Бывший министр знает, почему картошка дорогая

Экс-министр сельского хозяйства Асылжан Мамытбеков рассказал Orda.kz, почему в стране взлетели цены на овощи.

Новая волна народного возмущения ценами на продукты захлестнула Казахстан. Буквально недавно мы были свидетелями резкого роста цен на мясо и яйца, а сейчас та же участь постигла картошку и морковку. Кое-где цена на корнеплоды поднялась до 500 тенге за килограмм! И если чиновники обвиняют перекупщиков, продавцов и фермеров - то есть бизнес за непомерную жажду к наживе, то эксперты утверждают, что цены сорвались из-за отсутствия системного подхода к решению проблемы со стороны госаппарата. То есть корень проблемы не в бизнесе, а в самих чиновниках.

Экс-министр сельского хозяйства, а ныне председатель Мясного союза Казахстана Асылжан Мамытбеков уверен, что этот взлёт цен далёко не последний.

  - Стоимость картофеля через пару недель стабилизируется, и все забудут про эту проблему до тех пор, пока жареный петух не клюнет снова. Какой продукт будет следующий в очереди к ценовому «рывку» неизвестно. Но когда это случится, опять начнутся экстренные совещания, строгие поручения и аврал. Комплексного же и системного подхода к сглаживанию резких ценовых колебаний и, собственно, обеспечения продбезопасности как не было, так и нет.  

Минсельхоз не виноват

Мамытбеков считает, что причина повышения цен кроется отнюдь не в изъянах сельхозпроизводства. Ведь, например, в Арабских Эмиратах вообще не производят картофель, но цены у них очень доступные для местного населения и, что немаловажно, стабильные.

Казахстан же, напротив, обеспечивает внутренним производством практически все позиции продуктовой корзины, определенные правительством как социально важные. И все же мы постоянно сталкиваемся с проблемой резких колебаний цен на продукты и их ценовой недоступностью. Такое различие доказывает, что между уровнем развития сельхозпроизводства и продовольственным обеспечением нет никакой взаимосвязи. Все думают, что если мы производим много продукта, то цена на него должна быть низкой и его должно быть предостаточно. А если не так, то сразу винят Минсельхоз и фермеров в предательской продаже всей нашей картошки в Россию. Но всё гораздо сложнее. В рыночной экономике фермер, который, кстати, тоже является частным предпринимателем – то есть «священной коровой», не может жить лишь интересами городского потребителя. И каким бы он патриотом ни был, не обязан национальные интересы ставить выше своих частных.

- Чтобы понять логику процесса, уместно обратиться к рейтингу стран по продовольственной безопасности. Вы будете удивлены, но Казахстан и даже страны с более развитым сельским хозяйством, такие как Бразилия, Аргентина или Беларусь, в этом рейтинге намного ниже арабских стран – Саудовской Аравии, Катара, Омана или ОАЭ, где природно-климатические ограничения объективно не позволяют полностью закрывать потребности населения в продовольствии, - говорит Мамытбеков.

В методике оценки продовольственной безопасности, как ни парадоксально, нет графы «сельхозпроизводство». Зато оцениваются  множество других факторов, которые, на первый взгляд, вовсе не имеют отношения к продуктам питания.

Согласно этой методике, существует три важных критерия продовольственной безопасности:

• Физическая доступность продовольствия

     — не должно быть пробелов в поставках товаров и пустых складов. Продукция должна быть физически в наличии и в достаточном объёме. Для этого совсем необязательно производить столько, сколько сами потребляем, и наоборот, высокий уровень внутреннего производства продукта не гарантирует его физическую доступность.

Например, мы входим в топ-7 стран по экспорту зерна, а в 2020 году боялись остаться без него! Чтобы этого избежать, Казахстан впервые за 10 лет ввел ограничения на экспорт зерна. То же самое с картофелем – его распродали. Сейчас никто не знает точного товарного баланса, не ведёт системных закупок. Это приводит к опустошению складов и резкому всплеску цен.

• Санитарная, ветеринарная и фитосанитарная безопасность продукции

     — здесь подразумевается, что товар должен быть безвредным, а содержание пестицидов, химикатов и прочего должно быть строго в пределах допустимых норм.

• Экономическая доступность продовольствия

     —  потребитель должен иметь финансовую возможность купить продукты питания. Ведь, если пресловутый картофель есть в наличии, но по сверхвысокой цене, то смысл его наличия теряется для большинства казахстанцев, которые просто не могут себе его позволить.

По критериям экономической доступности, нужно повышать уровень заработков в стране, что тоже непросто, так как в рыночной экономике директивное повышение зарплат и пенсий приведет к инфляции. Чтобы этого избежать, доходы населения должны расти соразмерно производительности труда и повышению эффективности экономики. А это снова комплексная проблема. И это гораздо сложнее, чем заставлять простого фермера снижать цены на свою продукцию.

Каждый из критериев продбезопасности определяет 50-60 факторов. И все они никак не связаны с аграрным бизнесом, с сельхозпроизводством. К примеру, в 2018 году лидером рейтинга продовольственной безопасности стал Сингапур, где вовсе нет сельхозпроизводства! На повышение его позиции повлияли такие факторы, как рост ВВП на душу населения, уровень расходов на питание в доходах населения у них составил всего  6,9 % (в Казахстане более 50 %), и низкие тарифы на импорт сельхозпродукции.

В целом на экономическую доступность влияет даже такой фактор, как уровень безработицы в стране, отмечает бывший министр.

Таким образом, уровень продовольственной безопасности в стране определяется не уровнем развития национального сельского хозяйства, а развитостью смежных с сельским хозяйством отраслей – логистики, торговли, хранения, дорог, транспортного сообщения, финансового сектора, то есть экономики в целом. Уровень социального обеспечения тоже напрямую влияет на показатель продовольственной безопасности.

- А это означает, что Правительство у нас должно не снижать цены и выкручивать руки товаропроизводителям, а должно обратить внимание на повышение доходов населения, развития инфраструктуры, повышения уровня конкуренции, борьбу с монополиями и множество других вопросов, - подчеркивает Мамытбеков.

Например, в Казахстане при утверждении генпланов населенных пунктов, не предусматриваются участки под складское хранение или торговые точки. Как это отражается на продбезопасности? А это напрямую влияет на физическую доступность продуктов. Такие участки, по мнению Мамытбекова, должны закладываться и предоставляться строго по их целевому назначению. А сейчас у нас даже нет современных норм, о том сколько торговых точек должно быть на 100 тысяч населения. А существующие нормы (утвержденные с советских времен) по факту не выдерживаются.

В тени выгоднее

В уже упомянутых арабских странах нет товара, который нельзя было бы купить: потребительский спрос и конкуренция «заполняют» полки магазинов товарами со всего света.

  - У нас две-три крупные торговые сети, которые не сильно и конкурируют  друг с другом, региональных сетей очень мало, специализированных магазинов почти нет. Например, мясо практически все покупают на базаре. А что такое базар? Это теневой рынок. У нас на рынках дешевле, выбор больше, товар качественнее, а в супермаркетах дорогой и не свежий. За рубежом всё с точностью до наоборот. Наш товар «ушёл» на базары, потому что развита теневая экономика, - убежден бывший министр.

Одна из причин ухода бизнеса в тень - несовершенство налоговой политики.

По словам Мамытбекова, многие сельхозпроизводители вынуждены уходить в тень, потому что не платят НДС. По нашим правилам выходит, что в случае покупки товара без налога на добавленную стоимость, его платят со всего оборота, так как у него отсутствует зачётный НДС. Например, лицо, купившее товар за 100 тенге (без НДС) и продавшее его за 150 тенге, платить НДС будет не 6 тенге (округленно) как должно было быть, а 18 тенге. По сути, это уже означает, что налог на добавленную стоимость в этом случае превращается  в налог с оборота.

Это неподъёмно для бизнеса, поэтому многие не хотят работать с крестьянскими хозяйствами, а если работают, то вынуждены ставить в своей товарной цепочке «левые» компании - фирмы-однодневки, выписывать липовые счёт-фактуры. Это приводит к увеличению себестоимости товара, так как такая оптимизация приводит к расходам на «разводы» с товарищами в погонах. А нас 80 - 90 % сельхозпроизводителей не платят НДС. И, например, на тот же Зелёный базар уходит продукция без НДС, и там творится полная вакханалия. Тот бизнес, который хочет «спать спокойно», отказывается от этой схемы и работает с импортом, где всё более-менее легально.

Картофель казахстанских фермеров не заходит в супермаркеты из-за налоговой нагрузки, отсутствия счёт-фактур от фермерских хозяйств.

Сетям проще и спокойнее работать с пакистанским импортным картофелем.

Кроме того, уверяет бывший министр, у нас развито монопольное положение рынков и торговых сетей, когда закупщики диктуют: у этого возьму товар, у другого не возьму, подниму или нет цены на аренду торговых мест, полок. Простому фермеру сложно попасть на этот рынок.

Какую роль играют стабилизационные фонды

В Казахстане социально-предпринимательские корпорации курируют Стабилизационные фонды. СПК могут заключать договоры на прямой закуп товара, обеспечивать обороты и требовать встречные обязательства, чтобы определённый объём товара продавался не выше установленной цены.

  - Это вынужденная мера. В развитых странах нет стабфондов, но и нет резких сезонных колебаний. Там развита торговля и конкуренция и  рынок сам себя сбалансировал. За рубежом создана система, когда бизнес сам, без административного принуждения вынужден максимально снижать цены, чтобы завлекать покупателей, иначе конкуренты его сместят. А когда у нас в мегаполисе две-три торговые сети и хозяева хорошо знают друг друга, где гарантия, что нет ценового сговора, - задаётся вопросом эксперт.

Мамытбеков убежден, что у нас в целом достаточно картофеля. Просто в этом году из-за климатических условий был разрыв между ценами летней и осенней картошки. В обычные годы проблема другая – как продать корнеплод. Например, в 2018 картофелеводы изнывали от отсутствия спроса, отправляли в Узбекистан делегации, умоляя купить его по бросовым ценам.

  - Разрыв товарных поставок произошел в том числе и по причине не отлаженной системы хранения. У нас много мелких фермеров.  Каждому из них по отдельности строить своё овощехранилище дорого. В итоге производители теряют на некачественном хранении (в погребах, гаражах и др.), урожай не доживает до весны, фермеры вынуждены реализовывать товар осенью и зимой по бросовым ценам. А весной и начале лета мы вынуждены картофель импортировать.

Выходом из этой ситуации могла бы стать кооперация фермеров.

Но они не кооперируются и не строят общие хранилища.

Государство никак не стимулирует сельхозкооперацию (фермеров), а занимается ерундой – кооперирует личные подворья, то есть людей с двумя коровами.

Никто не объясняет простым фермерам правила и последние изменения в системе кооперации. Вот чем нужно заниматься, а не ломать голову над тем, как снизить цены весной.   

По словам эксперта, до 2016 года у нас было пять законов, регулирующих сельхозкооперацию.  Это слишком много. Они друг другу противоречили. Новый закон устранил основные препятствия для кооперации. Речь идет о снятии излишней нормативно-правовой зарегулированности в работе кооперативов, которая вела к судебным тяжбам. Ведь доходило до абсурда: закон предписывал кооперативу из трех-пяти членов давать газетное объявление о собрании членов. В новом законе многие вопросы функционирования отданы на откуп решению общего собрания участников кооператива.

Полный абсурд был в том, что кооператив не мог распределять прибыль между членами, или в производственной кооперации не могли участвовать юридические лица.

Также сейчас решены вопросы налогообложения. Теперь кооперативы могут пользоваться всеми льготами СХТП, а раньше облагались налогами чуть ли не наравне с нефтяными компаниями.

- То есть государство создало благоприятные условия для создания сельхозкооперации. Но этого мало. Принятый закон не продвигают в массы, а восприятие кооперации даже у чиновников ошибочное. Кого из чиновников на местах не спроси, под кооперацией понимают объединение земель на бумаге. Хотя, вступая в кооператив, фермер может сохранять юридическую самостоятельность.

Во всём мире развита потребительская, сбытовая, а не производственная кооперация. Фермеры должны прежде всего объединяться для сбыта собственной продукции на выгодных условиях, для закупа химикатов, запчастей, ветеринарных услуг и т.д.

По словам Мамытбекова, фермеры во всём мире очень консервативные. Поэтому для развития кооперации нужны не столько планы и графики кооперации ЛПХ через адмресурсы, что вызывает обратную реакцию у бизнеса – отторжение. Вместо этого нужно путем пропаганды и разъяснения, стимуляции создать  мотивацию фермеров.

Кооперация должна идти не «сверху вниз», а исходить от самих фермеров, то есть «снизу вверх».

Они должны проникнуться всеми выгодами и преимуществами кооперации, а дальше уговаривать не придется.

Как быть?

Резкие скачки цен на продукты ещё будут, считает эксперт.

- Мы ведь не в советской экономике живём, когда цена хлеба была одинаковая от Владивостока до Калининграда. В рыночное время государство должно не сдерживать и искусственно регулировать цены, а создать систему, которая самостоятельно, рыночным образом, сглаживала бы сложные моменты, - убеждён Мамытбеков

Это возможно только при развитии всех смежных отраслей, только в условиях справедливой конкуренции, что и приведёт к насыщению рынка.

- Мы постоянно слышим обвинения в адрес перекупщиков, их сравнивают со спекулянтами, к которым взращивали неприязнь с советских времён и продолжают считать некими чуждыми элементами производственной-потребительской цепочки, паразитами. Но в реальности развитая товаропроводящая сеть - это элемент продбезопасности, у «перекупщиков» своя добавленная стоимость. Прозрачность и конкуренция в логистике, хранении и ритейле обязательное условие борьбы с ценовыми скачками.

Бывший министр сельского хозяйства говорит, что при соблюдении всех этих условий отпадет нужда акиматам закупать картошку, создавать стабфонды и гасить ценовые пожары.