, подстать вице-бургомистру города Сульбю мистеру Квисту из любимой книжки сына про «Гигантскую грушу», который хотел закатать весь мир в бетон, асфальт и стекло.

«Вице-бургомистр» города Нур-Султан Нурлан Солтамбеков встретил меня в своём кабинете, но мы договорились, что потом поедем на Малый Талдыколь. Так что сначала я увидела ставшее знаменитым озеро на карте. Заместитель акима стоял возле неё как полководец с указкой и рассказывал, объяснял, показывал, постепенно вводя меня в когнитивный диссонанс. Потому что, как и мои родственники, этот человек утверждал, что хочет сохранить озёра, а вовсе не осушать их и засыпать. В таком случае, кто с кем борется в стольном граде, породив, кстати, его первый экоскандал? До сих пор холодный Нур-Султан был как будто равнодушен к зелёной повестке. И чиновнику Солтамбекову мы, конечно, можем не верить, как обычно не верим чиновникам, но не вправе лишить права на слово.

Он приехал в Астану в 2008 году и с тех пор работает по хозяйственной части столицы. От главного специалиста вырос до замакима, а начинал карьеру маляром, чем явно гордится.

- Я пешком прошёл все озёра, знаю там каждый камыш, а они прошли? – неожиданно заявляет он каким-то невидимым оппонентам. Позже я узнаю, что по крайней мере один из активистов-экологов таки прошёл. Соревноваться в любви к родной земле всегда трудно, слишком высокая конкуренция. Но если все болеют за озеро, в чём проблема?

- Озера высыхают, и Малый, и Большой Талдыколь каждый год мельчают, там уже чайки пешком ходят. Это факт, вы не можете манипулировать данными глубины, на Малом Талдыколе в прошлом году был метр, в этом году 30 сантиметров, на Большом Талдыколе сейчас около метра.

Пока туда сливали канализационные очистительные воды, а до 2016 года это до 254 тысяч кубометров, Большой Талдыколь был действительно большим, 54 миллиона кубометров воды! Он выходил из берегов и всё вокруг подтапливал – левый берег, вот эти камыши, маленькие озерца (показывает на карте). Но как только мы стали сбрасывать очищенную воду прямо в Ишим, картина изменилась. Теперь работает сама природа. Гидрологи говорят, что Нура, Ишим и эти озёра взаимосвязаны. Это действительно так, но что мы видим сейчас? Было 54 миллиона кубометров – осталось 7-8 миллионов, и озеро продолжает усыхать, каждый год воды всё меньше и меньше. Что нам делать, смотреть и не вмешиваться? Здесь сложилась своя экосистема, но она ухудшается, поскольку воды не остаётся, притоков нет, она испаряется.

- Три дня назад мы пошли в центр Большого Талдыколя и замерили – там метр двадцать, кое-где уже островки появляются, на Малом вообще 30-40 сантиметров. Если всё оставить как есть, озёра просто исчезнут, а мы хотим спасти их и рекультивировать. Углубить дно, благоустроить, создать природный ландшафт, чтобы люди ходили, любовались на птиц, животных… Большой Талдыколь надо оставить в полудиком состоянии, а к Малому подойти более урбанистически. Встаёт вопрос, как пополнять эту воду? В поисках ответа будем привлекать гидротехников, одно из решений, вернуть очищенную воду назад с Ишима в Большой Талдыколь, а оттуда насосами качать уже в Малый Талдыколь. Это очень хорошая вода, специалисты из горводоканала говорят, что ниже по течению, куда поступает вода с очистки, рыбы больше, рыбаки рыбачат именно там.

В Малый Талдыколь тоже сбрасывали воды – ливневые, талые, дренажные. Но и тут после строительства в 2016 году коллектора, объединившего все очистные сооружения, воду пустили прямо в Ишим, в обход Малого Талдыколя. И он стал мелеть, в прошлом году совсем высох, в этом году из-за строителей, сбрасывающих свои дренажные воды, чуть-чуть пополнился. Вода появилась, но не факт, что качественная – дренажные воды плохие.

Мы приняли решение: если хотим сохранить экосистему, то надо рекультивировать все эти водоёмы. Пока туда отправляли отбросы, образовался донный осадок – ил, грязь, – всё это теперь надо вычистить, а территорию облагородить, люди же не будут ходить среди камышей. У нас один сотрудник ставил метки и потерялся в зарослях. Не может озеро в городе оставаться в таком виде. Мы изучили зарубежный опыт, нигде речь не идёт о том, чтобы оставлять природу в нетронутом виде в центре города, везде коснулась рука человека, другое дело – как: очень деликатно, чтобы сохранить и приумножить биоразнообразие. Но и не дикая топь посреди Лондона, правда?

Я хочу сделать также! – заявил Солтамбеков.

- Хочу, чтобы на Талдыколь прилетали птицы, чтобы здесь росли деревья и кустарники, а для этого надо проектировать не как гидросооружение – плотины, дамбы, стабилизации русел. А подойти с позиции гражданского строительства, привлечь дендрологов, орнитологов, ихтиологов, биологов, чтобы они укрепили откосы, но не бетоном, а растениями, кустами с такими мощными корнями. Я хочу вычистить ил, углубить дно минимум на пять метров, чтобы разводилась рыба, а сейчас здесь только карась, который везде выживает, сазану или карпу нужна глубина.

Поднаторев в дебатах с общественниками, чиновник охотно оперирует терминами «биоразнообразие», «экосистема», и теряется только один раз, когда я спрашиваю, будут ли сюда ещё прилетать фламинго. «Ну фламинго вряд ли, у нас вода не того качества». Почему тогда в этом году прилетели? «Вот не знаю, по какой причине они прилетели, – искренне развёл руками замакима, – говорят же, это детёныши прилетели. Это опять-таки надо изучать, а почему они прилетели? Орнитологов спросить. В жару в иле созревает органика, и, возможно, там появилось что-то питательное для птиц».

- Я встречался с экоактивистами, говорил, давайте работать вместе, подключайтесь! Создадим экосистему, приближенную к природе, помогите. Три часа разговаривал с ними в этом кабинете, но они стоят на том, чтобы оставить всё как есть. Ну как оставить как есть? Да, там надо создавать экосистему для птиц и рыб, но ведь и для людей тоже. Сейчас людей там нет, для людей нет места на озере, а мы говорим не про заповедник, мы говорим про город.

И потом идёт процесс усыхания, причину которого мы не можем понять. Возможно, причина в урбанизации, город же строится, в зданиях подвалы и полуподвалы, везде дренажная система и естественные подземные потоки могли нарушиться. Озёра перестали получать подпитку. Мы теряем их, мы естественные контуры Малого Талдыколя с трудом определили. Но 20-30 гектаров, которые полностью находятся под водой, мы спасём и оставим озеру.

В 2017 году в Астане появился новый жилой комплекс «Зелёный квартал». Тринадцать высоток выросли прямо через дорогу от Малого Талдыколя. Рекламная кампания обещала будущим жильцам парк под окнами и водоём с прекрасными лебедями. В подъезде на третьем этаже стояла подзорная труба, и дети смотрели на птиц, не выходя из дома. Озеро было козырем маркетинговой стратегии. Спустя четыре года оно стало головной болью – не застройщика, а его жителей.

Подзорная труба сломалась, деревья под окнами не принялись и засохли, вода в забетонированном резервуаре испаряется и её приходится постоянно заполнять живой пресной питьевой водой. Это делается за счёт астанинцев: в 2019 году глава компании-застройщика BI Group Айдын Рахимбаев на совещании в акимате говорил: «Мы это сделали для города!». «Вы это сделали для себя», – возражал ему один чиновник, попросивший не называть свое имя. Влияния Рахимбаева хватило, чтобы всё-таки навязать городу обузу в виде бессмысленного искусственного водоёма, посреди которого насмешкой торчат пластиковые лебеди.

Насмешкой – потому что и Зелёный квартал, и искусственный водоём, и пластиковые лебеди стоят на земле, которая раньше была частью Малого Талдыколя.

Теперь владельцы квартир волнуются и за свой бетонированный водоём, и за Малый Талдыколь, подозревая, что вода не испаряется, а уходит под их дом, подтачивая фундамент, а любая активность на озере может навредить ещё больше. Они теперь за дикую природу, камыши и птиц.

Не слишком ли поздно? Похоже, город зашёл слишком далеко и трудно представить, что его теперь может заставить отступить.

С экологическими активистами мы встретились там, в «Зелёном квартале» возле Малого Талдыколя, который я к стыду своему или нет, увидела в первый раз. С балкона девятого этажа открывался красивый вид, несмотря на мрачное, затянутое тучами небо и серо-грязный октябрьский пейзаж.

Отвели меня туда архитектор-исследователь и инициатор городской платформы «Ретроспектива столицы» Темиртас Искаков, научный сотрудник Ассоциации сохранения биоразнообразия Руслан Уразалиев и жительница «Зелёного квартала» Ажар Саят. Ажар купила квартиру в 2018 году и резонно стремится её защитить, а Темиртас с Русланом – исследователи и идеалисты, противопоставляющие миру «наживы и капитала» новую зелёную идеологию.

- Куда уходит вода из искусственного водоёма? Возможно, она подмывает грунт и подтачивает фундамент. А что будет с нашим домом после осушения Талдыколя? Не хотелось бы стать второй Бесоба, – говорит Ажар, присоединившаяся к активистам в борьбе с акиматом, да и сама уже ставшая активисткой.

Темиртас подключился к защите Талдыколя, посчитав, что акимат обманывает жителей:

- Они говорят, что это не природные водоёмы, а лужи, техногенные разливы, результат воздействия человека на природу. Но мы в ответ опубликовали старые карты и доказали, что озёра существовали всегда.

Экоактивистов возмущает весь план освоения этой территории:

- Тут будет искусственный водоём, они всё закроют бетоном, – убеждён Темиртас, – вода будет испаряться как в Зелёном квартале, и кто займётся эксплуатацией? Сколько средств потребуется? С 2019 года Нур-Султан называет себя столицей Великой степи. Тогда надо понимать, что степные озёра отличаются: они маловодные, иссыхают и появляются вновь, соседствуют пресные и солёные. А их оскорбляют, выставляя водно-болотными объектами и лужами – вся эта лексика в отношении этой местности оскорбительна.

Темиртас:

- Без исследований, без экологических и геологических изысканий, археологической экспертизы историко-культурного воздействия на озёра нельзя было начинать работу. Но первое и последнее заседание рабочей группы прошло 30 апреля, там ничего нового мы не услышали, а потом узнали что озёра вывели из водного фонда и передали городу.

Руслана Уразалиева с заместителем акима Солтамбековым объединяет то, что они оба пешком обошли все талдыкольские озёра и, как уверяют, знают там каждый островок. Руслан занимается озёрами почти десять лет и за это время он имел дело со всеми столичными акимами.

Первым был Имангали Тасмагамбетов, к которому Руслан с единомышленниками пришёл в 2012 году с идеей природного парка талдыкольских озёр.

- Потом пришёл Джаксыбеков и всё по новой. У нас спрашивают: за чей счёт банкет? Я привёл в пример московский парк «Зарядье», нельзя же все оценивать с позиции живых денег, в мире уже давно существует экономическая оценка экосистемы, любой проект требует ответа, насколько он ценен в экологическом плане. В 2015 году мы попытались оценить систему экоуслуг, мы готовили эту идею к ЭКСПО.

И у нас, по самым скромным подсчётам, общая стоимость территории озёр Талдыколя получилась 101 миллиард тенге ежегодно. К примеру, один убитый фламинго у нас оценивается в 500 МРП – это штраф за ущерб, соответственно, я подсчитал всю популяцию птиц, и это ещё не учитывая рыбные ресурсы, растения, беспозвоночных, которых миллиарды.

В сентябре 2018 года молодой учёный, по его словам, полулегально попал на встречу с акимом Султановым, со строгим условием – слушать, но не издавать ни звука. Однако после выступления аким сам спросил собравшихся, есть ли у кого вопросы и замечания, и Уразалиев не выдержал, встал и начал рассказывать свой многострадальный план, который презентовал всем предшественникам Султанова.

Итогом стала встреча спустя месяц в кабинете градоначальника, а спустя ещё год поездка вместе со специалистами управления благоустройства и охраны среды в Лондон. Чиновникам показывали, как можно уживаться в городе с болотно-водными угодьями.

Мелеет-не мелеет, воняет-не воняет, болото или озеро, было оно или нет – только верхушка в споре за судьбу Талдыкольских озёр, которые может понять неспециалист. А есть ещё подземные грунтовые воды, склоны и потоки, связь озёр с реками Нура и Ишим.

Вся эта система, как объясняют мне независимые эксперты, была нарушена в тот момент, когда на левом берегу Ишима был забит первый строительный колышек. Хан-Шатыр, Барыс-арена и другие грандиозные столичные здания, а ещё жилые дома, дороги и коммуникации вмешались в природу и нарушили её устоявшийся порядок. Потому мелеют озера, ставшие милыми сердцам жителей левого берега, который, получается, вообще не стоило строить? Делать выбор между первозданной природой и столицей страны уже поздновато, но был ли он вообще?

«Да, не стоило строить! – прерывает мои мысли Руслан, – об этом говорили еще генпланисты советского периода – левый берег не пойдёт под строительство. Но акимат играет на теме обмеления, они построили дамбу, и теперь говорят, что озеро мелеет. Так оно будет мелеть, лишённое подпитки.

В шестидесятых годах Целиноград начал разрастаться, и встал вопрос, куда девать отходы. И с 1962 по 1964 год их сбрасывали сюда без какой-либо очистки. В семидесятых появились две степени очистки, и так было до 2013, 2014 годов, когда город опять начал расти и подходить к озеру. Зазвучали жалобы: воняет. Но воняло не озеро – воняли отходы. Систему модернизировали, чистую воду вывели прямо в Ишим, и акимат теперь говорит: мы прекратили сброс, и оно стало мелеть. Но озеро будет мелеть, поскольку нет площади водосбора.

Озеро стоит на равнине, естественном склоне с юго-востока на северо-запад, вода с Нуры всегда стекала сюда, так и образовались эти озёра, река разливалась, протачивала ложа озёр, вода останавливалась, скапливалась, и это были естественные рукава, связывавшие Нуру с Ишимом. Помимо поверхностной связи здесь образовались подземные, на что указывают геологические исследования. Это обычно для междуречий. Вот видите, всю эту территорию, где уровень воды играет, на топографических картах обозначают как заболоченную.

У нас один год маловодный, другой год большой воды. Зимой снег собирается, весной тает, и потом все по естественной равнине опять попадает в озёра – это приёмник, буфер. То же самое ливневые стоки - все тоже скапливается в этих водоёмах. К чему я веду? Когда они сделали дамбу, площадь водозабора сократилась, скапливающийся снег не попадает в водоёмы, а потеря воды через просачивание продолжается. И конечно же, озёра мелеют. Дамба не даёт воде поступать, а они говорят – на Большом Талдыколе вода уходит, он иссыхает, там острова появились.

Вода текла по равнинному склону с юго-востока на северо-запад, а потом они построили дамбу и нарушили весь комплекс болотно-водных угодий, поверхностное сообщение. Построенная для инженерных сетей, она разрезала путь, теперь там стоят трубы, и когда вода поднимается, она уходит в канализацию. Если бы они этого не делали, то вода пришла бы сюда и подтапливала все эти здания.

Моя задача донести, как работать с этой экосистемой, а то будет ещё хуже. Этим летом дожди были всего три раза, но какие-то улицы начало подтапливать. По уровню воды надо смотреть разные сезоны, невозможно держать его в одном состоянии, сейчас вот пошёл цикл засушливых лет в Казахстане, и озеро может обмелеть. Даже в энциклопедии 19 века говорится про особенность этих озёр внезапно пересыхать и внезапно появляться. В этом году вот пересох Кобейтуз.

Чего мы ждём от акимата? Принципиальной позиции сохранить водоёмы, но они хотят южнее на 333 гектарах построить туристский комплекс. Сейчас они осваивают сушу, а потом будут вынуждены осушать воду.

Темиртас:

- Это были родовые кочевья племени аргын, совхоз Талдыколь был создан на их месте, а потом переселён, когда озеро сделали коллектором. Там было кладбище, сейчас его затопило. Потомки похороненных поставили забор и посещают могильные камни, они обновляются, это место памяти и почтения для этих людей.

Помимо него есть развалины Башан, вот здесь одно кладбище затопило, между озёрами другое, к ним и подберётся «Эллингтон», получается, туристский район будет построен на месте древних зиратов. Здесь могильник Омар, обозначенный краеведом Семёновым как некрополь, скорее всего, там были курганы. Сейчас этот могильник находится на берегу Малого Талдыколя, а вокруг всё застроено.

Застройщики работают без какой-либо археологической экспертизы. Проводят грунтовые дороги по древним могильникам, а там где пирамида стоит, был древний курган, улица Сыганака тоже прошла по нему, весь левый берег стоит на больших могильниках, это вам археологи подтвердят.

Адиль Жармухамбетов получил степень бакалавра в области химической инженерии в Назарбаев Университете, затем окончил магистратуру MSc Process Systems University в Лондоне, а сейчас является кандидатом PhD по технологии охраны окружающей среды.

Я так подробно представляю Адиля, поскольку выбрала его как независимого эксперта по водным ресурсам. В 2019 году он руководил командой отраслевых менеджеров по проекту «Ел Умiтi» и вместе с пятью членами своей команды на волонтёрских началах бесплатно разрабатывал идеи, проекты и экспертизу для департамента водных ресурсов Минэкологии. Этот опыт оставил у Адиля как чувство удовлетворения, так и разочарования.

Не все инициативы одобрили, так как пока ещё «слишком фантастические для Казахстана», но часть, например, проект по трансформации РГП «Казводхоз» приняли, и министр экологии даже подписал указ, что его необходимо выполнить.

Что же думает про освоение Малого и Большого Талдыколя специалист, которого в данном случае можно назвать нейтральным?

Адиль Жармухамбетов:

- Когда систему очистки канализационных вод на Большом Талдыколе начали модернизировать после жалоб на «вонь», площадь накопителя составляла более 60 кв.км. Для сравнения, Алаколь, где все купаются, имеет меньше, примерно 58. И он уже примыкал к границе левобережья Астаны, ежегодно происходили сбрасывания воды, аварийные сбросы достигали пяти миллионов кубов, что приводило к заболачиванию территории города.

Появлялись естественные болота, а сбрасывали воду, поскольку не могли допустить прорыва Талдыкольской дамбы. Стратегическая задача на тот момент стояла: убрать зловоние, уменьшить в разы объёмы Талдыколя, плюс создать новую систему с четырёхкратной степенью очистки, так, чтобы после неё хоть пей воду, хоть сбрасывай напрямую в реку. И этот план выполнили.

Турецкий подрядчик поставил систему, вывел воду в реку, отчистил 5 миллионов кубометров иловых отложений, и Талдыколь стал в четыре раза меньше. Почему идёт дальнейшее обмеление? Бывают озёра, которые питаются подземными источниками воды, артезианскими, но, честно говоря, я не думаю, что существуют подземные источники для Талдыколя, естественным образом они будут пересыхать. Бенчмарк – озера Ак Бидайык и Кара Бидайык, которые находятся недалеко, и как только их перестали подпитывать речки, они начали пересыхать, причём очень быстро.

Я не считаю, что образование Большого и Малого Талдыколя является результатом атмосферных отложений или водного режима. Тем не менее, животные ведь не думают, есть у вас водный режим или нет. На протяжении десятилетий весной и летом здесь гнездятся редкие виды птиц, которые решили, что теперь это их территория. Для них создана идеальная среда: вода не слишком грязная, но и не слишком чистая, дно не слишком глубокое, богатая органика в пищу, как результат в том числе многолетних стоков.

Появление Малого Талдыколя на свет – это следствие сбрасывания воды с озера-накопителя Большой Талдыколь. Аварийное сбрасывание было до пяти миллионов кубометров каждый год! Конечно же, появлялись эти малые каскады озёр. Изначально оно было маленьким, соответственно названию, потом всё больше и больше – город разрастался, и сточные воды копились. Теперь их нет, и озеро уменьшается.

Все начинается со слова очистительные сооружения, а не со слов Талдыколь или природа. Природа появилась из-за того, что мы её сделали, возможно, её не было бы в таком виде как сейчас. Естественное заболачивание создало очень приятную атмосферу для птиц.

Мы сами создали такую wetland культуру. Сами создали и дальше можем с удовольствием ею пользоваться. Я понимаю Ассоциацию биоразнообразия, за что им ещё радеть, если они получили искусственно-естественный источник, где можно исследовать природу. Создавай природный парк городского значения, небольшую эко-культуру внутри города.

Но если ничего не делать, озёра исчезнут. А сделать можно многое, я читал про планы углубить дно, тут свое слово должны сказать гидрологи, но не забывайте также про очистное сооружение неподалёку, которое сбрасывает воду после очистки в Ишим - эту воду щелчком пальца можно повернуть назад в Талдыколь.

Атмосферные осадки, талые воды имеют значение, но снежных талых вод в городской среде не останется в таком количестве, как в естественной. Степное озеро питается от снежных логов, типа оврагов, здесь их может не быть. И когда говорят, что Малый Талдыколь будет и так подпитываться каким-то атмосферным режимом… ну я такого термина не знаю – атмосферный режим. Я не знаю, сколько должно дождей идти, чтобы озеро всё время подпитывалось. Единственный вариант – повернуть очистные сооружения, это люди ещё могут сделать.

Наблюдая за дискуссией и слушая все стороны, я, если честно, особого конфликта не вижу. Я вижу с одной стороны АСБК (Ассоциация сохранения биоразообразия Казахстана), которая уже 11 лет ходит к акимам и хочет создать городской парк, у них естественные, искренние цели.

Они бьются и бьются, и сейчас наступил такой момент, когда они с акиматом смотрят практически в одну и ту же сторону. Но чего-то не хватает для взаимопонимания. Что может акимат? Идти строго по проекту. Вот они выполнили проект по ликвидации накопителя, убрали иловые отложения, и что дальше? Сколько они сделали по озеленению, рекультивации работ за последние пять лет?

На Малом Талдыколе в любом случае надо создавать а-ля Гайд-парк. Если вы были в Лондоне, то видели, что там вообще нет никаких камышей. Там тоже уточки, тоже искусственное озерцо на 20-30 см, гуси ходят. Но нет такого, чтобы находились болотные угодья, которые были бы источником размножения комаров. Понятно, что акимат не хочет видеть такого в городе, нужен баланс между парковой зоной с небольшими водными объектами.

Малый Талдыколь уже с двух сторон объят городскими массивами, вы знаете, что улица Сыганак находится прямо по контуру озера? А вот у Большого Талдыколя шансы большие. Там можно создать городской национальный парк. Говорить, что всё надо оставить как есть и всё это выживет и будет цвести – абсолютный идеализм.

Экосистема этой земли была нарушена ещё в семидесятых, когда озеро Талдыколь, находившееся во впадине рек Нура и Ишим, сделали отстойником. У него была подпитка с двух рек, а советское руководство решило, что не будет никакого озера, а будет накопитель для сточных вод, И всё, водный режим объекта полностью изменили. Потом наступил Левый берег со своим строительством, и надеяться на то, что там, где была только голая степь с небольшими озерцами, а теперь стоит целый город, и при этом ничего не изменится, невозможно».

Один из офисов коллегии адвокатов Нур-Султана находится на самом краю города, возле Большого Талдыколя. Вот офис на первом этаже жилого дома, а через дорогу – густые заросли камышей. Хамида Айткалиева сначала не хотела переезжать сюда, боялась комаров и специфических запахов, а теперь влюблена в это место. Вся их команда адвокатов горой стоит за Талдыкольские озера.

По вечерам они смотрят в окна на всегда роскошный в степи закат, а в хорошую погоду ходят гулять по тропинкам к озеру и встречают там не только птиц, но, например, упитанных зайцев. Коренная целиноградка Елена Николаевна Сидекель говорит, что люди стали встречать в городе даже кабанов, потому что «мы зашли на территорию животных, им некуда деваться».

Я решила вместе с ними пройти к самому озеру, которого из-за плотной, высокой стены камышей не было видно. Правда, для этого нам пришлось проехать на машине; по дороге я расспрашивала адвокатов городской коллегии об их отношении к планам по облагораживанию озер. И несмотря на то, что выйдя из джипа, мы шли по вязкой грязи и пробирались сквозь заросли с рост человека, все высказывались против. Люди не верят в чистоту замыслов городских властей, я бы сказала так.

- Во всём мире птиц специально завозят, создают зоопарки, а у нас природа сама все сделала, только пользуйтесь. Они же осушают озеро и на его месте строят искусственный пруд, разве это нормально? Зачем, если у вас рядом настоящее озеро, - говорит Елена Николаевна, приезжавшая сюда ещё в детстве с родителями на рыбалку. Кстати, никаких запахов она тогда не чувствовала, а рыба была отменно вкусной.

А пруд, о котором зашла речь, уже знакомый нам, из «Зелёного квартала».

Хамида Айткалиева поддержала коллегу:

- Я уже не верю акимату, они специально осушают озёра и выживают птиц, вы посмотрите на их искусственный пруд, там нет ни одной живой птицы, только торчат неживые лебеди на прутьях.

Я тихо отвечаю, что уже была там, и видела это творение рук и воображения застройщиков.

- У нас раньше почему город в левую сторону не застраивали? – вновь вступает в разговор Елена Николаевна, –потому что воды подземные слишком высокие, тут никогда не строили, на той стороне после Турана были благородные земли, на полях выращивали картошку, морковку, капусту, помидоры – теперь там здания.

На этой стороне солончаки, здесь смешанная почва, вот они начнут сейчас рыть, копать, и никто не знает, откуда пойдёт вода, её же никто не исследовал. Вы спросите любого местного строителя, сколько свай уходит неизвестно куда в бездну, они забивают, а сваи куда-то уплывают. Здесь очень топкая почва.

Вернувшись в офис, мы ещё успеваем застать и повосторгаться закатным солнцем, вынырнувшим откуда ни возьмись под конец пасмурного дня. Картина за окном, судя по всему, рано или поздно изменится, а в лучшую сторону или худшую, каждый будет решать сам, в зависимости от своих вкусов и предпочтений.

Я встретилась с Нурланом Солтамбековым ещё раз возле Малого Талдыколя и сурово спросила, зачем они тут все это понастроили и собираются ещё? Пожав плечами, он ответил вопросом на вопрос:

- А как иначе? Город растёт. Да, мы много построили, вон там видите школу, а это жилые комплексы, не какие-то элитные – социальные дома и дольщики. На том участке будет построен туристский центр – центр притяжения.

Мы не можем оставить всё как есть, это же город, он растёт и требует своё. А то, что тут была вода – она была везде, Хан-Шатыр стоит на месте Малого Талдыколя, и Зелёный квартал, и проспект Туран, и Барыс Арена. Новый вокзал построен на старом русле реки….

Двадцать лет назад столица резко развернулась влево и, похоже, не собирается останавливаться.