Борьба с ОПГ в Казахстане – от бандитизма до квазигосударственного сектора

Есть ли организованная преступность в Казахстане и во что она трансформировалась, об этом Orda.kz рассказали полицейские.

«Самая изощренная хитрость Дьявола состоит в том, что он убедил всех, что его не существует!» – говорил французский поэт и критик XIX века Шарль Бодлер. То же самое можно сказать об организованной преступности в Казахстане. Нас пытаются заверить в том, что её сегодня нет, поэтому, дескать, в стране наблюдается стабильная криминогенная обстановка. Народ уверен в обратном: оргпреступность есть, просто она вышла за рамки привычного представления ОПГ как банды вымогателей, киллеров и разбойников.

Оrda.kz разбиралась, есть ли сейчас в нашей стране организованная преступность.

Лихие 90-е, тучные нулевые и стабильные 10-е

Рыжий Алмаз, «Атаба», «Адай», «Депутатский корпус», «Четыре брата». Когда-то одно упоминание этих организованных преступных группировок наводило ужас и страх на многих отечественных коммерсантов и бизнесменов, так как прочно ассоциировалось у них с насилием, кровью и жестокостью. Стоило бандитам появиться на пороге какого-нибудь офиса, как руководство фирмы послушно отдавало им деньги в обмен на «крышу».

Простые граждане тоже знали о существовании крупных преступных группировок из материалов СМИ и возмущались их произволом и безнаказанностью. Они не могли понять, почему полицейским не удается пресечь на корню их криминальную деятельность, и гадали, кто стоит за всем этим.

Шли годы, жизнь стала налаживаться. Население стало потихоньку забывать об ОПГ, так как журналисты реже публиковали репортажи из залов суда об очередных громких делах бандитов, а сменявшие друг друга главы МВД бодро рапортовали о неуклонном снижении преступности. Вот у большинства людей и возникло впечатление, будто бы с оргпреступностью в стране покончено, она осталась в далеком прошлом. И только немногие с горечью осознают, насколько иллюзорно и обманчиво это всеобщее самоуспокоение.

«Организованная преступность никуда не исчезла. Она всегда была, есть и будет при любом режиме власти в любой точке мира, – рассказал Orda.kz полковник полиции в отставке Балтабек Марат-улы. – Просто где-то правоохранительные органы могут её контролировать, а где-то нет. В нашей стране оргпреступность сейчас находится на высокой ступени развития, поскольку она вторглась в квазигосударственный сектор экономики и потихоньку осваивает виртуальное пространство. Слава Богу, в Казахстане пока ещё нет организованной киберпреступности, как на Западе или в России, но лиха беда начало».

По словам полковника, организованная преступность прошла в нашей стране три условные стадии развития:

«В лихие 90-е бандиты копили грязный стартовый капитал, не гнушаясь никакими методами обогащения. В начале тучных нулевых они отмывали его, открывая собственные коммерческие структуры и заручаясь поддержкой коррумпированных чиновников всех ветвей власти. В последние годы они расширяют своё влияние и пытаются влезть в госсектор, чтобы иметь возможность похищать государственную собственность и устанавливать контроль над целыми отраслями экономики».

 За 25 лет изменился характер преступлений, совершаемых ОПГ.

«В 90-х годах они практиковали преимущественно корыстно-насильственные преступления – это вымогательство, убийство, разбои, похищение людей с целью выкупа. В 2000-х они перешли в основном к экономическим преступлениям – рейдерству, контрабанде, уклонению от таможенных пошлин и сборов, созданию финансовых пирамид. В последнее 10-летие и вовсе осмелились совершать уголовные правонарушения против основ конституционного строя и безопасности государства. Чего стоит один громкий судебный процесс над ОПГ пивного короля Тулешова в 2015 году, готовившего госпереворот!», – продолжает наш собеседник.

Пандемия коронавируса сыграла на руку преступным группировкам по принципу «кому война, а кому мать родна!».

«Пока законопослушные граждане сидели в четырёх стенах во время карантина и локдауна, активизировались группы хакеров и мошенников всех видов. Они ведь работают дистанционно, к тому же в виртуальном пространстве, поэтому их сложнее поймать. Я знаю, что российские оперативники из отделов «К» изобличают группы, которые действуют в Сети и совершают киберпреступления – это рои, хабы и гибриды. Но как с этим обстоит дело у нас, не в курсе. Знаю только как пользователь, что хабы занимаются фишингом, сексуальными преступлениями и операциями с вредоносными программами. И, по идее, они тоже должны быть у нас. В любом случае, работы у казахстанской полиции сегодня хватает», – резюмирует Балтабек Марат-улы.

Меньше крови, больше реформ

Нынешнее руководство МВД РК тоже, наконец, осознало, что оргпреступность никуда не делась. Она просто стала изощрённой, предприимчивой и менее кровожадной, чем раньше. Четыре года назад министр внутренних дел Ерлан Тургумбаев расформировал подразделения, специализировавшиеся на борьбе с оргпреступностью. Это были РУБОПы и УБОПы, подчинявшиеся комитету криминальной полиции МВД. Генерал тогда посчитал, что не стоит содержать их многочисленные штаты, раз криминал в стране пошёл на спад, поэтому вместо упразднённых больших управлений оставил лишь маленькие отделы в городских и областных департаментах полиции.

Возможно, поводом для его самоуспокоения послужили громкие уголовные дела лидеров ОПГ, задержанных и осуждённых в 2018 году. Но криминогенная обстановка в стране вскоре ухудшилась, и он пересмотрел своё решение. В ноябре 2020 года Ерлан Тургумбаев сообщил на брифинге, что планирует создать департамент по борьбе с оргпреступностью, в структуре которого вновь будет образовано подразделение по борьбе с торговлей людьми.

Своим мнением о заявлении министра с редакцией Orda.kz поделился ветеран органов внутренних дел, подполковник полиции запаса Рустам Мирзабаев.

«Я считаю, что нужно вернуть старые территориальные подразделения, а не создавать вместо них в Нур-Султане новый департамент, притом так долго, – говорит Рустам Мирзабаев. – Два года уже прошло, а он до сих пор не заработал! Мы теряем драгоценное время и кадры из-за простоя. В РУБОПах и УБОПах был накоплен бесценный опыт борьбы с бандитизмом, там работали профи высочайшего класса. После расформирования подразделения они ушли кто куда, а теперь маленькие отделы по борьбе с оргпреступностью на местах еле справляются с нагрузкой».

Наш собеседник раскрыл истинные причины расформирования подразделений по борьбе с оргпреступностью:

«Не буду скрывать, четыре года назад у министра были основания упразднить РУБОПы и УБОПы из-за череды ЧП, связанных с делами оборотней в погонах. Несколько экс-сотрудников тогда судили за коррупционные и уголовные правонарушения, но не стоило же из-за них одних расформировывать целые подразделения?! Можно было ограничиться ужесточением кадрового подбора и всё!»

Коррумпированность правоохранительных органов всегда считалась одной из причин «долгожительства» преступных сообществ в нашей стране. Именно из-за покровительства высокопоставленных взяточников в погонах криминальные лидеры годами оставались неуязвимыми для Фемиды. Ветераны ОВД разделяют это мнение.

«С оргпреступностью всегда было сложно бороться из-за этого коррупционного фактора, – считает Рустам Мирзабаев. – А сейчас, когда она, словно спрут, опутала своими щупальцами практически все ветви власти, подавно. Неудивительно, что скептики сравнивают борьбу с ней с боем с ветряными мельницами или тенью. Это неправильная гражданская позиция, которая только усугубляет положение. С преступностью нужно бороться всеми силами, средствами и способами! В первую очередь, правоохранительным органам».

Самым многочисленным среди оперативных подразделений МВД считалось управление по борьбе с организованной преступностью ГУВД Алматы. Вот как вспоминает о его работе подполковник Мирзабаев.

«80 сотрудников алматинского УБОП работали в отделах по борьбе с вымогательством и сводничеством, экономическими преступлениями, по противодействию религиозному экстремизму и терроризму. А также по расследованию особо опасных преступлений, разработке преступных сообществ, и противодействию легализации денежных средств, добытых преступным путём. Работы у нас было непочатый край, потому что львиная доля преступных группировок в те годы орудовала в южной столице и её окрестностях. Я проработал в УБОП 15 лет. Сначала боролся с рэкетирами и бандитами, похищавшими людей с целью выкупа. Потом участвовал в разработке членов ОПГ Чёрного и Рыжего Алмаза, «Атабы» и «Четырёх братьев». Опыт оперативно-розыскной деятельности в нашем управлении был накоплен колоссальный, благодаря чему многие криминальные авторитеты понесли уголовную ответственность».

Отметим, что указом президента РК от 5 ноября 1997 года №3731 полномочия по борьбе с организованной преступностью были возложены на МВД. Однако это не означает, что только полицейское ведомство отвечает за безопасность наших граждан и правопорядок. Свой вклад в борьбу с криминалом вносят КНБ, Агентство по финансовому мониторингу, Погранслужба КНБ и Агентство по противодействию коррупции.

Борьба с ОПГ на границах

Вот что рассказал о своей службе ветеран Погранслужбы КНБ РК, генерал-майор запаса Шынтас Утяпов. В 2008-2010 годах он возглавлял региональное управление «Шыгыс» и отвечал за охрану восточных рубежей нашей родины на границе с Китаем и Россией. А в 2010–2013 годах был начальником регионального управления «Береговая охрана» и охранял морские рубежи страны.

«Любому пограничному подразделению приходится бороться с транснациональной организованной преступностью, которая действует на приграничной территории двух государств. В моём случае это были ОПГ, орудовавшие на казахстано-китайской госгранице. Мы перекрывали каналы перевозки оружия и наркотиков, пресекали контрабанду товаров народного потребления, незаконную миграцию, перевозку незадекларированных наличных денег. Задерживали в автомобильных и пешеходных пунктах пропусков во время прохождения паспортного контроля лиц, находящихся в республиканском и международном розыске по подозрению в совершении различных преступлений», – говорит Шынтас Утяпов.

А ещё личный состав пограничного управления «Шыгыс» нередко проводил с ДКНБ совместные спецоперации по пресечению преступной деятельности экстремистских группировок, которые ратовали за создание на месте Синцзян-Уйгурской автономного района КНР халифата Восточный Туркестан. Иностранные эмиссары пытались вербовать своих последователей в Жаркенте и Чундже, но их вовремя вычисляли и задерживали.

Плодотворной была и работа пограничников, которые охраняли каспийскую акваторию Казахстана на границе с Азербайджаном и Ираном.

«Экипажи наших сторожевых кораблей боролись тогда с так называемой «икорной мафией» и иностранцами-браконьерами, которые незаконно ловили в территориальных водах Казахстана ценную рыбу осетровых и частиковых пород. Хочу подчеркнуть, что в целом пограничники плодотворно сотрудничают с полицейскими и таможенниками для обеспечения законности и правопорядка на вверенной территории», – рассказал генерал.

Не мы такие, жизнь такая

В Сети легко найти информацию об организованных преступных группировках, действовавших в нашей стране в разные годы. Например, ОПГ Рыжего Алмаза контролировало в 90-х годах игорно-развлекательный и шоу-бизнес, сеть автосалонов и несколько вещевых рынков в Алматы, а также ряд нефтяных скважин в Мангистауской области. ОПГ «Четыре брата» на протяжении 20 лет занималась хищением нефти в Актюбинской области. ОПГ «Атаба» в нулевые годы контролировала ликеро-водочный бизнес, таможенные посты, казино и вещевые рынки. Но за эти годы все могло измениться, и группировки могли расширить сферу своего влияния.

«В начале 2000-х годов из алматинского УБОП произошла утечка оперативной информации, – рассказывает Рустам Мирзабаев. – Данные об ОПГ попали в Сеть, и их сразу же опубликовали многие журналисты в погоне за сенсацией. Фишка в том, что это была неофициальная информация, а значит её не стоило афишировать на весь свет. Но акулы пера и микрофона не стали заморачиваться по поводу достоверности данных и выдали все сведения, как есть. Я не в курсе, проводило ли тогда управление собственной безопасности ГУВД служебное расследование по факту утечки информации, но точно помню, что никто наших ребят не допрашивал».

Насколько мы знаем со слов ветеранов ОВД, в регионах в последние 10 лет хозяйничают ОПГ «Крыкбаевские», «Кировские», «Алибовские», «Ибрагимовские», «Каримовские», «Махмудовские» и т.д. В Алматы тоже орудуют новые «бригады» и новые криминальные авторитеты вроде одиозного Дикого Армана. Все они давно разделили между собой сферы влияния и не ведут междоусобных кровопролитных войн, как это было 30 лет назад.

«Пик бандитских войн пришелся на середину 90-х, когда они делили между собой сферы влияния, – рассказывает Рустам Мирзабаев. – Кто-то тогда погиб в ходе разборок, а кто-то попал за решётку и втянулся в новые конфликты».

Рэкетиры считали себя новой элитой преступного мира, не признавали воровских понятий и пытались навязать другим свои правила игры. Из-за этого между ними и настоящими тюремными авторитетами шли затяжные войны за лидерство.

«Братки объединялись в колониях в так называемые «семьи» и противостояли «положенцам», – так в негласной тюремной иерархии называют осужденных, исполняющих в местах лишения свободы роль вора в законе, и «смотрящим», – осуждённым, которые отвечали за порядок на определенной территории, например, в камере или корпусе СИЗО, лагерном бараке. Война шла с переменным успехом. Мы, оперативники, называли преступные сообщества братков «бригадами». Соответственно, их лидеров – «бригадирами», рядовых членов – «торпедами», а прослойку между ними – «активом», сокращенно от «активные члены ОПГ», – продолжил Мирзабаев.

Однако топор войны давно зарыт. ОПГ сегодня больше волнуют собственные финансы, возможность заработать на крупных сделках. Вот они и проявляют повышенный интерес к нефтегазовому сектору, сельскому хозяйству, железнодорожным перевозкам, предприятиям по выпуску табачной продукции, спирта, ликероводочной и безалкогольной продукции, вторичному рынку цветных и чёрных металлов. А также к предприятиям рыбной, лесной, угольной и деревообрабатывающей промышленности, золотодобывающим компаниям, таможенным постам и складам временного хранения.

 «Главным отличием казахстанских ОПГ от тех же российских является то, что они практически не занимаются контрабандой антиквариата, культурных ценностей, радиоактивных веществ, редкоземельных и ядерных материалов, торговлей человеческими органами, – говорит Рустам Мирзабаев. – Если кого-то и ловили с поличным, то это – единичные случаи. Наши бандиты предпочитают заниматься привычными преступными промыслами: наркотрафиком, сводничеством, вымогательством, плюс получать прибыль от собственного легального бизнеса».

Если вернуться к истории старых казахстанских ОПГ, то от них или остались осколки в виде мелких группировок, или они канули в Лету. Ни одной крупной бандитской бригаде не удалось выйти на международный уровень и заявить о себе как о мощном транснациональном преступном сообществе. Судьбы бойцов преступной «старой гвардии» стандартны: активные участники ОПГ сейчас или отбывают длительные сроки заключения или ведут бизнес. А вот некоторые рядовые участники банд спились и подсели на наркотики.

«В 90-х и начале 2000 годов главарям ОПГ вменялась, помимо прочего, статья «Бандитизм», которая предусматривала до 15 лет лишения свободы. К настоящему времени многие из них освободились из мест лишения свободы и занимаются коммерцией и легальным бизнесом, – рассказывает Балтабек Марат-улы. – Мои бывшие подследственные в основном связаны с автобизнесом. У них свои автосалоны, комплексы СТО, магазины по продаже автозапчастей. Они живут в достатке и ни на что не жалуются».

Кому-то из бандитов удалось скрыться за рубежом от преследования Фемиды и теперь их нельзя экстрадировать на родину, потому что у казахстанских правоохранительных органов нет соответствующих договоренностей со многими иностранными коллегами.

Кто-то из криминальных лидеров давно уже на том свете. Например, Черный Алмаз, погибший в 1993 году в автокатастрофе на Кордайском перевале. В том же году в одном из частных домов в районе Малой станицы в Алматы расстреляли другого уголовного авторитета по прозвищу Баха-Фестиваль вместе с шестью его сподручными. Атаба скончался в декабре 2012 года прямо в ходе погони от полиции от острой сердечной недостаточности. Знаменитого Рыжего Алмаза нашли на его барселонской вилле с переломанным позвоночником в 1998 году.

Те криминальные лидеры, кто сумел избежать тюрьмы в начале своей преступной эпопеи, попали-таки за решетку в 2018 году в результате чёткой слаженной работы оперативных подразделений МВД и КНБ. Например, авторитет по прозвищу Мурка, который получил 10 с половиной лет лишения свободы за убийство банкира. Или главарь ОПГ «Четыре брата» Еркин, которого приговорили к 12 годам лишения свободы за рейдерство, вымогательство, незаконное приобретение и хранение оружия, а также кражу сырой нефти с месторождений Актюбинской области. Ещё один лидер ОПГ по прозвищу Адыл-Кытай был осужден к 20 годам лишения свободы за вымогательство, контрабанду товаров через казахстано-китайскую границу, похищение людей и убийство. В настоящее время он отбывает наказание в Жамбылской области.

Интересно, что по одному уголовному делу вместе с ним проходили два его сына. Первый легко отделался в виде года и двух месяцев ограничения свободы. Второй получил шесть лет лишения свободы, однако в прошлом году освободился условно-досрочно.

Любые попытки журналистов и блогеров выйти на связь с криминальными авторитетами заканчиваются провалом, так как те не горят желанием изливать им душу и ворошить прошлое, и настоящее тоже. Их адвокаты также избегают общения со СМИ. Говорят, мол, не отслеживаем судьбы своих подзащитных после вынесения приговора: ничего личного, только бизнес. И только следователи по особо важным делам хорошо помнят всех фигурантов своих дел.

«У меня много наберется «крестников», – признаётся Балтабек Марат-улы, – так мы раньше называли между собой подследственных, которым за совершение особо тяжких преступлений грозила исключительная мера наказания – расстрел. Я хорошо помню, в отношении кого был приведен смертный приговор в бункере алматинского СИЗО. После введения моратория на смертную казнь, когда расстрел заменили пожизненным лишением свободы, бандитов стали отправлять в знаменитую колонию «Чёрный беркут», что под Аркалыком. Они и сейчас там находятся. Пару экс-подследственных, кто отсидел по 10–15 лет в колониях строгого режима, я встречал потом в общественных местах Алматы».

По словам наших собеседников, никто из их бывших подопечных не умер в тюрьме от болезней, несчастных случаев или в результате покушения. Сейчас они живут по-разному, но в основном в достатке. Отношения с бывшими подельниками поддерживают немногие, большинство ведут размеренную, внешне благопристойную жизнь.

Особенности национальной охоты на ОПГ

Напоследок мы дали нашим собеседникам высказаться и вспомнить, как они боролись с оргпреступностью в лихие 90-е и тучные нулевые.

Вот как вспоминает те годы полковник Балтабек Марат-улы:

«Пик организованной преступности в её агрессивной форме пришёлся на 1995–2005 годы. Я в те времена работал сначала старшим следователем по особо важным делам в Государственном следственном комитете, а затем, после его расформирования, перешёл в следственное управление ГУВД Алматы. Я буквально дневал и ночевал на рабочем месте вместе с другими коллегами в течение многих лет, потому что объём работы был огромный. Каждый из нас тогда расследовал в год минимум 10 многотомных уголовных дел, связанных с ОПГ, помимо других дел».

Потерпевшие часто недоумевали, почему следствие по делам ОПГ длится так долго? Приходилось терпеливо разъяснять им специфику расследования такой категории уголовных дел.

«Преступления совершались в сговоре лиц, поэтому надо было выявить всех участников, их роль в ОПГ и обстоятельства совершения преступлений, а это отнимало немало времени. Одно уголовное дело нередко включало в себя 20 эпизодов, при том преступления ведь нередко совершались не только в Алматы, но и в других регионах. Когда задерживали очередного бандита, а по делу проходили в среднем 12 человек, то мне приходилось всё объединять и проводить доследование по вновь открывшимся обстоятельствам».

Главная проблема заключалась в том, что многие потерпевшие и свидетели боялись давать показания, из-за чего у следствия появлялась брешь в доказательной базе обвинения.

«Понимаете, это только в США ценных свидетелей охраняют годами, перевозя из штата в штат в сопровождении агентов ФБР. Им меняют документы и даже делают пластические операции и т.д. Там отлично поставлена Программа защиты свидетелей. У нас всё было проще. Важные свидетели шли по уголовным делам под псевдонимам, их адрес фактического проживания и место работы мы засекречивали».

Именно оперативники УБОП обеспечивали свидетелям безопасность на время ведения следствия и суда, пряча их по разным адресам.

«Показания свидетели давали заранее, в письменном виде, так как тогда не было таких технических возможностей, как сейчас, когда участники судебного процесса могут общаться дистанционно в онлайн-режиме. Когда суд не принимал в расчёт их показания, то следователям часто тогда приходилось «выезжать» на результатах экспертиз и вещдоках. Если суд их принимал, то обвиняемым грозило серьёзное наказание, в противном случае они отделывались малой кровью».

Крёстные матери и отцы

Немало копий было сломано вокруг темы «крёстных матерей», то есть женщин – лидеров преступных сообществ. Адвокаты уверяют, что в Казахстане были такие персоны, приводя в пример Айку-Бегемота и Зауре. Первая, мол, возглавляла ОПГ Рыжего Алмаза после его гибели, а вторая была правой рукой главарей ОПГ «Четыре брата». Оперативники УБОП не согласны с такой трактовкой.

«Никаких «крёстных матерей» у нас не было, – убеждён Рустам Мирзабаев. – Во всяком случае, в том значении, которое придают этому высокому преступному статусу оперативники. Действительно, у Рыжего Алмаза была родственница с корпулентными формами, которая контактировала с участниками его преступной группировки. Собственно, из-за чего она и попала в оперативную разработку нашего УБОП. Но Айка никогда не была его правой рукой и тем более не возглавила ОПГ после его гибели».

Бригада Рыжего Алмаза тогда распалась на несколько группировок, самой сильной из которых была «Четыре брата». Руководили ею Курман, Аскар, Серик и Еркин, которые, к слову, не были связаны между собой родственными связями. Потом Курман и Серик вышли из состава «братьев» и создали свою «бригаду». Со временем её возглавили Руслан, Оралхан и Аухат.

«Ни одной из этих ОПГ Айка-Бегемот не командовала и вообще близко не стояла. Насколько я знаю, она давно уехала в Эмираты, где стала успешной бизнес-леди. Где она находится сейчас и какой род её деятельности, не знаю, не интересовался», – сказал Мирзабаев.

Адвокаты рассказали, что конкуренцию Айке-Бегемоту могла составить Зауре. Будучи дамой с хорошими организаторскими способностями и твердым стержнем, она помогала лидерам ОПГ «Четыре брата» в начале нулевых по коммерческой части. Прославилась суровым нравом, когда сидела в следственном изоляторе в ожидании суда. Когда-то её любимым объектом травли в камере были участницы банды Бормана, которая печально прославилась изуверскими расправами над проститутками в Алматинской области. Зауре отсидела солидный срок за ряд совершённых преступлений, а потом её следы затерялись.

«Зауре я хорошо помню, она, и правда, имела дела с ОПГ «Четыре брата». Но её тоже нельзя назвать криминальным авторитетом. Вообще, де-юре женщины были руководителями ОПГ, например, сутенёрши вроде знаменитой мамы Розы. Им вменялись статьи «Создание и руководство ОПГ» и «Организация или содержание притона для занятия проституцией». Но де-факто их не признавали равными в воровском мужском мире», – объяснил собеседник.

По словам старожила УБОП, журналисты часто создают мифы вокруг лидеров преступных сообществ и деятельности отдельных ОПГ:

«Иной раз читаешь статьи журналистов, и складывается такое впечатление, будто бы в Казахстане каждую вторую ОПГ возглавляет вор в законе. На самом деле у нас всего два вора в законе – это Серик Голова и Лёха Маймыш. Они были коронованы на крупных воровских сходках в России в 1996 и 1997 годах, а в данный момент отбывают наказание. Второй миф связан с тем, что в нашей стране сейчас якобы действует куча этнических преступных группировок, специализирующихся на наркотрафике, мошенничестве, продаже оружия, фальшивомонетничестве и т.д. Не хочу даже называть национальности бандитов из принципа политкорректности. Так вот, этнических преступных группировок в Казахстане можно по пальцам одной руки пересчитать, и они не играют существенной роли в криминальном мире».

Трагические пятна

С приезжими в страну иностранцами у оперативников УБОП связаны трагические воспоминания. На них часто велась настоящая охота.

«В 90-х годах иностранцы в Алматы нередко становились главными объектами охоты криминальных личностей всех мастей. Нашим ребятам практически всегда удавалось раскрывать преступления по горячим следам, но не в двух случаях. В первом бандиты похитили индийского коммерсанта, во втором – китайского, требуя в качестве выкупа крупные суммы денег. Обычно задержания у нас проходили без эксцессов, но не тогда. Бандиты успели расправиться с обеими жертвами задолго до штурма спецназа», – поделился Рустам Мирзабаев.

«Братки» любили усложнять жизнь оперативникам. Угрожать расправой не решались, так как побаивались, поэтому действовали исподтишка.

«Жалобы на нас они и их адвокаты писали часто. Обвиняли в пытках и в фальсификации улик, так что канцелярии городской прокуратуры, ДКНБ, МВД и управления собственной безопасности ГУВД были всегда забиты кляузами. Ко мне тоже как-то приходили сотрудники органов нацбезопасности, чтобы проверить обоснованность жалобы одного заявителя, но их визит закончился ничем», – продолжил Мирзабаев.

Слухи о тотальной коррумпированности алматинского УБОП оказались сильно преувеличены. За 20-летнюю историю его существования только два офицера среднего звена были пойманы с поличным. Оба погорели на покровительстве сутенёрш (мамы Розы и её преемницы Лолы), за что получили по шесть лет лишения свободы.

Трагические январские события показали, что в нашей стране всё ещё действует организованная преступность. Иначе не было бы масштабных погромов (читай, разбойных нападений и грабежей) объектов торговли и финансовых учреждений, нападений на административные здания полиции, морги и больницы. Не был бы арестован в Алматы криминальный лидер Дикий Арман и не возбуждалось бы тысячи уголовных дел. Президент Токаев сам неоднократно заявлял о причастности к массовым беспорядкам бандформирований, состоящих из иностранных наёмников и казахстанских уголовников.

Другой вопрос – почему правоохранительные и специальные органы не разглядели «спящие ячейки» террористов и не смогли в первые дни волнений остановить беспредел на улицах крупнейшего мегаполиса страны.

Политологи и эксперты говорили о плохом уровне подготовки силовиков к ЧС, разобщённости госорганов, которые не смогли скоординировать свою работу в сложное время, и коррупцию в силовых структурах.

Наша редакция продолжит собственное расследование и расскажет, как нечистые на руку полицейские длительное время закрывали глаза на бесчинства ОПГ и какое в итоге наказание они понесли за это.

---

Комментируй, делись мнением у нас в Facebook!

Получай оперативные новости дня в свой смартфон: подпишись на Orda.kz в Telegram.

---