Колония под колпаком: кто крышевал воровской общак и как всё всплыло

Как погорел на взятках начальник 57-й зареченской колонии общего режима, и что думают о тёмной стороне пенитенциарной системы Казахстана правозащитники, рассказывает Orda.kz

8 января 2025 года на сайте прокуратуры Алматинской области появилась новость о прошедшем в городе Конаеве суде над бывшими руководителями двух зареченских колоний. Их признали виновными в получении взяток от осуждённых за пронос в зоны запрещённых предметов и общее покровительство. Один подсудимый получил три года лишения свободы, второй девять лет. 

Мы опубликовали эту новость и стали ждать, когда приговор суда вступит в законную силу. Полагали, что только после этого можем поставить точку в нашей нашумевшей истории о воровском общаке. Напомним, в 2023 году спецпрокуроры Алматинской области накрыли в местных колониях так называемую воровскую кассу, предназначенную для облегчения условий содержания заключённых и материальную поддержку их семей. Всего на счетах кассы находилось свыше пяти млрд тенге. На эти деньги сидельцы могли заказывать и оплачивать онлайн деликатесы, алкоголь, сим-карты, сотовые телефоны и прочие запрещённые предметы, а «свои люди» проносили им всё это добро.

Оставалось выяснить, кто из администрации учреждений закрывал на это глаза, и как зэки благодарили их за понимание. Пока шло следствие, спецпрокуроры не давали никаких комментариев. На открытые судебные заседания журналистов тоже не приглашали, хотя мы постоянно просим пресс-службы КНБ, Антикора и региональных судов оповещать нас о проведении таких процессов. Пришлось набраться терпения и поискать интересующую нас информацию в Судебном кабинете. Кстати, доступ к нему недавно усложнили. 

Испорченный властью

Журналисты Orda.kz заинтересовались делом бывшего начальника Учреждения № 57 ДУИС по Алматинской области, подполковника юстиции Петра Писарева. Это о нём писали на прокурорском сайте как об одном из покровителей зэков, попавшегося на взятках. 

Писарев получил девять лет — максимальный на сегодняшний день срок наказания для экс-руководителя среднего звена пенитенциарной системы Казахстана. Обычно суды дают виновным офицерам три с половиной или четыре года лишения свободы за превышение должностных полномочий, и пять-шесть лет заключения за пытки и получение взяток. Такие мягкие вердикты объясняются тем, что подсудимым вменялись лёгкие пункты обвинения, наказание по которым либо штраф, либо небольшие сроки. Яркий пример тому — случай со вторым покровителем зэков, экс-начальником оперативного отдела Учреждения № 12 Ерболом Болекбаем. Тому дали за получение взятки всего три года. 

Почему же суд оказался суровее к бывшему хозяину 57-й зареченской колонии общего режима? Ведь, как отмечали некоторые СМИ, «в пенитенциарной системе Пётр Писарев считался одним из самых честных и порядочных офицеров. Он жил в посёлке Заречный на арендованной квартире, сутками пропадал на службе, получал звания, медали, премии. В колонию, которую он возглавлял, приглашали журналистов, правозащитников, работодателей. Для тех, кто лично знал Писарева, его арест стал громом среди ясного неба».

В поисках ответов мы ознакомились с копией приговора суда города Конаева от 13 ноября 2024 года. Для начала выяснили, что подсудимого Писарева признали виновным по тяжким пунктам обвинения части 3 статьи 366 УК РК — «Получение взяток неоднократно, путём вымогательства». Наказание по ним предусматривает или штраф, в 70 раз превышающий размер взятки, или лишение свободы на срок от семи до 12 лет с конфискацией имущества. Экс-начальнику колонии дали за мздоимство девять. 

Но вот что любопытно: в приговоре суда первой инстанции ни слова не говорится о том, что Писарев брал деньги с зэков за пронос в колонию запрещённых предметов. Хотя на прокурорском сайте упоминалось это обстоятельство! Собственно говоря, из-за этого мы и взялись за это дело. 

Наши журналисты хотели узнать подробности: какие запрещённые предметы проносили в 57-ю колонию, в каком объёме и за какой период времени, кто был в доле, и почему курирующие тюрьму уполномоченные органы не пресекли сразу эту порочную практику? 

Однако никаких деталей в описательной и мотивировочной частях приговора мы не нашли. Текст был предельно лаконичен, хотя обычно в таких случаях суды скрупулёзно описывают детали. Теперь приходится гадать: то ли прокуроры написали для красного словца про запрещёнку на своём ведомственном сайте, то ли судья не счёл нужным упоминать про неё. Есть ещё вариант с ожиданием суда над теми сидельцами, кто организовал каналы передачи в колонии запрещённых предметов и отвечал за пополнение воровского общака. По нашей информации, он скоро стартует. 

Что же удалось выяснить из приговора конаевского горсуда? Немногое. Например, что Пётр Писарев проработал в зареченской колонии общего режима чуть более двух лет. Сначала в должности замначальника учреждения по режиму и оперативной работе, затем начальника. Задержали его 7 марта 2024 года по подозрению в получении взяток в 2022 и 2023 годах. Всего в уголовном деле фигурирует три эпизода. Потерпевшими никого из сидельцев не признали, они проходили в суде как свидетели. 

В первом эпизоде объектом повышенного внимания хозяина зоны стал осуждённый Атабек Валиев. Он отбывал наказание за сбыт психотропных препаратов, занимался кустарным производством изделий из дерева — следовательно, имел стабильный заработок. Узнав об этом, Писарев стал вымогать у него деньги. Валиев выполнил его требования, так как опасался за свою жизнь и здоровье.

«Он мог создать мне проблемы и воспрепятствовать моей коммерческой деятельности. К тому же я видел, что происходит с теми осуждёнными, кто отказывался платить Писареву, поэтому вынужден был платить ему», – заявил в суде свидетель. 

Начальник колонии не стал рисковать и брать наличными «рахметы» от осуждённого, а постарался законспирировать процесс. Он обратился к двум своим знакомым с просьбой переводить ему деньги, которые будут поступать на их банковские счета от третьих лиц. Они так и сделали: перевели Писареву на банковское приложение в общей сложности 517 тысяч тенге, поступившие к ним от жены и солагерника Валиева.

Во втором эпизоде фигурирует фамилия осуждённого Эльдара Ашимова, отбывавшего срок за мошенничество. О его трудоустройстве и источнике доходов в приговоре ничего нет. Просто констатируется, что он переслал Писареву 247 тысяч тенге. 

Третий эпизод по делу показался нам самым трагикомичным, поскольку на одном заключённом хотели заработать сразу два бастыка. Роль «богатенького Буратино» отводилась осуждённому Абдуали Алчинбаеву, отбывавшему наказание за дачу взятки и мошенничество. Он работал в кулинарном цехе, расположенном в промышленной зоне колонии. Цех этот принадлежал его жене, индивидуальному предпринимателю. 

Начальник колонии Пётр Писарев и его заместитель по режиму и оперативной работе Нурлан Бидайбеков решили разжиться за счёт Алчинбаева. Они потребовали у него «свою долю»: подполковник назвал сумму 1,5 млн тенге, а капитан — 200 тысяч тенге. Была ли это единоразовая спонсорская помощь или предполагалось, что это будет ежемесячная дотация, в приговоре не сказано. Зато говорится, что Алчинбаев поначалу отказался выполнять требования Писарева, за что пострадал. 

В итоге  Алчинбаев перевёл 500 тыс. тенге на номер телефона отца осуждённого Эльдара Ашимова, который фигурировал в первом эпизоде. Ашимов в то время отбывал остаток срока в соседней колонии- поселении, поэтому без проблем обналичил деньги и передал их Писареву. Потом Алчинбаев перевёл 109 тыс. тенге на счёт отца знакомой капитана Бидайбекова. Деньги также обналичили через третьих лиц. 

Заключённый понимал, что алчные тюремщики не отстанут от него, поэтому написал на них заявление в ДКНБ. Следствие велось по одной статье 366 УК РК — «Получение взятки», но по разным пунктам обвинения. Бидайбекову вменялась лёгкая часть, поэтому его осудили на три года и шесть месяцев лишения свободы, а вот его шефу — тяжкая часть, поэтому и срок наказания ему отмерили в три раза больше.  

Мы писали о деле Бидайбекова в статье «Вкусная еда четыре раза в день: очередной коррупционный и кулинарный скандал в колонии». Кстати, те самые четыре порции за счёт осуждённого Алчинбаева предназначались смотрящему за лагерем по прозвищу Чина. Как видим, поживиться за счёт одного обеспеченного сидельца пытались аж три уважаемые на зоне персоны!

Согласно приговору конаевского горсуда, подсудимый Писарев полностью признал вину. Он просил суд назначить ему наказание, не связанное с лишением свободы. То есть штраф, семидесятикратно превышающий размер взятки. 

А теперь — внимание! Мы подсчитали, что Писарев получил в общей сложности 1 млн 264 тыс. тенге. Умножаем на 70 и получаем 88 млн 480 тыс. тенге. Интересно, откуда подполковник юстиции мог взять эти деньги? 

По всей видимости, судья Олжас Куренбеков тоже задался этим вопросом. Он учёл смягчающие вину обстоятельства — полное признание вины, чистосердечное раскаяние, наличие двух несовершеннолетних детей, положительные характеристики и добровольное возмещение незаконно полученных средств в виде взятки в доход государства. Отягчающим вину обстоятельством суд признал нарушение присяги. 

13 ноября 2024 года суд признал Писарева виновным. Конфисковывать имущество у него не стали, поскольку в ходе следствия и суда не было доказано, что оно было добыто преступным путём. 

Защита осталась недовольна приговором и пыталась обжаловать его в апелляционной инстанции. Она считала, что суд первой инстанции не дал надлежащую оценку личности Писарева, и просила назначить ему наказание меньше низшего предела. Однако 2 апреля 2025 года судебная коллегия по уголовным делам Алматинского областного суда оставила без изменений обвинительный приговор конаевского горсуда. 

Личное мнение

Мы поговорили с несколькими бывшими сидельцами 57-й зоны, которые отбывали наказание при Писареве. Большинство из них восприняли приговор экс-хозяину зоны как «закономерный итог его преступной деятельности». Только один из них хорошо отозвался о Писареве. Это его бывший водитель, проходивший по делу свидетелем. 

Вот что рассказала Татьяна Кайханиди, жена осуждённого Максима Кайханиди. Она сейчас руководит общественным объединением «За справедливость» и борется за права заключённых. 

Знакомы ли вы лично с Петром Писаревым? Как вы отреагировали на новость, что его осудили за получение взяток?

— Да, я знакома с ним, и ничего хорошего о нём сказать не могу. Писарев общался со мной дерзко, вплоть до того, что когда я заходила к нему в служебный кабинет, он резко говорил мне: «Выйди отсюда!» Поэтому когда я узнала, что ему дали девять лет за взятки, то, честно говоря, обрадовалась. 

После смены руководства колонии отношение к вам изменилось? В целом ситуация с правами осуждённых в Алматинской области улучшилась, как вы считаете?

— Я не заметила особых изменений. Единственный момент, что со мной как с председателем общественного объединения выстроили конструктивный диалог. Я всегда напрямую звоню начальнику колонии, а также руководству областного ДУИС. Они помогают мне в решении многих проблемных вопросов. 

Вы общаетесь также и с осуждёнными. На что они чаще всего жалуются?

— Сейчас меньше стало избиений и вымогательств в среде самих осуждённых. Коррупция если и осталась, то в завуалированном виде, и она уже не так громко и сильно заявляет о себе, как раньше. 

Вторым нашим собеседником стал руководитель общественного фонда «Либерти» Галым Агелеуов.

Как вы думаете, почему коррупционные дела бывших сотрудников ДУИС стали достоянием гласности в последнее время? Ведь в прежние годы общественность знала разве что о приговорах по пыткам и избиениям заключённых, но не о взятках тюремных начальников.

— Коррупция сейчас на повестке дня всего общества и государства, поскольку от решения этой проблемы во многом зависит стабильность существующего политического режима в стране. Специально созданные для этого службы должны отработать те деньги, которые в них вложены. Поэтому до общественности чаще стали доводить решения судов по делам взяточников. 

На прокурорском сайте не уточнялась информация о запрещённых предметах, которые проносили в колонии. Как вы думаете, это было связано с тайной следствия или с другим обстоятельством?

— Этот вопрос лучше адресовать прокурорам. Те, кто работают в системе КУИС, прекрасно знают, на чём делаются деньги. В принципе, они делаются на всём, начиная от УДО и продуктов питания, которые приходят осуждённым от родных и близких, и заканчивая политическим заказом, который спускается сверху и может быть мотивирован и деньгами в том числе. 

А про какие политические заказы вы говорите? Приведите хотя бы один такой пример.

— Помните бизнесмена Куата Султанбекова из Балхаша, которому подкинули два пистолета и посадили на пять лет по заказу Нигматулина? Тогда администрация учреждения работала на то, чтобы повысить ему сроки заключения, и так он получил в итоге 26 лет. Отсидел же 10 лет, в 2022 году освободился. В 2023 году Верховный суд полностью оправдал Султанбекова за отсутствием в его действиях состава преступления. 

Почему осуждённые чаще стали обращаться в ДКНБ с заявлениями на коррумпированных сотрудников администрации? Раньше они боялись их, потому терпели и молчали. Сейчас же они не только пишут заявления, но и открыто выступают в судах в онлайн и офлайн-режиме в качестве свидетелей обвинения. 

— Я считаю, что система идёт вразнос, поэтому всё больше людей попадает под её жернова. Терпение людей лопается, и многие хотят защитить свои права и восстановить справедливость. Всё больше людей хотят открыто и во всеуслышание говорить о нарушениях закона, и это правильно. 

На ваш взгляд, кто больше подвержен коррупционным рискам — руководители пенитенциарной системы среднего звена или, может быть, рядовые надзиратели?

— Я полагаю, что вся система КУИС может быть пропитана коррупцией, начиная от низового уровня и заканчивая верхушкой. У меня есть информация, что отдельные генералы в своё время получали из бюджета деньги на содержание несуществующих колоний. Эти учреждения числились формально, но их при этом финансировали, и деньги распределялись между некоторыми чиновниками. Сейчас общество требует контроля над КУИС, так как она, являясь закрытой системой, может быть вовлечена в коррупционные схемы. А она должна быть прозрачной! Мы все говорим о гуманизации наказания, о правах и достоинстве осуждённых, но на самом деле система не меняется. Поэтому нужно навести порядок, а для этого нужна политическая воля и общественный контроль.

В Алматы недавно прошёл громкий процесс над врачами-психиатрами и их подельниками, отбиравшими квартиры у душевнобольных граждан. Но мы знаем, что существуют специализированные медучреждения, в которых по приговору суда проходят принудительное лечение невменяемые граждане. Там положение с правами человека обстоит лучше, чем в обычных психбольницах?

— Да, есть закрытые психиатрические больницы, напрямую связанные с КУИС. Главврачи порой держат больных и не выпускают их до тех пор, пока те не заплатят деньги. Вообще способов для коррупции много. При желании любого адвоката могут признать психически больным и закрыть его, как это произошло с Зинаидой Мухортовой (адвокат, которая жаловалась на Ерлана Нигматулина. В 2010 году её признали виновной по статье «Заведомо ложный донос», но освободили от уголовной ответственности в связи с невменяемостью — прим. авт.).

Как вы оцениваете работу спецпрокуроров, надзирающими за соблюдением законности и правопорядка в колониях?   

— Плохо. Сколько бы я ни наблюдал за работой дежурных прокуроров, нередко сталкивался с таким явлением, когда рука руку моет. Это же единая система, поэтому прокуроры часто покрывают виновных должностных лиц на уровне проверок вместо того, чтобы принять жалобу и проверить доводы. Очень мало фактов, чтобы от них что-то доходило до общественности. 

А что скажете о деятельности других курирующих тюрьмы ведомствах — КНБ и Антикоре?

— Мне кажется, что кураторы учреждений уголовно-исполнительной системы делают что-то только тогда, когда поступает команда сверху. Если её нет, то они спокойно относятся ко всем нарушениям. 

Почему суды над офицерами ДУИС проходят негласно, без приглашения журналистов, как вы думаете?

— Я полагаю, что правоохранителям не нужна огласка. Они сами между собой договариваются и принимают нужные им решения. 

Поэтому к тюремщикам применяют в основном мягкое наказание? Только экс-начальнику 57-й колонии Писареву дали внушительный срок за взятки, остальные отделались минимальными сроками.

— Скорее всего, свою роль играют договорённости и корпоративная солидарность. Такие судебные процессы негативно сказываются на имидже правоохранительных органов, поэтому заседания проходят негласно. Никто не хочет вскрывать гнойник! А надо, чтобы было по примеру резонансного талгарского дела об убийстве Шерзата Полата, когда в отставку отправили чиновников разного уровня. 

Вы в курсе, как относятся в колониях для бывших сотрудников правоохранительных органов к экс-тюремщикам? Я слышала, что осуждённым за пытки и побои надзирателям там несладко живётся. А каково приходится взяточникам?

— У меня другая информация. Когда осуждённый экс-тюремщик попадает в бээсную зону, то администрация учреждения, как правило, вписывается за него, потому что у него остались связи. Он отбывает наказание в нормальных условиях. 

Получается, исправительные колонии у нас не исправляют преступников?

— К сожалению, не исправляют. Более того, они же портят многих сотрудников администрации. Когда человек получает власть над другими людьми при условии, что законы не работают, то он сам начинает диктовать свои условия и законы. 

Читайте также:

• Начальников колоний в Конаеве осудили за коррупцию и покровительство заключённым
• Общак в пять миллиардов тенге: задержан смотрящий за зоной в Алматинской области
• Вкусная еда четыре раза в день: очередной коррупционный и кулинарный скандал в колонии
• Кто в зоне хозяин?
• Доступ к банку судебных дел усложнили в Казахстане
• Антикор подтвердил начало следствия по заявлению бизнесмена Султанбекова