«Личная гвардия» Тохтара Тулешова-2. Продолжение истории расследования КНБ дела о попытке захвата власти

Почему в 2016 году подозреваемые военные офицеры сознались в получении взятки от помощника «пивного короля», и как они сейчас добиваются уголовного наказания руководителя следственной бригады КНБ, рассказывает Orda.kz

Мы писали, как в 2016 году два армейских командира, Кайрат Пернебаев и Бекзат Жумин, стали фигурантами дела «пивного короля» Тохтара Тулешова. Следственные органы КНБ подозревали их в получении взятки в размере 15 тыс. долларов и участии в заговоре против власти. 

По совокупности преступлений офицерам грозило 15 лет. Однако специализированный военный суд Астаны признал их виновными только в коррупции. Обвинение в более тяжком преступлении против основ безопасности государства с Пернебаева и Жумина сняли. В итоге они получили минимальное наказание в виде трёх и четырёх лет лишения свободы по статье 366 УК РК «Получение взятки».

Журналисты Orda.kz выясняли, как такое могло произойти, и почему осуждённым не удаётся добиться пересмотра приговора суда от 7 ноября 2016 года. 

Метод кнута и пряника

Напоминаем, уголовное дело Тохтара Тулешова до сих пор находится под грифом «Секретно», поэтому мы не вправе разглашать его основные детали. Ограничимся описанием расследования только эпизода с получением взятки военными офицерами, опустив нюансы расследования КНБ второго эпизода, связанного с попыткой захвата власти. 

Вот что нам поведал Кайрат Пернебаев. 

 Почему вы не сразу стали сотрудничать со следствием, а какое-то время упорно отрицали свою вину?

— Потому что я не совершал преступления. Я не брал взятку и тем более не участвовал в заговоре с целью захвата власти. Думал, мне удастся доказать свою невиновность и абсурдность обвинений, выдвинутых комитетчиками, поэтому первое время отказывался признавать вину. Я честно рассказывал все известные мне обстоятельства по делу, но меня всё же вынудили сознаться в получении взятки в пять тысяч долларов. 

Кто заставил вас сознаться в том, чего вы, с ваших слов, не совершали?

— Руководитель следственно-оперативной группы КНБ полковник Руслан Искаков. Он говорил мне, что если я буду выпендриваться и отказываться сотрудничать со следствием, то он приложит все силы, чтобы отправить меня на 15 лет в лагеря. Он обещал закрыть заодно мою жену, а наших детей отправить в детдом. Я поначалу всерьёз его угрозы не воспринимал. Думал, он меня на понт берёт! Но когда он показал мне смонтированный видеоролик, на котором я с Бекзатом Жуминым стою рядом с Тулешовым и другими подозреваемыми в госизмене, то я понял, какой серьёзный оборот приняло дело, и подписал протокол с чистосердечным признанием.

Обычно следователи применяют метод кнута и пряника, чтобы быстрее добиться признания подозреваемого, быстрее закрыть дело и направить его в суд. В вашем случае что сыграло роль пряника?

— В ходе судебного процесса Искаков предложил мне настаивать на признательных показаниях, данных ранее, то есть я по прежнему должен был оговаривать себя. Взамен он пообещал мне условный срок. Он так и говорил: «Сразу после оглашения приговора тебя выпустят из зала суда, и ты вернёшься домой!» Я не верил его обещаниям, но деваться было некуда. Я беспокоился за свою семью и за подчинённых, которых комитетчики тоже таскали на допросы. Переживал, а вдруг те испортят им жизнь за то, что они дают правдивые показания в мою пользу. Я не мог даже мысли допустить, чтобы из-за меня пострадали близкие люди.

Вы действительно не верили обещаниям Искакова? 

— Знаете, это сейчас, после январских событий, мы спокойно можем рассуждать с вами о тулешовском деле. А тогда ситуация была иная. Да вы же сами писали статьи о пытках и беззаконии в КНБ при старом режиме власти. Я читал их и понял, что мы с Бекзатом не одни такие, кто знаком со специфическими методами ведения следствия Искаковым!

Кстати, вы читали письмо Искакова, опубликованное в феврале 2024 года на российском сайте «Новая газета»? Что скажете по поводу его содержания?

— Да, я читал его письмо и поневоле сравнивал, как он вёл себя в 2016 году, когда расследовал наше закрытое дело, и как он ведёт себя сейчас, оказавшись в статусе подсудимого. Это небо и земля! Тогда Искаков не гнушался никакими методами, желая добиться наших признаний, а сейчас вдруг заговорил о презумпции невиновности и соблюдении прав человека, — говорит Пернебаев.

В этот момент к разговору присоединяется его друг Бекзат Жумин.

— Ходили слухи, будто бы расследование дела «пивного короля» находится на личном контроле Нурсултана Назарбаева. Я не знаю, правда это или нет, но в любом случае мы с адвокатами были бессильны противостоять КНБ. Для нас с Кайратом главным было остаться живыми-здоровыми. Нам же грозил 15-летний срок наказания по совокупности статей, поэтому мы подписали протокол с чистосердечным признанием, — говорит Жумин.

Как комитетчикам удалось сломать вас?

— Искаков говорил мне, что если я не возьму на себя вину в получении взятки в 10 тысяч долларов, то пойду тогда под суд как изменник Родины. А это более тяжкое преступление, за которое предусмотрено суровое наказание. Я беспокоился и переживал за свою жену и четверых детей, ломал голову над тем, как бы они жили без меня. Поэтому я со страху подписал всё, что от меня требовали.

Вы с Кайратом пересекались в тюрьме? Пытались поддерживать связь через адвокатов или других людей?

— Мы содержались в разных камерах, и комитетчики строго следили за тем, чтобы мы не контактировали друг с другом. Так было и когда мы сидели в шымкентском СИЗО, и когда нас перевезли в астанинский следственный изолятор. Адвокаты при всём желании не могли бы помочь нам. Я сейчас вспомнил, как нас этапировали в столичную тюрьму, словно опасных террористов. Нам на головы надели чёрные мешки и под конвоем спецназовцев перевезли на военно-транспортном самолёте Погранслужбы КНБ. Мы сидели в пятом корпусе СИЗО Астаны, который полностью контролировали комитетчики.

Какой вам вменили материальный ущерб, нанесённый государству? Кто проводил финансовую экспертизу?

— Экспертизу проводили сотрудники главной финансовой инспекции Минобороны. Они посчитали, сколько ГСМ и моторесурсов было задействовано на августовском мероприятии 2015 года. Вышло 35 тыс. тенге, им показалось этого мало. Тогда они включили денежное довольствие (суточные — прим. авт.), что мы получили, и вывели общую сумму в 142 тыс. тенге. Она и стала размером материального ущерба по моему эпизоду. 

Почему специализированный военный суд снял с вас и Кайрата обвинение по захвату власти?

— Да потому что у обвинения не было ни одного убедительного доказательства нашей вины в попытке госпереворота! Мы не были знакомы ни с одним участником заговора, не говоря уже о том, чтобы перезваниваться или переписываться с ними. Мы знать не знали, что готовится захват власти. Комитетчики делали распечатки наших с Кайратом телефонных переговоров, но не нашли никаких зацепок. Зато у нас было алиби на всё то время, что интересовало следствие. Мы постоянно занимались учебно-боевой подготовкой личного состава, были на виду у всех. Вот суд и снял с нас обвинение по особо тяжкой статье. Хотя бы в этом нам повезло, если так можно говорить, учитывая нашу невиновность.

Где и как вы отбывали наказание?

— После вступления приговора в законную силу меня перевезли в карагандинский СИЗО, а спустя 10 дней этапировали в Державинскую колонию общего режима, расположенную в Акмолинской области. Там я просидел два с половиной года. Затем меня перевели в Кызылординскую область, в колонию- поселение, откуда я вышел по амнистии.

Годы заключения не отразились на вашем здоровье?

— Я потерял здоровье на нервной почве, пока сидел в тюрьмах и лагерях. У меня возникли проблемы с лицевым нервом, из-за чего всё лицо перекосило. Я сам себя лечил. Последствия до сих пор ощущаю в виде шума в ушах и частых головных болей. 

После освобождения не было проблем с трудоустройством?

— Конечно же, были и есть по сей день. Я до сих пор не могу найти работу из-за своей судимости. К тому же, кроме как военное дело я ничего другого не знаю и не умею. Поэтому перебиваюсь, чем придётся и часто таксую, чтобы содержать семью и оплачивать съёмную квартиру. Своего жилья у нас нет. Столько лет отдать военной службе, и всё коту под хвост! Я вырос в селе. Мой отец работал механизатором. У меня нет родственников-чиновников, которые продвигали бы меня по военной службе, я всего сам добился.

Вы держите обиду на Руслана Искакова?

— Я не желаю ему зла. Уверен, жизнь сама накажет его, — говорит Жумин.

В поисках справедливости

Слово вновь взял Кайрат Пернебаев:

— Вы спрашивали про материальный ущерб по нашему делу. Так вот, мне насчитали ущерба на 640 тыс. тенге, и я об этом узнал, когда сидел в СИЗО. Искаков тогда рассказал, что юрист Минобороны собирается взыскать с меня эту сумму по гражданскому иску. Я был в шоке от такой новости, стал интересоваться подробностями. Оказалось, что юрист посчитал время пролёта самолёта в ходе юбилейного мероприятия в августе 2015 года, точнее, объём потраченного керосина, потом представил это как износ военной техники. 

Если вы, с ваших слов, совершали плановые учебно-тренировочные полёты, то каким образом вы могли нанести материальный ущерб Минобороны? 

— Этот вопрос юристу Минобороны задавал и судья, но тот затруднился с ответом и попросил дать время на подготовку ответа. Судья объявил перерыв на несколько дней, в ходе которого Искаков заставил меня оплатить ущерб. Ну как заставил? Таких денег у меня не было, поэтому Искаков дал мне чей-то сотовый телефон, чтобы я обзванивал друзей. Они заплатили эти 640 тыс. тенге, а потом суд оценил добровольное погашение ущерба как признание вины.

Вы пытались опротестовать приговор суда первой инстанции?

— Да, мы с Бекзатом пытались опротестовать приговор специализированного военного суда. Писали обращения о пересмотре нашего дела, но нам постоянно отказывали. Мотивировали отказ тем, что моя вина доказана чистосердечным признанием и добровольным погашением материального ущерба. Я пояснял, что давал признательные показания под давлением, что ущерб погасили мои сослуживцы из Астаны. Но судьи не слушали мои доводы.

А как прошли ваши годы заключения? Чем вы занимаетесь после освобождения из колонии?

— После вступления приговора в законную силу я остался в СИЗО Астаны. Два года работал в отряде хозобслуги, потом условно-досрочно вышел на свободу в 2018 году. Меня сразу попросили освободить служебную квартиру в Шымкенте, которую выделило Министерство обороны. Я с супругой и детьми переехал в пустой дом, оставшийся после смерти бабушки в Алматинской области, и стал обустраивать его. Проблем с трудоустройством у меня не было, поскольку я профессиональный пилот и могу летать на любых моделях самолётов. Сейчас я работаю в частной авиакомпании. 

Вы общаетесь с другими осуждёнными по тулешовскому делу?

— Нет. Мы не были знакомы друг с другом до нашего ареста, просто проходили по одному делу.

У вас в роду есть силовики?

— Нет, я один такой. Я тоже, как и Бекзат, выходец из простой многодетной семьи. Мой отец всю жизнь работал шофёром. Вместе с мамой он дал нам, шестерым детям, хорошее воспитание и высшее образование, за что я ему чрезвычайно благодарен. Когда я говорил вам, что с 15-летнего возраста ношу погоны, то подразумевал, что закончил в Шымкенте военное училище наподобие суворовского. Потом уже я стал выпускником лётного института и 20 лет прослужил в силах воздушной обороны. Когда приговором спецсуда меня хотели лишить воинского звания «подполковник авиации», то я очень переживал и просил в апелляционной жалобе оставить мне звание. 

Сейчас вы добиваетесь пересмотра дела на основании вновь открывшихся обстоятельств, под которыми подразумеваете пытки и фальсификацию доказательной базы в 2016 году?

— Да, это так. Мы обращались все эти годы в различные инстанции — судебные, прокурорские, администрацию президента, и везде получали отказ и отписки. Но в итоге мы всё-таки добились в 2023 году возбуждения уголовного дела против Искакова по превышению власти, где нас признали потерпевшими. Я не знаю, какими аргументами руководствовались антикоровцы, но дело в настоящее время прекращено. Видать, их очень заинтересовал кто-то. Жаль, что все мои доводы остались непроверенными.

Вы уже задумывались, какую компенсацию морального и имущественного вреда требовать у государства за испорченную жизнь в случае вынесения оправдательного приговора?

— Нет, не задумывался. Я не ищу материальной выгоды в оправдательном приговоре. Просто хочу вернуть себе честное имя, чтобы спокойно смотреть людям в глаза. Для этого обращаюсь через вашу редакцию к президенту Токаеву с просьбой взять под личный контроль наше дело. Знаю, что без отмашки главы государства никто из Верховного суда и Генеральной прокуратуры ничего не сделает для нас. Если меня полностью оправдают и реабилитируют, то я готов вернуться в войска и служить на благо Родины и дальше. Я могу обучать пилотов лётному искусству. А если мне вдруг скажут, что в моих услугах не нуждаются, то уйду на пенсию по выслуге лет, — говорит Пернебаев. 

В конце к беседе присоединяется адвокат Александр Подушкин. Он представляет интересы Жумина и Пернебаева с 2020 года, когда они стали добиваться пересмотра обвинительного приговора суда. Сейчас защитник собирает доказательства, что офицеры оговорили себя под давлением сотрудников следственно-оперативной группы КНБ, сознавшись в получении взятки от помощника «пивного короля». 

Вы полностью ознакомились с материалами засекреченного уголовного дела ваших клиентов? Что вы скажете по поводу их показаний?

— Да, я ознакомился с материалами уголовного дела в части эпизода с участием Жумина и Пернебаева, и убедился, что они оговорили себя. Неофициальный руководитель следственно-оперативной группы КНБ Искаков обозначил им такую позицию, что «если вы не признаете свою вину в предъявленных обвинениях, то я устрою вам и вашим семьям "хорошую жизнь"!». Кайрат и Бекзат в итоге сломались. Когда они захотели заключить процессуальное соглашение для изменения меры пресечения, то им отказали. Вообще, если сейчас рассекретить часть материалов, то многое чего интересного может всплыть. Беда в том, что кому-то это может не понравиться, поэтому дело и не пересматривают, сколько бы мы ни просили. Мы не можем достучаться до руководства страны! — говорит Подушкин.

Вы читали показания свидетеля, который, по версии обвинения, передавал деньги Жумину и Пернебаеву?

– Да, читал. Я не могу раскрывать подробности дела, поскольку дал подписку о неразглашении. Могу сказать только, что свидетель, выступивший посредником в передаче денег, менял свои показания в суде. Сначала он говорил, что Жумин с Пернебаевым не виноваты, что они не брали взятку. Его слова возымели эффект разорвавшейся бомбы, поэтому судья объявил перерыв. На следующий день свидетеля в нарушение всех правил допросили повторно. Гособвинитель задал наводящий вопрос о предмете взятки, и тот сразу «поплыл» — стал говорить, что офицеры получили взятку.

Закон гласит, что если доказательство нельзя подтвердить другими доказательствами, то оно признаётся недопустимым. Как же суд поверил свидетелю на слово, если не было других очевидцев передачи и получения денег, и не было аудио- или видеофиксации происходившего?

— Получается, суд поверил на слово свидетелю, не став утруждать себя проверкой его показаний. Другой вопрос, почему против свидетеля не было возбуждено уголовное дело за дачу взятки должностному лицу? Его могли прекратить по не реабилитирующим основаниям, но ничего этого не было сделано. Видать, и гособвинение, и суд устраивало подобное положение. 

Вы видели ролики с празднования юбилея отца «пивного короля»? Как думаете, кто мог заказать их монтаж, если Жумин и Пернебаев утверждают, что не выделяли столько единиц боевой техники и личного состава, сколько там было показано?

— Я видел оба ролика. Знаю, что тот, который транслировали по всем телеканалам, был смонтирован на профессиональном уровне. Явно его изготовили телевизионщики, но по чьей инициативе — комитетчиков или кого-либо ещё — мы до сих пор не знаем. Самое интересное, что никто не проводил видеотехническую экспертизу на предмет монтажа, чтобы подтвердить или опровергнуть обвинения в причастности офицеров к организации частного милитари-шоу.

Какие попытки вы предприняли для оправдания своих подзащитных?

— Мы пытались возбудить уголовное дело против Искакова по статье 146 УК РК «Пытки», но следователи Антикора переквалифицировали его на статью 362 УК РК «Превышение должностных полномочий». Поводом послужили чьи-то свидетельские показания, что в 2016 году Искаков после проведения каждого судебного заседания собирал всех подсудимых на условную «планёрку», чтобы выяснить, что они собираются говорить в следующий раз. Подобные действия были расценены как превышение должностных полномочий. 

Но вроде бы официальным руководителем следственной бригады КНБ был не Искаков, а другой человек? Откуда у него тогда взялись такие полномочия — контролировать поведение подсудимых?

– Вот именно, что полковник Руслан Искаков по материалам уголовного дела не проходил официальным руководителем следственно-оперативной группы КНБ, однако негласно он рулил всем и вся! Мы тоже не могли понять, на каком основании он допрашивал подозреваемых и общался с их жёнами. Если он не входил в состав группы, откуда жёны Кайрата и Бекзата знают его? Могу добавить, что супруга Кайрата, Мейрамгуль, уже опознала Искакова в Антикоре и дала против него показания. 

А что Искаков говорил жёнам подозреваемых?

— Я знаю об этом со слов их мужей-офицеров. Искаков говорил, будто его главная цель — это Тохтар Тулешов. КНБ необходимо было засадить его за решётку, но для этого нужны были показания других участников уголовного дела. Поэтому Искаков кого убеждал, а кого заставлял дать нужные следствию показания, обещая взамен посодействовать в получении минимального срока наказания, не связанного с лишением свободы. 

Чем закончилось расследование Антикоррупционной службы по городу Шымкенту?

— Они с июня по октябрь 2023 года расследовали дело о превышении Искаковым должностных полномочий, но затем прекратили его за отсутствием состава преступления. Отмечу, что все наши доводы о вине полковника КНБ следователи Антикора не проверили. Искаков отрицал свою вину в пытках и превышении власти во время расследования секретного офицерского эпизода. Его защита ссылается на вступивший в законную силу приговор суда от 7 ноября 2016 года. 

Почему вы так упорно добиваетесь осуждения Искакова?

— Я не добиваюсь осуждения этого товарища. Я глубоко убеждён, что Кайрат и Бекзат — честные, достойные, порядочные люди, поэтому я приложу все усилия для пересмотра их обвинительного приговора от 2016 года. Если мы докажем, что они оговорили себя под пытками в КНБ, тогда их дело будет пересмотрено по вновь открывшимся обстоятельствам. Мы сейчас подали заявление через сервис eOtinish на личный приём к генеральному прокурору, чтобы нас услышали! – подытожил Подушкин.

От редакции

Мы рассказали только об одном военном эпизоде по засекреченному делу «пивного короля» Тулешова. Если у других осуждённых или их адвокатов возникнет желание высказаться по этому неоднозначному делу, то обращайтесь в нашу редакцию. Ну а мы проследим, чем закончатся попытки Кайрата Пернебаева и Бекзата Жумина добиться справедливости. 

Читайте также:

• Личная гвардия Тулешова или расходный материал КНБ? Интервью с осуждёнными по делу «пивного короля»
• Принцип бумеранга: Токмади, Дутбаев и Джапбасов против полковника КНБ Руслана Искакова