Автор «падающего Назарбаева» Мельдибеков: «Мы живём в очень опасное время»

Ербол Мельдибеков взбудоражил Алматы и не только открывшейся в Доме армии выставкой «Буран — Байконур, между Шёлковым путём и Млечным». Orda.kz взяла интервью у художника и куратора Дастана Кожахметова. Обсудили, много ли недоброжелателей у искусства, тонко связанного с политикой. Почему автор, чувствующий процессы в регионе, стране и обществе боится превращения Казахстана в Иран и Беларусь, и в какой точке развития находится наша страна сейчас.

Ерболсына Мельдибекова называют художником, который остро чувствует моменты и время. Ему точно есть что сказать. Выставка в Доме армии (бывший Окружной дом офицеров) в парке имени 28 гвардейцев-панфиловцев наделала много шума. Она как ни одна другая за последние годы заполонила соцсети и вызвала множество негативных высказываний в обществе, а значит, зацепила. 

В ретроспективе, которую Мельдибеков готовил вместе с куратором Дастаном Кожахметовым в течение двух лет, больше всего публику удивил главный экспонат — падающий монумент Назарбаеву. Мельдибеков показал, что произошло с памятником Елбасы в Талдыкоргане во время январских событий 2022 года: трёхсекундное падение превратилось в пять медных скульптур.

Об угрозах художнику

С «главного экспоната» — падающих скульптур — покрывало сняли за три часа до открытия выставки. Всё готовили и монтировали в строжайшей тайне даже от организаторов и спонсоров — центра современной культуры Tselinny и фонда Aitas. О звонках «сверху» рассказывает куратор экспозиции Дастан Кожахметов, который со студенческих лет работает с Мельдибековым. 

— Поступали ли вам какие-то звонки, угрозы после открытия выставки? 

— Бывало, это всегда были власти. Сейчас разные звонки были, на нас выходили разные люди, но не напрямую. Они через кого-то с нами связывались. Даже требовали какую-то объяснительную, из разных ведомств городских и республиканских, и даже из Коммунистической партии Казахстана. Они почему-то очень хотели что-то почитать, но мы им отказали. Причём даже чётко не была сформулирована претензия. Я отослал текст комментария к работе, и вроде всё успокоилось.

 —А на предыдущих выставках такие случаи были?

— Ну как-то никогда напрямую не выходили. Был один случай на Ташкентской биеннале. Это был серьёзный наезд. К нам подошли три человека в одинаковых костюмах и очень строго велели собрать всё и в течение суток покинуть Узбекистан. Забавно, что тогда группа художников из Казахстана «Кызыл трактор» получила гран-при. Пока они отмечали, мы грузились в автомобили. 

...Затем корреспондент Orda.kz задал несколько вопросов самому художнику Мельдибекову.

 — А как сейчас реагируют на падающего первого президента?

— Многие, даже молодые, в ужасе. Они всю жизнь при нём прожили. Мой студент один сначала пришёл с гордостью, а потом обомлел и ушёл. Я его могу понять, он родился и рос при Назарбаеве. Люди привыкают жить в тоталитарном обществе, и нас власть постоянно пытается под себя прогнуть. 

О власти, народе и январских событиях 

 — Как вы относитесь к фразе «Каждый народ заслуживает своего правителя»?

— Эта формулировка мне не близка. Я считаю, что все народы одинаковые. Когда был Советский Союз, людям долго говорили, как делать и что делать, и они делали. Я понимаю, судьба разная бывает. У нас до сих пор всё время пытаются какие-то памятники воздвигать  — не Ленину, так кому-то другому, и люди это нормальным считают. 

 — Во Франции, например, если люди узнают, что президент принял дорогой подарок, то на улицы выйдут миллионы. У нас же народ считает, что большому человеку подарки надо делать. 

— Именно такие события, как Кантар, меняют общество. Смотрите, в Южной Корее пять президентов посадили в тюрьму. Они тоже жили в похожем на наше обществе, но они работают над ошибками. Сейчас вот мы можем такую выставку сделать  — это уже окошко к свободе. 

 — А чем для вас были январские события 2022 года?

— Многие говорят, что Кантар был просто так. Он спас Казахстан, не позволил стране превратиться в Беларусь. Это очень важно. И те, кто приходят на выставку, тоже должны об этом думать. Если мы не будем сопротивляться, то превратимся в стадо. Если бы Казахстан стал Беларусью, это была бы катастрофа (речь идёт о событиях после президентских выборов в Беларуси 2020 года, когда массовые протесты в стране были подавлены, а тысячи граждан посажены в тюрьмы либо вынужденно покинули родину — Авт.).

О религии

 — Какие сейчас, на ваш взгляд, болевые точки общества?

— Сейчас много споров вокруг религии. Я считаю, это хороший толчок, чтобы Казахстан не стал Ираном. Потому что у них там всякие тайные ордена, разделение по вере, шииты, сунниты. Надо чтобы религиозные деятели не вмешивались в политику. Считаю, что именно религиозные радикалы пытались пустить Кантар по неправильному сценарию.  И хорошо, что сейчас идёт диалог, это очень важно, потому что государство вот из таких дискуссий и строится, и это даёт надежду на то, что мы не превратимся в Иран. 

— Сейчас мы наблюдаем, что в Казахстане берут в пример арабскую модель и начинают ей подражать. 

— Да, я тоже это вижу, и многие интеллектуалы сейчас тоже борются с этим, как и часть адекватных религиозных деятелей. Салафитов в своё время в Казахстан Назарбаев пригласил и создал им тепличные условия. Видимо, думал, что своего хана они не снесут. Елбасы хотел с помощью религии управлять людьми, как в Саудовской Аравии, но не получилось. Плюс у нас Китай, Россия рядом. Если бы рядом были Франция, Германия, таких проблем бы не было, но имеем, что имеем. Афганистан почему в таком состоянии? Потому что он не мог отстоять своё. Потому что от него что-то американцы требовали, Китай требовал, Советский Союз имел интерес, Иран, Пакистан... 

— То есть Европа для вас своего рода пример? 

— Очень важно держать контакт с демократическими обществами. Да, демократия очень важна, потому что кочевникам очень близка демократия.

— И всё же почему вы не хотите, чтобы Казахстан превратился в Иран? Что для вас там ужасного?

— Это тоже мракобесие. Там постоянно придумывают врагов, стражи исламской революции за народом следят. И хорошо, что кочевники не всегда поддаются такому. Монголия демократично развивается, кыргызы тоже пытаются, теперь и Казахстан. У нас исторически всё открыто делалось, рабской психологии не было. Были проблемы племенные, но это было больше похоже на федерализм. Декабрьские события 1986 года были вот именно поэтому. Многие думают, что это кто-то всё взбаламутил — нет, это просто казахи. 

Генетический код казахов

— Какие ещё особенности есть у кочевников, по вашему мнению?

— В Казахском ханстве были разные племена, в том числе потомки Золотой орды, и они образовали новый народ, новый этнос — казахов. Главным для них была свобода. Сейчас я какое то смещение вижу. В Казахстане сейчас разные палитры наций представлены, а это новые идеи, обогащение. Кочевники новое воспринимают всегда легко. 

— А вы где родились?

— Я родился и рос в посёлке Тулькубас ныне Туркестанской области. Кстати, там председателя выбирали на народном сходе, и никто не смотрел ни на пол, ни на национальность. Никто там не спрашивал — русская, казашка или немка. Я считаю, нормальное общество таким должно быть. Там нет барьеров, никто это не обсуждал. Качества человека были важны. Сейчас часто говорят: вот казах — не казах... То тут, то там слышу. Я думаю, пройдёт это время. Новые идеи всегда побеждают. Если мы станем такой консервной банкой закрытой, это будет ужасно.

— В Казахстане очень часто мы слышим слово «справедливость». Что это, по-вашему? Вы считаете, она существует? 

— Честно говоря, у каждого своя справедливость. Иногда эта справедливость — полный абсурд. Поэтому мы живём в такое сложное время. Тем, которые кричат «больше справедливости!», я не доверяю. Мы живём в такое гибридное время, да и оппозиция тоже сейчас неактуальна. 

— А почему?

— Иногда только ощущения такие: то Аблязов, то Назарбаев поднимаются, как на качелях. Вот узбекская оппозиция, я считаю, шикарная, мощная, до конца, а у нас непонятно, кто есть кто. Алтынбек Сарсенбаев до обеда был в оппозиции, после — получил какое-то министерское кресло. Он уже не оппозиция, и другие так. 

— Как вы относитесь к активно обсуждаемой сейчас теме семейно-бытового насилия и месту женщины в обществе?

— Меня очень задело выступление отца бывшего министра, который свою жену убил. Он оправдывать сына стал. Помню, какой-то приближённый Елбасы обсуждал, что надо разрешить вторую, четвёртую жену брать. Ну что это? Я вообще сам категорически против. Если мы хотим открытое общество создавать, это ненормально. В Афганистане нет женского вопроса, там просто точку на нём поставили. 

Будущее Казахстана и Центральной Азии

Мельдибеков создаёт картины, скульптуры и инсталляции не только про искусство, но и с геополитическими смыслами. Поднимает проблему разобщённости народов Центральной Азии, региональных конфликтов.

— Почему вас так волнует тема Центральной Азии? 

— Потому что у нас общий организм, как говорят, диагноз у нас общий. Потому что многие думают, что у нас нефть, газ, поэтому мы всё по-другому решим. Это ничего не решает. Внутри общество такое же. Центральной Азии, даже Таджикистану, надо вместе подниматься. Потому что, если вместе не делать, то другие соседи найдут нам проблему. Поэтому надо быть вместе, держаться и вместе подниматься.

— Какое будущее у нашей страны? 

— Это процесс, долгий процесс. Смотрите, у Елбасы везде родственники были, вторую попытку выстроить второй президент делает. Хоть маленький шанс есть на изменения. Он не сажает на посты детей, родственников. Третий президент ещё что-то поменяет.

— В какой точке Казахстан, куда он идёт сейчас, по-вашему?

— Мы живём в очень опасное время. Как и куда поведут сейчас, это во многом зависит от России и Китая. Очень сложно. Потому что сейчас мы в той точке, в какой был Афганистан. Самое главное — выстоять.

Художник Мельдибеков не старается понравиться публике. Просто так чувствует и делает, и, по мнению искусствоведов, сейчас он самый яркий художник Центральной Азии. Не все понимают его не только в высоких кабинетах, но и в арт-среде. При этом Мельдибеков не делает из своего творчества что-то монументально серьёзное. Его характерный почерк — это ирония. Смотреть на мир не с серьёзным лицом, а с прищуром и улыбкой. 

Выставка «Буран — Байконур, между Шёлковым путём и Млечным» в Доме Армии будет открыта до 1 марта.