«Мушкетёры»: четыре сотни лет спустя

cover

Под финал театрального сезона театр «ARTиШОК» выпустил спектакль «Мушкетёры. Перделер», над которым работал восемь месяцев, собрав большую международную команду.

Роман Александра Дюма «Три мушкетёра» для алматинского театра инсценировала московский драматург Светлана Петрийчук, по пьесе которой на малой сцене «ARTиШОКа» вот уже сезон идёт спектакль «Во всём виноват Вайнштейн». За пластику в «Мушкетёрах» отвечают украинские хореографы Юлия Фролова и Антонина Романенко, а постановочная команда – классическая «артишоковская»: режиссёр Галина Пьянова, художник Антон Болкунов.

О чём это?

Те, кто читал роман или смотрел экранизации, сюжет знают, разумеется. Д’Артаньян приезжает в Париж, чтобы поступить на службу в полк мушкетёров. Находит троих друзей – Арамиса, Атоса и Портоса, влюбляется в Констанцию, обретает врага в лице кардинала Ришелье, спасает честь королевы Анны, проявляет храбрость на войне и под финал становится лейтенантом мушкетёров.

Но «ARTиШОК» не был бы «ARTиШОКом», если бы рассказывал своему зрителю просто историю эпохи французского абсолютизма. Что у Дюма фельетон, то у Пьяновой и Петрийчук – сатира на происходящее в наши дни.

Париж в «Мушкетёрах. Перделер» срисован с алматинской барахолки. Это кажется отсылкой к другому спектаклю театра, «Лихорадке субботнего вечера», а документальность отдельных персонажей – к острой политической составляющей «Гамлета». Кардинала Ришелье, например, актёр Чингиз Капин решает, как карикатуру на самого «любимого» ныне мирового диктатора: отрывистые интонации не узнать невозможно.

Ну и тема Англо-французской войны, конечно, в спектакле представлена в контексте войны сегодняшней – разве что слово «спецоперация» не звучит, но, как говорится, «все всё понимают».

В глобальный контекст уместно вплетается и локальный: Д’Артаньян рассказывает про январские события, а на балу у Людовика звучит кричалка «Наш король тигр!»

Как это?

Для начала: почему всё-таки «Перделер» (к счастью, не потому, что это слово на вывесках кажется приезжим смешным). В спектакле Бонасье, муж Констанции, – торговец шторами, с его «рекламной интеграции» начинается действие, и этот шторный салон становится сценографией на все три часа истории.

Художник Антон Болкунов в очередной раз придумал и воплотил технически сложную конструкцию: многослойные шторы в спектакле движутся на тросах под потолком, у них разнообразные текстуры, уровни прозрачности, цвета, вес – и всё вместе со светом, ветром и дымом работает на жанр. «Казахское барокко» – так художник обозначил этот стиль.

Вычурность и динамичность «Мушкетёров» проявляется в каждой составляющей: от драматургии до актёрских работ. По форме это последовательность скетчей, скрепленных пластическими и вокальными сценами, и, что особенно иронично, склейки происходят по структуре караоке, через выбор песен («Кто платит, тот и заказывает музыку»).

Полтора десятка персонажей ещё больше подчеркивают стилистическое разнообразие спектакля. Здесь Чингиз Капин, кажется, впервые создаёт такой однозначный злодейский образ: его Ришелье – безупречный антагонист. Актёр, похоже, «вырос» из образов положительных главных героев, уступив место молодым коллегам: в роли Д’Артаньяна на сцену вышел прошлогодний выпускник актёрско-режиссёрского курса «ARTиШОКа» Салим Балгазин – честный, дерзкий и пластичный, без пяти минут суперзвезда алматинского театра.

Интересно, как отлично от всех выглядят персонажи Анны Австрийской и герцога Бекингема: во-первых, только эти двое в истории – не носители «француского менталитета», во-вторых, актёры Софья Гордеева и Антуан Дукравец – представители других театральных школ, и этот контраст здорово сработал на драматургию истории.

Лучше всего можно обрисовать стилистику спектакля «Мушкетёры. Перделер» описанием всего одной сцены: в ней Ришелье читает молитву, текст которой – стихи Юрия Ряшенцева («Пора-пора-порадуемся»), а ритуал исполнения – мусульманский.

Для кого это?

«Мушкетёры. Перделер» складываются в «артишоковскую» трилогию спектаклей по классической литературе – вместе с «Дон Кихотом» и «Гамлетом». Все три работы – знаковые для большой сцены театра, их объединяет не только постановочная команда и масштабный литературный материал, но и контекстуальные привязки и эклектичность.

Каждая из этих историй становится рассказом о сиюминутном. Когда создавался «Дон Кихот», в Казахстане начался переход на латиницу, и в спектакле, особенно в более поздней его редакции, много внимания уделено вопросам языка и взаимопонимания.

«Гамлет» был поставлен на предчувствии смены государственной власти, и буквально через пару месяцев после премьеры в Казахстане действительно заменили портреты первого президента на портреты второго (даже если он против этого выступал).

В новой работе театра – про разрыв между организаторами и исполнителями. Тут можно прочитать и ситуацию с российским вторжением, и наши отечественные попытки реформировать страну после января. И всё это, напоминаю, по тексту французского романиста.

Так вот, «Мушкетёры» – это, в первую очередь, для тех, кто готов не обвинять театр в «попрании классики». Впрочем, случайной публики, идущей только на одно название, у «артишоков» не слишком много, а все вольности работы с текстом компенсируются тем, что спектакль получился острым и смешным. Такой настоящий, «фирменный» «ARTиШОК».

*Фото с репетиций предоставлено театром.

Лента новостей

все новости