Мировое признание казахстанской пианистки осталось в тени. Её победу затмила премия Grammy Иманбека Зейкенова. Хотя у обоих главной движущей силой к успеху стал талант.
Анастасия Петрова получила гран-при и два диплома на международном джазовом конкурсе International Jazz Bridge. В интервью корреспонденту Orda.kz Анастасия рассказала об учебе в США, джазе и о том, почему музыка объединяет.
Анастасия, поздравляю с победой на конкурсе! Расскажите, как он проходил? Какую композицию вы сыграли?
— Конкурс проходил онлайн. Нужно было отправить два видео, традиционную композицию по джазовым стандартам и авторскую или аранжировку фолк-темы, то есть в свободном стиле. В первом случае я сыграла «Have you met miss Jones», а во втором — динамичную джазовую балладу, которую написала пару лет назад. Когда играла авторскую композицию, испытала особенный всплеск эмоций, потому что это частичка меня. Пять лет назад я посвятила ее определенному человеку, и каждый раз во время игры получается эмоциональный экскурс в прошлое. Гран-при я разделила с Мишей Менделеенко. А также меня наградили дипломами в своей возрастной категории за лучшую аранжировку и лучшую композицию. Видео я записывала дома. Это было одно из условий участия: чтобы запись не подвергалась никакой редакции, без студийного звука. Даже если качество страдает, им важнее увидеть, как человек мыслит и играет.
Что вы почувствовали, когда узнали о победе? Кому сообщили в первую очередь?
— Я была в шоке. Я — не большой фанат конкурсов, потому что в музыке соревнования быть не должно. Сложно оценить, кто лучше, а кто хуже. Я не рассчитывала на победу. Но это служит для меня огромной мотивацией. Награда – это еще одно доказательство того, что ты стоишь на своем пути и являешься частью большой миссии. Когда узнала о победе, сразу сообщила своему ментору Данилу Перез (Danilo Perez), потом друзьям в Бостоне, затем родным. Позвонила подруге со словами благодарности, потому что именно она всегда меня мотивирует на большее.
Насколько этот конкурс важен для вашей карьеры?
— Конкурс масштабен, потому что открыт для всего мира. Его цель – соединение стран на языке музыки. Он транслирует идею глобализации, объединения музыкантов и расширения платформы для их творчества. И мост был создан, например, мы с украинским гитаристом Менделеенко уже записали вместе коллаборацию. Для меня гран-при – это высшая степень награды, но не просто плюсик в резюме, а знакомство с другими людьми, музыкантами и фанатами со всего мира.
Расскажите, как музыка пришла в вашу жизнь.
— Мои родители – скрипачи. Они меня вдохновляли и в четыре года отдали в музыкальную школу. Помню, что я любила играть вешалкой по руке, представляла, что вешалка – это смычок, а рука – скрипка. Так я хотела приобщиться к музыке, которая звучала дома. Недавно нашла фото, где я маленькая сижу в наушниках с плеером, и подумала: «Может быть, все так и начиналось». Я училась на отделении классического фортепиано в школе имени Куляш Байсеитовой. В какой-то момент поняла, что не могу эмоционально соединиться с классической музыкой и перешла в джазовый жанр.
Почему именно джаз?
— Моя мама посоветовала взять пару уроков у педагога Владимира Демченко, джазового пианиста. Я влюбилась в эту музыку. Джаз завоевал мое сердце с первых секунд.
Когда он играл, под его руками было столько свободы, что мне захотелось обрести ее кусочек.
В 14 лет я закончила заниматься классической музыкой, перевелась в лицей, потом в колледж, затем окончила университет «Туран» по специальности международные отношения. Но все это время я гастролировала, играла в оркестре Якова Николаевича Хана. Когда получила диплом, поняла, что единственные международные отношения, которые меня интересуют – это музыкальные международные отношения. Потом я получила полный грант в Berkeley College of Music.
Как вы оказались в Berkeley College of Music и почему выбрали именно это учебное заведение?
— Я не выбирала музыкальный колледж. Он выбрал меня. Беркли считается одним из лучших мест в мире в плане джазового и другого музыкального образования. Это мировой стандарт. Я думала: либо Беркли, либо ничего. В 2013 году я прошла мастер-класс в Umbria Jazz Clinics в Италии. Потом подала документы в Беркли и выиграла частичную скидку. Но меня не устроило. Я пересдала и в итоге выиграла полный грант. Мечта все-таки превратилась в реальность. Через месяц я окончу магистратуру здесь.
Какие музыканты вас восхищают и сыграли важную роль в вашем становлении?
Один из моих менторов – Ирэн Аравина. Она поддерживает меня все эти годы. Без нее всего этого не было бы. О ней я вспоминаю в минуты сомнений. Из джазовых пианистов – Владимир Демченко, мой учитель, который не перестает меня восхищать. Виктор Хоменков — глыба казахстанского джаза. Из зарубежных Чик Кориа, Херби Хэнкок и Уэйн Шортер, и, конечно, Данило Перез.
Поделитесь профессиональными планами и мечтами.
— В планах — Бостон. Это студенческий город. А за активной музыкальной средой нужно ехать в Нью-Йорк, потому что он — один из главных мировых центров джаза. Из-за пандемии это сложновато, и я в глубоких раздумьях. Мне бы очень хотелось путешествовать по миру, проводить мастер-классы, быть ментором. Выступать, делиться музыкой и знаниями. Важный аспект для музыканта – это обмен энергией, верю, что скоро живые выступления вернутся и все встанет на свои места. Мне бы очень хотелось открыть онлайн-школу, глобальную, эдакий международный мост в плане образования.
Что для вас Казахстан?
— Казахстан – это Родина, место, где я выросла и получила все, что нужно для жизни, сформировало мою личность, дало базу.
Что вы думаете о музыкальном образовании в Казахстане?
— Школа Байсеитовой дала мне хорошую базу. Думаю, каждый музыкант должен начинать с классической музыки, чтобы свободно воспроизводить мысли и эмоции через инструмент. Классика дает технику, скорость. У меня был потрясающий педагог Флёр Гаделевна Курбанова. Она заложила в меня всю технику, на базе которой стал возможен путь раскрытия через джаз. Я намеренно не поступила в консерваторию или академию Жургенева, потому что знала – уровень будет не очень высокий. Родители помогли мне это осознать. Они оба — прекрасные музыканты, закончили консерваторию, но образование в советское время было лучше.
Как вы оцениваете музыкальный потенциал Казахстана?
— У нас много талантливых людей, но недостаточно площадок для выступления и развития. Джазовые клубы открывались и закрывались. Есть прекрасный фестиваль.
Но у нас мало мест, где молодежь могла бы высказать свои музыкальные мысли.
Музыка – это общение. Когда я занималась, было мало мест, где можно было сыграть. Очень хочется видеть в Казахстане больше площадок для выступлений.
Как вы считаете, нужно ли в Казахстане развивать массовую музыкальную культуру, чтобы у нас было больше звезд мирового масштаба? Или их и так достаточно?
— Я думаю, что даже если развивать массовую музыкальную культуру и взращивать таланты международного масштаба, звёздочек все равно будет немного. Так работает конкуренция, рынок. До самых высот доходят только единицы. Но это не должно останавливать массы от желания расти и развиваться. Каждый раз, когда кто-то выходит на международный уровень, это заставляет задуматься. Во-первых, о том, что мы это можем, во-вторых, что надо поднимать уровень и увеличивать количество таких счастливых случаев.
