Аида Балаева о госзаказе, цензуре, блокировке сайтов и Uzyn Qulaq

cover Фото: Orda.kz

Сколько раз Аида Балаева лично обращалась к главным редакторам СМИ по поводу опубликованных материалов? Когда будет прозрачность в распределении госинформзаказа? Что с проектом закона о СМИ, разработка которого началась еще при Даурене Абаеве? Сколько интернет-ресурсов было заблокировано за год? Что там с вмешательством госструктур в редакционную политику СМИ?

Ну и кто в итоге провалил информационно-разъяснительную работу во время карантина?

На эти и другие вопросы первостепенной важности специально для Orda.kz ответила министр информации и общественного развития Аида Балаева.

- Давайте поговорим о госзаказе. Именно это больше всего вызывает споры, недовольства, раздражения и критику. Причем недовольны как журналисты так и аудитория. Почему всё так непрозрачно?

- В отношении госинформзаказа всегда было много вопросов. Вот и у вас, я вижу, получается целый «опросник» (смеется).

Но давайте по порядку.

Начнем с того, что такое «госинформзаказ»: проблема или все-таки решение? С точки зрения продвижения государственной политики, это сегодня единственный правильный механизм. Причем это не просто вопрос освещения тех или иных выгодных для государства событий, как это часто представляют в обывательских кругах, а целенаправленное информирование населения по самым актуальным темам, которые напрямую затрагивают их интересы и влияют на общественно значимые процессы.

 Простой пример: государственные программы, которые сейчас будут преобразовываться в национальные проекты. Люди не только должны знать о них, но и активно участвовать, поскольку они реализуются для них. Скажем, госпрограммы по получению льготного жилья, пособия по социальной уязвимости, трудоустройству… Как человек узнает об этих возможностях, если не через прессу? Каждый гражданин имеет право знать, на что тратятся государственные деньги в рамках реализации этих госпрограмм.

Для СМИ, особенно частных, это не всегда интересная тема, которую мы не можем навязать, какой бы полезной для общества она ни была. И мало кто из них готов освещать их бесплатно, на так называемых «общественных началах». Да и делать это не нужно. Есть принцип компетентности и прерогативы, которые принадлежат государству и ответственным за ту или иную программу госорганам.

Поэтому не могу согласиться с вами и не считаю информзаказ каким-то горем или бичом для СМИ. В этом контексте, скорее всего, «госзаказ» - это решение.

Другой вопрос – проблемы внутренних механизмов госинформзаказа, в том числе, касающихся прозрачности его распределения. Их мы никогда не скрывали, более того, стараемся решать их с максимальным участием самих СМИ.

Но, опять-таки, сейчас ведь госинформзаказ не является единой процедурой, управляемой из центра. И МИОРу, как уполномоченному органу, периодически приходится «получать» от коллег по журналистскому цеху и отвечать за все издержки, особенно на местах. Например, к конкурсу допускались непрофессиональные организации, не имеющие ресурсов для качественного исполнения ГИЗ. Выигрывали они его за счет демпинга при госзакупе, а в итоге все заканчивалось тем, что ГИЗ выполнялся на очень низком уровне.

Также не было баланса по распределению заказа между республиканскими и региональными СМИ. Бюджетные средства выделялись регионам неравномерно.

Именно поэтому мы инициировали поправки в закон, где определяющим критерием для выбора поставщиков является творческое предложение участников Заказа, а не цена, как в госзакупках. Для этого заказ мы предложили вывести из системы государственных закупок, а также формировать тематические линейки централизованно, делать их общими для всех.

Все это решает главную проблему: повышает качество реализуемых заказов. И что немаловажно, поможет систематизировать их тематическую направленность, а процедуры распределения сделает более прозрачными.

Параллельно с этим, выводя ГИЗ из системы госзакупок, мы даем возможность развиваться региональным СМИ. Не секрет, что зачастую акиматы давали госинформзаказ крупным республиканским СМИ, оставляя за бортом местных участников.

Но, как говорили классики журналистики, людям всегда интереснее то, что творится на их лестничной площадке, нежели то, что происходит в мире, ведь именно «региональщики» больше заинтересованы, чтобы довести до местного населения первым ту или иную актуальную информацию.

- Получается, что теперь Мининформ будет контролировать госзаказ?

- Правильнее сказать, координировать. Как уполномоченный орган мы имеем для этого законодательную основу, которой раньше не было.

- Отечественные СМИ не раз сталкивались с тем, что, заключив договор на исполнение госзаказа, получали неравноправное партнерство, а патронаж со стороны государства превращался в требование госструктур – что публиковать, а что нет…

- Я уже год работаю министром и официально заявляю: ни один главный редактор не может меня упрекнуть в том, что я использовала телефонное право, рекомендовала убрать те или иные материалы. Такого не было и не будет. Просто по той причине, что это невозможно. Любая информация сейчас доступна в социальной сети, что-либо скрывать и отмалчиваться бессмысленно.

Совсем другое, когда речь идет об обращениях по тем или иным резонансным в обществе публикациям, когда идет поток возмущения от зрителей или читателей. В таких случаях я, как министр, отвечающий за информационное поле, имею полное право обратиться к коллегам. Насколько знаю, их было не так уж много. Точно могу сказать, что это касалась, например, программы «Қалаулым». Был большой общественный резонанс. Люди жаловались. И во второй раз я обращалась по вопросу программы «Астарлы ақиқат». Тоже было недовольство со стороны общественности, что по определенным темам подача не совсем корректна. Был переход за грани некоторых моральных норм.

И во всех этих случаях наши разговоры носили сугубо обсудительный характер.

- А другие госорганы теоретически могли вмешиваться в редполитику тех или иных СМИ?

-  Исключено. Никто, кроме учредителей, законодательно не может регулировать политику СМИ.  

-  Что с проектом закона о массовых коммуникациях? Недавно Тамара Калеева обращалась к вам с вопросом, продолжает ли Министерство разработку нового закона, которая началась при вашем предшественнике?

- Да, работа ведется. Еще раз хочу сказать, что это абсолютно новый проект закона о средствах массовых коммуникаций. Сейчас надо работать с понятийным аппаратом. Есть вопросы по практическому применению.

Безусловно, можно написать красивые статьи и пункты. Но как они будут работать? На нынешнем этапе ведется большая подготовительная аналитическая работа. Однозначно, когда мы её завершим (это как и в любом другом законопроекте), мы будем публично обсуждать с участием всех заинтересованных сторон – как со СМИ, так и с неправительственными организациями, которые работают в этом направлении. Работа была начата при прежнем министре и сегодня продолжается.     

- В прошлом году было много критики в адрес новых Правил аккредитации. Мол, стало трудно получить аккредитацию на брифинги, заседания и пресс-конференции. Журналистам выключали микрофоны в СЦК во время неудобных вопросов. Сложилось ощущение, что с введением новых правил все только усложнилось…

- Позволю себе не согласиться с вами. Эти правила, наоборот, многие процедуры сделали менее бюрократичными и быстрыми. Единственное, большую полемику вызвал вопрос модерации. Я считаю, что здесь нет никаких ограничений прав журналистов. Главное для организаторов - стремиться, чтобы тот или иной вопрос был полноценно освещен, выдерживалась тематическая линия.

Например, идет обсуждение вопроса о реализации закона «О доступе к информации». Но вдруг подключается журналист, который задает вопрос совсем по другой теме. При этом время ограничено, много вопросов конкретно по теме, но журналист при этом гнет свою линию и переводит разговор в другую плоскость. И потом в информационном поле дается информация, которая нисколько не отражает и не раскрывает тематическую направленность того или иного вопроса, хотя большинство имеют право получить ответы по теме.

Думаю, вы не будете отвергать известную идиому о том, что твои права заканчиваются там, где начинаются права другого человека.

Понятно, что темы брифинга просто так не определяются: это всегда социально значимые, резонансные вопросы. Посмотрите, по три раза в неделю в СЦК выступает Министерство здравоохранения. Это и понятно в период пандемии: у населения много вопросов о вакцинации, ее правилах и последствиях. А кому-то вдруг захотелось поговорить о сельском хозяйстве. И кто чьи права нарушает?

-  Вот вы отметили Минздрав. Существует мнение, что ваше министерство не справилось с работой: появлялось много фейковых новостей и рассылок по поводу чипирования населения, о вреде прививок и т.д. Что вы можете сказать по этому поводу?

- Это субъективное мнение. Да, в самом начале пандемии, возможно, была определенная дезориентация, поскольку никто не был готов к подобному. Но очень скоро и оперативно этот вопрос был снят. В период ЧП Министерство информации достаточно эффективно разъясняло ситуацию.

ЧП закончилось, и мы видим, что в каждом регионе ситуация разворачивается по-своему. Была введена карта зонирования по уровню заражения. Информация идет дифференцированно в зависимости от развития ситуации в том или ином регионе. Как может Министерство в целом, не зная специфики того или иного региона, брать на себя разъяснительную, общую для всех функцию? Здесь мы бы еще больше запутали население.

Во-первых, очень важно, чтобы по актуальным для общества вопросам с комментариями выступали специалисты. Я могу общую информацию донести до населения, но специфику того или иного медицинского вопроса я разъяснить не смогу. Это должен делать специалист в этой отрасли.

Во-вторых, Министерство никоим образом не отстранилось от этой работы. У нас есть коммуникационный центр, где мы собираем вопросы от населения, систематизируем, анализируем, ведем индивидуальную работу по каждому вопросу.

По рассылкам с дезинформацией и всякого рода призывами могу сказать, что запущен самостоятельный ресурс Stop Fake, который непосредственно выявляет фейковую информацию и очень оперативно опровергает либо подтверждает ее. Важно, что мы, в отличие от других ресурсов, даем официальный комментарий госоргана, который работает в этом направлении.

Хотелось бы, чтобы таких ресурсов было больше, потому что фейковая информация опасна. Например, ЮНЕСКО признает, что она может угрожать национальной безопасности страны.

Хочу также подчеркнуть, что МИОР выполняет координирующую функцию, ежедневно помогая Минздраву делать свою работу, вовремя реагируя на фейки, проводя информационную разъяснительную работу, помогая организовать отдельные интервью со специалистами. У нас даже на телеканалах очень много специализированных медицинских программ появилось. Это все наша ежедневная работа.

-Почему чиновники вашего ведомства не выступают в СЦК? Получается, что министр Цой или санврач выходит с той информацией, которую для них подготовило ваше ведомство? Правильно понимаю?

- Не совсем. Информация – это специфичный, сугубо ценный продукт. Всегда и везде лучше, когда она исходит из первых уст профессионалов. Наше ведомство больше занимается распространением и донесением этой информации.

- Год назад, когда мы с вами встречались, вы заявляли, что в случае деструктивной информации со стороны анонимных каналов государство может принять жесткие меры. Мы видим, что стало с одним из популярных анонимных телеграм-каналов, это Uzyn Qulaq, который изменил название. В нескольких телеграм-каналах было заявлено, что не по своей воле, а «отработавший» по нему человек даже получил за это награду.  Это тот самый случай, когда канал стал источником деструктивной информации и его прикрыли?

- Я не комментирую слухи b не понимаю, причем тут чьи-то награды и телеграмм-канал Uzyn Qulaq, который, как вы отметили, сделал ребрендинг, а не прикрыт кем-то.

Что касается моего заявления, придерживаюсь того же мнения. С деструктивной, в том числе фейковой информацией, сейчас борется весь мир. Инфодемия лишь усилила эту борьбу. Как было отмечено ранее, она признана угрозой национальной безопасности на уровне ООН. Почему наша страна должна стать исключением?

- Значит, вы хотите сказать, что ликвидация канала - это работа не вашего ведомства?

- К сожалению или к счастью, кому как удобно, ни Телеграм, ни Фейсбук не входят в перечень официальных СМИ (смеется).

аида балаева

Как они могут быть предметом ликвидации со стороны государства? В современном цифровом мире ежедневно создаются сотни таких каналов и столько же закрываются. Что же, во всем нужно винить наше министерство?! Не вижу логики.

- Все исходит от того, что вы говорили про деструктивную информацию и наказание, которое последует незамедлительно. Сколько за год СМИ или пабликов попали под запрет?

- Мы – современное государство, уважающее верховенство права и принципы гуманизма. И просто так никто не может привлекаться к ответственности, если не нарушен закон. Да и в этом случае применяются меры не карательного, а уведомительного характера. В том числе это касается вопросов свободы слова. Есть понятие защиты чести и достоинства граждан. Есть прямая обязанность государства защищать население, и прежде всего, детей от противоправного контента. Их очень много. Допустим, религиозный контент, призывы к экстремисткой, террористической деятельности. Также контент, пропагандирующий сексуальную эксплуатацию, реклама электронного казино и т.д.

Наша прямая задача – мониторинг. В этом направлении ведется большая, системная работа. Если есть противоправный контент, подпадающий под Статью 13 Закона о СМИ, то применяются меры. Если мы выявляем материал такого характера, то передаем его правоохранительным органам, которые затем проводят проверку.

Если вас интересуют конкретные цифры, то они в свободном доступе. Так, с начала текущего года ограничен доступ к 3162 материалам (164 – пропаганда и распространение наркотических средств, 114 - по нарушению Закона РК «Об игорном бизнесе», 404 - распространение идеологии терроризма, религиозного и этнического экстремизма, 48 - распространение ложной информации, и т.д.).

В 2020 году по рекомендации уполномоченного органа об устранении нарушений законодательства собственниками и администрацией интернет-ресурсов принято решение по удалению около 23 тысяч материалов. Из них удалено 30%. Свыше 21 тысячи – это распространение идеологий терроризма, религиозного и этнического экстремизма; 137 – пропаганда и распространение наркотических средств; 731 – распространение порнографии, культа жестокости, суицида; 293 – оскорбление чести и достоинства отдельных личностей, власти; 641 – распространение ложной информации.

Всего предписаниями уполномоченного органа ограничен доступ для пользователей РК к 38 282 интернет-ресурсам и ссылкам с противоправными материалами. Также судебными решениями запрещено распространение на территории Казахстана 3 679 интернет-ресурсов и ссылок и 1 673 противоправных материалов.

В ходе работы по предотвращению распространения противоправной информации в сети интернет прекращено распространение таких зарубежных интернет-ресурсов, как meduza.io, lentaruss.ru, eadaily.com, pukmedia.com, iton.tv, tsargrad.tv, rossia.org, velikoross.org, sputnikipogrom.com, panorama.pub и др., противоправный контент которых был направлен на разжигание межнациональной вражды, пропаганду изменения конституционного строя, распространение заведомо ложной информации.

- В вашем списке присутствует Медуза, которая, де-факто не являясь источником противоправного контента, также была запрещена. Её разблокируют?  

- Естественно, но только после удаления противоправного контента. Насколько мне известно, материал, ранее послуживший основанием для ограничения доступа к интернет-ресурсу Медуза, до сих пор размещен на сайте.

- Прошел ровно год, как вы стали министром информации. Именно на этот период выпал карантин. Министерства здравоохранения и информации стали тесными партнерами, самыми главными ньюсмейкерами. Можете ли подвести какие-то итоги?

-  Пандемия показала, насколько важно развитие отраслевой журналистики. Мы увидели, что нет журналистов, которые хорошо бы знали специфику здравоохранения. Это и других сфер касается. За год мы подписали меморандум, и уже ведется практическая работа по обучению журналистов по нескольким направлениям. Это здравоохранение, экология, сельское хозяйство, этнополитика и религия. Очень важно, чтобы журналисты знали специфику этих направлений, квалифицированно и профессионально освещали тот или иной вопрос.

Второе – повышение квалификации журналистов. Это очень важно. Мы увидели, что в период большого потока информации, в том числе и недостоверной, очень важен профессионализм журналиста. Лично я - за развитие профессиональной журналистики.

Мы создаем для этого условия, проводим семинары не только внутри страны, но и взаимодействуем с зарубежными партнерами. В частности, я говорю о медиа школах Великобритании, Германии. Недавно я была с рабочим визитом в Турции, там мы также договорились о сотрудничестве.

Еще один немаловажный вопрос – это подготовка журналистов в профильных вузах. Здесь мы ставим задачу изучить учебные программы факультетов журналистки и в соответствии с реалиями времени дать рекомендации по повышению их актуальности. Важно, чтобы после вуза у молодого специалиста уже была практика, а он сам был полноценным кадром.  

Сейчас очень часто журналисты подают информацию только на уровне пресс-релизов. Важно, чтобы мы готовили квалифицированных специалистов. Важно развитие и региональной журналистики.

- При вашем предшественнике в стране блокировали интернет и ограничивали доступ к соцсетям. Сейчас, конечно, уже нет таких массовых ограничений. В то же время по массовой вакцинации выступал Даурен Абаев, хотя он уже работает в АП. Я все это к существующему мнению, что бывший глава МИОР довлеет над нынешним.

- Это не более, чем досужий вымысел. Мой предшественник, и как государственное лицо, и как опытный медиа-менеджер, сейчас курирует идеологическое направление государственной политики, в том числе информационную работу. Естественно, он владеет ситуацией. И то, что он выступает по тем или иным актуальным темам, для нас очень важно: это компетентный канал трансляции информации. Поэтому мы только приветствуем и поддерживаем открытость высших чинов нашего государства.

Скажу больше, это наглядный показатель той тесной и интегрированной работы, о которой постоянно говорит наш Президент.

- Ну и последний вопрос. Какие СМИ вы сами просматриваете, читаете? Может быть, есть любимые интернет-порталы?

- Как правило, я просыпаюсь очень рано. Мое утро начинается с новостей интернет-изданий. В Министерство с самого утра завозится вся периодическая печатная пресса: республиканские газеты и журналы. Их я внимательно читаю. В течение дня отслеживаю все казахстанские и наиболее интересные мировые СМИ. Ну и, естественно, у нас есть мониторинг СМИ и социальных сетей, благодаря которому я в курсе всех событий.

Читаю практически всю отечественную периодику. Работа такая.

Лента новостей

все новости