Главная военная прокуратура РК рассказала о небоевых потерях и суицидах в армии

Как военный надзорный орган контролирует ход следствия по делам об армейских суицидах, и реализацию профилактических программ по предотвращению преступлений и суицидов, выясняла Orda.kz

Суициды солдат-срочников, сержантов-контрактников и офицеров на сухом казённом языке военных называются “небоевыми потерями”. Так вот, по данным Главной военной прокуратуры Казахстана, за последние 2 года мы потеряли столь чудовищным образом 52 военнослужащих. Это целых 2 взвода! Напомним, что в годы ВОВ командира, допустившего по недосмотру гибель двух боевых подразделений, сразу же отдавали под трибунал.

Сейчас в нашей стране царит мирное время, покой и порядок. Тем не менее, некоторые защитники Отечества в силу разных обстоятельств решаются свести счёты с жизнью. Одним это, увы, удаётся, других успевают спасти. Беда в том, что не всегда следствию удаётся установить причины суицида и обстоятельства, при которых отчаявшиеся солдаты или сержанты пытались добровольно уйти на тот свет.

Об этом и других подводных камнях в расследовании дел о суицидах силовиков, рассказывает Orda.кz.

Груз 200

Сначала вспомним скандальные инциденты с суицидами солдат и сержантов, о которых писали СМИ в последние 2 года.

• 2 марта 2020 года, в/ч 65476 Минобороны, г.Капшагай Алматинской области. 19-летний рядовой Дмитрий Ганчлевский спрыгнул с 26-метровой парашютной вышки. Спасти его не удалось;

• 29 июля 2020 года, в/ч Нацгвардии МВД РК, г.Степногорск. В кладовой автопарка был найден повешенным рядовой Н. Уразбай;

• 30 июля 2020 года в селе Баскудук Мангистауской области у себя дома был найден повешенным старший сержант Нацгвардии МВД А. Мергалиев;

• Лето 2021 года, в/ч 5517 Нацгвардии МВД РК, г.Уральск. В ходе несения караульной службы застрелился рядовой Колганат Ашыров;

• Октябрь 2021 года, в в/ч № 5516 Нацгвардии МВД, г.Темиртау. С огнестрельным ранением головы был обнаружен рядовой Сержан Онгар. Позже он скончался в реанимации; 

• Апрель 2022 года. На территории Кыргызстана было обнаружено тело солдата Улыкбека Бердишова, пропавшего без вести 2 марта. Он нёс срочную службу на погранзаставе “Андас батыр” в Жамбылской области;

• 4 июня 2022 года на пограничной заставе, находящейся в с. Бейнеу Мангистауской области, был обнаружен повешенным рядовой Едиль Тешебаев;

• 19 августа на пограничной заставе “Шолдала” в Жамбылской области был обнаружен повешенным рядовой Бекболат Мираш.

Отметим, что по каждому факту суицида территориальные подразделения военно-следственного управления МВД проводили досудебное расследование. Да только их результаты до СМИ никто не довёл, поэтому мы отправили соответствующий редакционный запрос в Главную военную прокуратуру (далее – ГВП, прим.авт.).

Следствие не установило...

Ответ пришёл за подписью и.о главного военного прокурора РК Максата Казиева. Он дал нам хорошую пищу для размышлений, поскольку оказалось, что в вопросе обеспечения правопорядка и дисциплины в войсках всё обстоит не столь гладко, как в этом нас пытаются убедить некоторые руководители силовых ведомств.

Судите сами. По данным ГВП, в 2020-2022 годах в результате самоубийств погибло 52 казахстанских военнослужащих. Из них 3 – офицеры, 33 – военнослужащие контрактной службы и 16 – военнослужащие срочной службы. По подсчётам военных прокуроров, большинство ЧП, а это 23 факта, произошло в воинских частях Минобороны. В Пограничной службе КНБ было зарегистрировано 17 фактов суицида, в Нацгвардии МВД – 11 фактов. Единственный случай суицида был зарегистрирован в части Службы государственной охраны, которая, к слову, считается самым элитным воинским формированием Казахстана! 

В своём редакционном запросе в ГВП мы спрашивали, какие причины подтолкнули военнослужащих свести счёты с жизнью? В частности, рядового Нацгвардии МВД Уразбая, сержанта Нацгвардии Мергалиева и рядового Погранслужбы Тешебаева? Какое наказание понесли за это виновные лица? Ответ и.о. главного военного прокурора нас обескуражил.

“Следственные органы установили, что в 31 случае причинами суицидов стали личные, семейные и материальные проблемы. К сожалению, по 18 фактам причины суицидов установить не удалось. По 3 самоубийствам выявлены факты превышения власти, виновные военнослужащие осуждены по ст.451 ч.2 УК к различным срокам лишения свободы. Причины самоубийств Уразбай Н.А. и Мергалиева А.С. в ходе расследования не установлены, а по факту смерти Тешебаева Е.Б. таковыми явились личные переживания на почве семейно-бытовых проблем”, – пишет Максат Казиев.

Странно получается: 52 военнослужащих покончили с собой, а органы следствия так и не смогли установить причину гибели 18 человек. Как же в таком случае проводилось расследование, если не установлены все предшествовавшие трагедии обстоятельства? Какое тогда обвинение вменялось подозреваемым лицам? Мы уже не говорим, чем закончился суд.

К сожалению, руководство ГВП не стало вдаваться в детали и разъяснять, почему военные следователи не смогли докопаться до корня проблемы, хотя у них было предостаточно для этого времени, возможностей и полномочий. У них же есть доступ во все воинские части, включая режимные, секретные подразделения, а значит, они могут исследовать все объекты и взять показания у любых лиц.

Из-за того, что не были установлены причины 1/3 суицидов, в соцсетях возникли всевозможные пересуды и кривотолки. Одни пользователи полагают, что кто-то из погибших солдат не выдержал прессинга старослужащих, якобы вымогавших у него деньги, поэтому и повесился. Другие пишут, что, дескать, кого-то из солдат в ходе перепалки избили и унизили сослуживцы, поэтому они в состоянии стресса и покончили с собой. Положить конец подобным сплетням и слухам невозможно, так как нет официального заключения следствия о причинах суицидов.

Есть и другая проблема – это наказание виновных лиц. Из ответа главы ГВП мы узнали, что за последние 5 лет не было зарегистрировано ни одного факта привлечения силовиков по статье 105 УК РК “Доведение до самоубийства”! Выходит, что все 16 солдат, 33 сержанта и 3 офицера свели счёты с жизнью спонтанно, в момент глубокого психоэмоционального стресса или депрессии? Никто их не довёл до суицида?

Ответ и.о. Главного военного прокурора расставил всё по своим местам.

“Виновные в гибели военнослужащих лица привлекаются к уголовной ответственности по ст.451 ч.2 УК “Превышение власти, повлекшее тяжкие последствия”.

Мы заглянули в Уголовный Кодекс РК. Узнали, что наказание за доведение самоубийства предусматривает от 3 до 5 лет ограничения или лишения свободы. А вот за превышение власти, повлекшее тяжкие последствия, предусмотрено от 5 до 7 лет, с конфискацией имущества и пожизненным лишением права занимать определённые должности на госслужбе.

Казалось бы, второе преступление по характеру более тяжкое, чем первое, поэтому виновных лиц, с позиции гособвинения, лучше бы привлекать по ч.2 ст.451-й. Но мы-то с вами знаем, что дьявол кроется в деталях. Уголовная статья “Превышение власти” относится к воинским уголовным преступлениям, тогда как статья “Доведение до самоубийства” относится к гражданским уголовным правонарушениям против личности. Её название само за себя говорит: один человек виноват в смерти другого. Вполне возможно, что военные правоохранители стараются обходить её, чтобы не портить свою статистику и имидж силовых структур.

Не видели, не слышали, не знаем!

Раскрыть глаза на проблемы армейских суицидов могли бы те силовики, которых удалось спасти в последнюю минуту. Они могли бы поведать журналистам и общественникам, какие порой нравы и порядки царят в отдельных воинских частях, и почему они пытались добровольно уйти из жизни. Но, увы, они молчат. Командование частей тоже, ссылаясь то на тайну следствия, то на этику и принцип невмешательства в личную жизнь подчинённых.

Вот мы и спросили главу ГВП, сколько попыток суицидов военнослужащих удалось предотвратить за последние 3 года? Как сложилась их дальнейшая жизнь?

“С 2020 года совершено 18 попыток суицидов. Четверо военнослужащих, которых удалось спасти, были уволены в связи с негодностью к прохождению службы, 8 – по отрицательным мотивам, а 2 – по окончанию срока службы. В настоящее время 3 военнослужащих находятся на обследовании, 1 продолжает службу”, – пишет Казиев.

Причины, побудившие несчастных парней решиться на радикальный способ решения своих проблем, господин прокурор раскрывать не стал.

Тогда мы перешли к самому скандальному делу о самоубийстве солдата-пограничника летом 2022 года. На основании данных судмедэкспертизы, адвокат подозреваемого полагает, что парня могли изнасиловать перед смертью, вот почему он повесился на брючном ремне. Органы следствия этот факт отрицают.

Что думает по этому поводу руководство надзорного ведомства? Мы поинтересовались в своём редакционном запросе, были ли зарегистрированы факты привлечения виновных лиц по ст.121 УК РК «Насильственные действия сексуального характера» и ст.123 УК РК «Принуждение к мужеложству»? Жаловались ли родственники погибших парней на изнасилования, которым могли подвергнуться их сыновья перед смертью?

“Фактов привлечения виновных лиц к уголовной ответственности по ст.ст.121, 123 УК РК не имелось. В органы военной прокуратуры жалобы родственников погибших военнослужащих срочной службы о применении в отношении них сексуального насилия не поступали”, – пишет Казиев.

Что касается критики адвоката Пралиева на однобокость, предвзятость и необъективность расследования дела о суициде солдата-пограничника, то ГВП считает её необоснованной. Главное надзорное ведомство подтвердило, что поддерживает позицию следствия, которое ведёт дело только по ч.2 ст.451 УК РК “Превышение власти, повлекшее тяжкие последствия”. Оно настаивает на том, что в ходе досудебного расследования не установлены доказательства, подтверждающие факты сексуального насилия над погибшим солдатом.

Казарменное хулиганство до сих пор не изжито?

В открытых источниках указывается, что Казахстан входит в 20-ку стран мира по уровню суицидов среди населения и в 3-ку по детским суицидам. Это действительно наша общая боль, наша общая беда и проблема в масштабах государства. Достаточно только отметить, что по данным Комитета по правовой стастистике Генпрокуратуры, в 2020-2022 годах в стране было зарегистрировано 11 153 суицида.

Понятное дело, что армия также подвержена этой негативной тенденции, поскольку она входит в наш социум. Однако у руководителей силовых структур есть реальные возможности минимизировать небоевые потери за счёт предупреждения правонарушений и повышения воинской дисциплины.

Как же проводится профилактика армейских суицидов? Как Главная военная прокуратура контролирует её реализацию? Мы задали эти вопросы руководству военного надзорного ведомства.

Ответы были стандартными. Они сводились к тому, что в силовых структурах действуют межведомственные программы профилактики правонарушений и отдельные проекты по борьбе с казарменным хулиганством и суицидами. Благодаря им удалось существенно снизить показатели воинской преступности и несчастных случаев.

Особое внимание глава ГВП уделил новой профпрограмме.

“В прошлом году начата Программа профилактики правонарушений на 2022-2024 годы, где особое внимание уделено насильственным преступлениям. По ней в армии реализуются более 10 видов различных превентивных мероприятий, направленных на предупреждение рукоприкладства, гибели и травматизма. К примеру, это телесные осмотры, анонимные анкетирования, психологические беседы и обследования, сверки с медучреждениями, телефоны доверия, взаимодействие с духовенством, банками и т.д.”, – пишет Казиев.

Он отмечает, что по каждому факту получения военнослужащим травмы проводятся проверки. При наличии криминальных признаков, то бишь следов насилия, проводятся расследования, устанавливаются причины, наказываются виновные лица. Благо, все воинские части сегодня оснащены системами видеонаблюдения, которые позволяют в режиме реального времени отслеживать состояние правопорядка и дисциплины в казармах и учебных корпусах.

Однако эту благостную картину портит одно существенное “но”. Несмотря на все принимаемые командованием силовых структур и ГВП профилактические меры, им не удаётся снизить количество суицидов военнослужащих. Об этом свидетельствуют данные Главной военной прокуратуры. Так, если в 2020 году в войсках было зарегистрировано 14 фактов самоубийств, то в 2021 году их стало уже 21. В  2022 году произошло 17 фактов суицидов военнослужащих.

А как же тогда в частях работают штатные психологи, призванные следить за морально-психологическим состоянием в воинских коллективах, и выявлять группы риска из числа склонных к суицидам военнслужащих? Они же проводят анонимные анкетирования и психологические тесты на стрессоустойчивость, а затем на основании их выносят рекомендации командирам частей. Во всяком случае, так утверждают офицеры-воспитатели.

Ответ главы ГВП пролил свет на этот сакральный вопрос. Во-первых, выяснилось, что в казахстанских силовых структурах не предусмотрена такая штатная должность, как “психолог-суицидолог”. Хотя именно эти узкие специалисты могли бы оказать существенную помощь и поддержку офицерам в решении проблемы суицидов солдат и сержантов. Во-вторых, в войсках наблюдается дефицит офицеров-психологов. Сегодня их насчитывается всего 400 человек, что очень мало для масштабов всех силовых структур. К тому же, многие командиры не особо прислушиваются к их рекомендациям, что признаёт сам глава ГВП.

В конце письма и.о. Главного военного прокурора вкратце рассказал, как решается проблема закредитованности офицеров и сержантов. Не секрет, что многие военнослужащие понабирают займов в коммерческих банках, а потом не могут расплатиться с ними. За них берутся коллекторы и частные судоисполнители, на этой почве в семьях возникают скандалы. Некоторые отчаявшиеся силовики убивают себя из-за финсовых проблем.

Так вот, чтобы не допустить таких инцидентов, командование воинских подразделений приглашают на встречу представителей коммерческих банков. В ходе встреч с военнослужащими менеджеры не только разъясняют порядок получения и погашения кредитов, последствия их просрочки, но также обсуждают вопросы рефинансирования займов с проблемными клиентами.

От редакции

Мы выслушали мнение руководства Главной военной прокуратуры о проблеме армейских суицидов и путях её решения. В следующем материале мы предоставим слово председателю Комитета солдатских матерей и адвокату, участвующему в деле о суициде солдата-пограничника, чтобы узнать, согласны ли они в целом с позицией надзорного ведомства. Если да, то по каким вопросам, если нет, то по каким причинам.