А кто заплатит? Почему в деле о крушении лайнера Bek Air рано ставить точку

На минувшей неделе в Алматы вынесли приговор по громкому делу об авиакатастрофе лайнера Fokker-100 в конце 2019 года. Турксибский районный суд признал пилотов авиакомпании Bek Air Марата Муратбаева и Миржана Мулдакулова виновными по ч. 3 ст. 344 УК РК («Нарушение правил безопасности движения или эксплуатации воздушного транспорта, повлекшее по неосторожности смерть двух или более лиц»). Их освободили от наказания в связи со смертью. Если бы они выжили, то им бы грозил срок от четырёх до 10 лет лишения свободы, сообщает Orda.kz.

Многие пользователи соцсетей остались недовольны вердиктом, поскольку считают вину пилотов не доказанной. Они настаивают на пересмотре дела и поиске истинных виновников трагедии. 

Наша редакция не сомневается в компетентности, объективности и непредвзятости сотрудников транспортной полиции, проводивших расследование, и прокуроров. Мы также уважаем решение суда и мнение всех тех, кто поддерживает его. Но пока обвинительный приговор не вступил в законную силу, постараемся разобраться, почему он вызвал столько хейта в соцсетях, и почему районный судья встал на сторону гособвинения.

В поисках истины

Для начала напомним хронологию событий. Утром 27 декабря 2019 года самолёт Fokker-100 авиакомпании Bek Air должен был вылететь из Алматы в столицу. На его борту находились 93 пассажира и пять членов экипажа. При попытке взлёта самолёт внезапно потерял управляемость, выкатился за пределы взлётной полосы, затем пробил ограждение и врезался в жилой частный дом. Катастрофа унесла жизни 13 человек, включая командира воздушного судна (далее КВС) Марата Муратбаева. Второй пилот Миржан Мулдакулов скончался спустя месяц дома от лёгочной тромбоэмболии. 53 пассажира получили различные травмы. 

Специально созданная правительственная комиссия установила, что причиной крушения самолёта стало обледенение крыльев. Следователи городского департамента полиции на транспорте рассматривали несколько версий ЧП, начиная с неблагоприятных погодных условий и отказа техники и заканчивая ошибкой экипажа и попадания Fokker-100 в спутный след от взлетевшего перед ним огромного Airbus-221. В итоге они остановились на основной версии — обледенении крыльев. На выяснение всех обстоятельств дела и сбор доказательной базы у них ушло пять лет. 

Теперь перейдём к хейту в соцсетях. Первая волна нападок связана с длительностью расследования дела. Большинство пользователей недоумевали, зачем следователи отправляли за рубеж кучу всевозможных запросов и поручений? Мол, они же знали, что ответы придётся ждать месяцами, поскольку на их согласование на разных уровнях уходило много времени. Юзеры отмечали, что расследования других авиакатастроф занимали обычно два, максимум три года, тогда почему тут срок затянулся? Мы полагаем, что как раз из-за согласований, большого объёма назначенных по делу экспертиз, а также опроса десятков свидетелей и потерпевших. 

Вторая волна хейта связана с неопределённостью в вопросе, кто должен выплачивать пострадавшим гражданам компенсацию. Авиакомпания Bek Air закрылась в апреле 2020 года после того, как у неё отозвали сертификаты эксплуатанта воздушных судов и перевозчика. Бывший руководитель Нурлан Жумасултанов открещивается сейчас от причастности к управлению АО. Хотя многие СМИ припоминают ему сказанные пять лет назад слова, что он, мол, готов сесть за своих пилотов, если их вину признают в суде. Преемника у компании нет, а отвечать кто-то же должен?

Потерпевшие заявили гражданские иски о компенсации вреда. Одни заявляли сумму в 20 млн тенге, другие — в 100 млн тенге. Гособвинитель просил суд удовлетворить иски и наложить арест на активы, принадлежащие АО, и имущество, принадлежащее Жумасултанову. Однако суд частично удовлетворил ходатайство прокурора. Он посчитал, что в деле нет доказательств, подтверждающих, что Жумасултанов незаконно приобрёл свои квартиры, земельный участок, офисное и коммерческое помещение. Поэтому аресту подлежат только активы авиакомпании. Когда об этом узнали пользователи соцсетей, то они рассердились, потому как полагали, что и экс-глава АО должен компенсировать пострадавшим ущерб. 

Третья волна хейта связана со скудностью освещения судебных разбирательств в СМИ. Некоторые юзеры не могли взять в толк, почему журналисты так мало выдают репортажей, ведь процесс был открытым. Выдвигалась конспирологическая версия — дескать, представителей массмедиа нарочно ограничивают в доступе к суду.

На самом деле всё гораздо прозаичнее. Процесс действительно объявили открытым, да только журналистов не сразу допустили к нему, а спустя три-четыре заседания после начала слушаний. К тому же их попросили отслеживать разбирательства по видеоконференции ZOOM, чтобы они не отвлекали суд и участников процесса. Проблема в том, что качество звука зачастую было отвратительным, с трудом можно было разобрать выступления свидетелей.

Оказывается, микрофоны в зале казахстанских судов не оснащены динамиками, они используются только для аудиовидеозаписи заседаний. Хороший звук обеспечивает лишь микрофон на веб-камере, поэтому онлайн-выступления экспертов или свидетелей слышатся отчётливо, в отличие от офлайн-выступления из зала суда. Кстати, качество картинки тоже хромало — можно было использовать разве что общее фото основных участников процесса.

Некоторые журналисты поначалу приходили в суд, но после одного инцидента желание офлайн освещать процесс отпало. Однажды судья Дастан Алмагамбетов выставил съёмочную группу за то, что оператор без его разрешения вышел и затем зашёл в зал. Он посчитал это проявлением неуважения. 

Затем судья назначил трёхнедельный перерыв, и многие репортёры потеряли интерес к делу. В других судах шли не менее громкие разбирательства, поэтому они переключили внимание на них. После возобновления процесса заседания стали проходить чаще, но их освещали немногие журналисты. Все ждали прений сторон и оглашения приговора. Репортёры не прогадали, так как именно в ходе прений прозвучали разоблачительные спичи участников процесса, которые тянули на сенсацию. 

Но прежде чем рассказать о них, напомним читателям позицию гособвинения, чтобы у них было общее представление о сути дела.

Итак, по версии прокуроров, вина за гибель пассажиров целиком возлагалась на пилотов Муратбаева и Мулдакулова. Им вменяли 11 грубых нарушений правил полёта, включая ненадлежащее проведение предполётного осмотра и противообледенительной обработки. Оказывается, 25 декабря 2019 года лайнер Fokker-100 вернулся из рейса Атырау — Алматы. Он больше суток простоял на открытой стоянке и за это время замёрз. Перед вылетом в столицу его надо было тщательнее осмотреть, чтобы убедиться в безопасности полёта.

«Был туман, высокая влажность, отрицательная температура. Эти факторы объективно привели к образованию снежно-ледяных отложений на поверхности крыла и других критических элементах воздушного судна. Зная об этих условиях, КВС должен был провести полную противообледенительную обработку лайнера, но он ограничился лишь обработкой стабилизатора. Тем самым он нарушил основополагающую концепцию чистого самолёта»,  говорил прокурор Айдос Полманов.

По его мнению, косвенная вина в произошедшем ЧП лежит на руководителях авиакомпании Bek Air. Дескать, они требовали от лётчиков экономить на заявках по удалению снега, льда и грязи с фюзеляжей. Эти заказы выполняли наземные службы аэропорта, и они влетали авиаперевозчику в копеечку. Кроме того, должностные лица Bek Air не следили за повышением квалификации экипажей, поэтому прокурор снова просил суд взыскать с авиакомпании в пользу потерпевших компенсацию. Суд оставил этот вопрос открытым.

«Общая сумма гражданских исков потерпевшей стороной составила около пяти миллиардов тенге, из которых 90 млн тенге приходится на имущественный ущерб. При невозможности произвести подробный расчёт по гражданскому иску без отложения разбирательства уголовного дела суд передаёт вопрос о его размерах на рассмотрение судов в порядке гражданского судопроизводства. Истцы при предъявлении гражданского иска по уголовному делу освобождаются от уплаты госпошлины», заявил судья Алмагамбетов.

Это означает, что потерпевшим придётся сначала дождаться решения апелляционной инстанции по уголовным делам. Как только судебная коллегия Алматинского городского суда вынесет постановление, приговор будет считаться вступившим в силу. Только после этого они могут обратиться с исковыми заявлениями в суд по гражданским делам и там добиваться взыскания компенсации. Процесс этот длительный, поскольку деньги потерпевшие получат лишь после реализации арестованного имущества авиакомпании. 

Преступная халатность

Возвращаясь к позиции гособвинения, отметим, что прокуроры в целом не умаляли профессионализм погибших пилотов. Хотя они неоднократно акцентировали внимание суда, что второй пилот Мулдакулов не имел допуска к полётам по приборам и управлению многодвигательным типом самолёта, к которому относится Fokker.

«КВС и второй пилот обладали высоким профессиональным уровнем. Они обязаны были действовать строго по инструкции, однако сознательно приняли решение на вылет, несмотря на очевидные риски и нарушение стандартных процедур. Это свидетельствует о грубой неосторожности и халатности, повлекшей гибель 13 человек и травмирование 53 человек»,заявил прокурор. 

Самое интересное, что позицию обвинения поддерживали не все представители потерпевшей стороны. Хотя, по нашим наблюдениям, обычно в 99 % случаев адвокаты пострадавших проявляют солидарность с прокурорами, поэтому сидят вместе в зале суда. Но не в этом случае. Мы заметили, что представители потерпевших Сергей Державец и Нурлан Халиков практически во всём соглашались с защитником погибших пилотов Бейбитом Кендирбаевым, они даже сидели рядом с ним.

Адвокат весь судебный процесс настаивал на невиновности погибших пилотов. Он утверждал, что командир воздушного судна и второй пилот сделали всё возможное, чтобы спасти пассажиров. Однако по независящим от них обстоятельствам трагедии не удалось избежать. Защитник старался разбить доводы обвинения по 11 эпизодам, которые вменялись Мулдакулову и Муратбаеву. 

Если уж и говорить о преступной халатности, то, по мнению Кендирбаева, её проявили работники аэропорта Алматы. Дескать, мало того, что они перепутали типы противообледенительной жидкости, так ещё и неправильно обработали самолёт. В итоге крылья лайнера замёрзли, он при взлёте потерял подъёмную силу и рухнул.

«Я задавался вопросом: что было бы, если бы Fokker-100 не подвергался противообледенительной обработке? Ведь другие пять самолётов в то утро не были обработаны, но при этом благополучно вылетели и сели. Я прихожу к выводу, что ничего бы с Fokker не произошло»,сказал Кендирбаев.

В материалах уголовного дела есть информация, что в роковое утро 2019 года в аэропорту Алматы ожидали вылетов 10 других самолётов. Половина из них была обработана противообледенительной жидкостью, а другая половина нет. Но в итоге все 10 самолётов благополучно улетели и приземлись в пунктах назначения. Вот некоторые пользователи соцсетей и ломают голову, почему не повезло лишь Муратбаеву и Мулдакулову?

Защита считает, что настоящим виновником трагедии является хозяин частного дома, в который врезался пассажирский лайнер. Мол, он построил дом незаконно, создал искусственное препятствие на пути терпящего бедствие лайнера.

«Если было бы свободное пространство, тогда самолёт остановился и не разрушился. Но он встретил на своём пути дом, построенный Калибеком Ришатом буквально в девяти метрах с внешней стороны ограждения аэропорта. Санитарная зона устанавливается в пределах 500 метров, и там запрещено строительство объектов, в том числе жилых домов»,заявил адвокат. 

27 февраля 2025 года досудебное расследование в отношении Калибека Ришата прекратили в связи с истечением сроков давности привлечения к уголовной ответственности. Это считается не реабилитирующим основанием. 

«Можно смело говорить, что ответственность за гибель 12 и ранение 47 человек лежит на Калибеке Ришате. Он её в полном объёме признал. Тогда каким образом вина за авиапроисшествие может быть возложена на пилотов? Мулдакулов и Муратбаев сами являются такими же жертвами деяния Калибека Ришата, как и другие погибшие и пострадавшие пассажиры». 

Во время своего выступления на прениях адвокат танком прошёлся по работе следственных органов. Критикуя их, он отметил дефицит квалифицированных кадров в транспортной полиции, из-за которой страдает качество обвинительного акта.

«Вопрос об отсутствии кадров, а именно следователей, имеющих хотя бы представление о расследовании уголовных дел такой категории, неоднократно поднимался на уровне главной транспортной прокуратуры. Сам руководитель этого ведомства на коллегии в мае 2025 года указывал на низкое качество расследований, в том числе и этого. Более того, при допросе потерпевшей стороны обвинение задавало наводящие вопросы, что позволило сформироваться ошибочному мнению у потерпевших и присутствовавших на процессе представителей СМИ»,заявил Кендирбаев.  

Если защитник погибших адвокатов упрекал в халатности простых работников воздушной гавани, которые якобы некачественно провели противообледенительную обработку, то представитель потерпевшей стороны Сергей Державец пошёл дальше. Он открыто обвинил руководство воздушной гавани в сговоре со следствием. 

«Я постараюсь доказать, что судят не виновных пилотов, а истинный ответчик находится на скамье потерпевших. Это АО „Международный аэропорт Алматы“. Имеются основания полагать, что эта организация с самого начала действовала согласованно с органом досудебного расследования. Следствие, безусловно, знало, что мои доверители и остальные потерпевшие никогда не получат ни одного тенге ни с экипажа, ни с неработающей почти шесть лет авиакомпании. В то время как возмещение аэропортом ущерба всем потерпевшим в размере четырёх миллиардов тенге сумма для этой организации вполне реальная. Но некие лица договорились этого не допускать ни при каких обстоятельствах»,заявил Державец.

Во время прений Державец и Халиков по косточкам разобрали качественную составляющую в работе органов следствия. Было интересно наблюдать за тем, как они попутно бросают камни в прокурорский огород, учитывая, что они сами когда-то работали в надзорном органе. Адвокаты не скрывали этого факта, а напротив, неоднократно подчёркивали, когда сравнивали профессиональный уровень подготовки прокуроров старой гвардии с молодой порослью.

Державец полностью поддержал мнение защиты о несостоятельности обвинений в адрес погибших пилотов и их работодателей. 

«Версия обвинения о политике экономии в использовании жидкости абсурдна и несостоятельна. Пилоты не самоубийцы, и они не получают прибыль от этой экономии, так как не являются выгодополучателями авиакомпании. Выгоду имеет только аэропорт, поскольку он получает деньги от противообледенительной обработки. Сам стабилизатор фактически был обработан водой, так как оператор неправильно разбавил жидкость. Аэропорт не признал вину». 

По мнению адвоката, жидкость замёрзла, попав между рулём высоты и стабилизатором. Это привело к падению подъёмной силы крыла Fokker-100. Во время взлёта он стал раскачиваться. Неустойчивое положение лайнера усилил спутный след от взлетевшего перед ним крупного самолёта. Попав в этот мощный вихревой поток, Fokker-100, дескать, и свалился. Возникает вопрос: почему же тогда следствие не рассматривало версию о спутном следе? Почему в качестве основной рассматривало обледенение крыльев самолёта? Державец объяснил это тем, что следователь оказал на эксперта К. давление, и тот сдался. Мы не будем называть в статье фамилии и имена экспертов, чью работу в пух и прах раскритиковали адвокаты, из этических соображений.

«Эксперт-трассолог не имеет экспертной специальности в области физики, аэродинамики и аэромеханики, но дал своё заключение. Почему? Потому что транспортная полиция расследовала уголовное дело против него за заведомо ложное заключение. Следователь оказал на него психологическое давление, поэтому он дал показания, что его первоначальная экспертиза была проведена до возбуждения в отношении него уголовного дела. Он дал новое заключение, что спутный след прошёл мимо Fokker-100».

На одном из заседаний суда по делу погибших пилотов мы сами слышали показания эксперта К. Он подробно, обстоятельно и доступным языком разъяснил, как проверял версию о спутном следе, оставленном Airbas-221, и как пришёл к выводу, что она не повлияла на безопасность полёта Fokker-100. Но когда адвокаты поинтересовались его уголовным делом о «левом» заключении, эксперт отказался что-либо комментировать.

Затем представитель потерпевшей стороны пытался разбить выводы экспертов по другим исследованиям. Например, лётное психологическое заключение от 12 августа 2021 года за подписью экспертов Х. и Я. Это посмертное исследование не в лучшем свете представило командира воздушного судна Муратбаева. Эксперты отметили такие опасные личностные особенности, как завышенная самооценка, стремление к самоутверждению, склонность к браваде, утрата чувства страха и т. д. Обвинение считало, что из-за этих особенностей Муратбаев грубо нарушил правила безопасности полётов и в итоге угробил жизни 13 человек, включая свою. Адвокат Державец отмёл заключение экспертов-психологов. 

«Никаких специальных познаний в области лётной психологии не требуется! Я. по образованию психолог, но никаких практических и научных знаний в управлении самолётом и его техэксплуатации у него нет вообще. Х. также является ненадлежащим специалистом, потому что он никогда не работал пилотом самолёта. Оба специалиста не имели никаких знаний для ответа на вопросы следователя, поэтому считаю их заключение недопустимым и недостоверным доказательством по делу». 

Гособвинитель на первых судебных заседаниях отметил, что в личных вещах командира воздушного судна Муратбаева обнаружили несколько лекарств. В его крови нашли следы от употребления препаратов, предназначенных для снижения артериального давления, и они, вероятнее всего, повлияли на его внимание и гибкость мышления. 

«Эти эксперты не имеют медицинского образования. У них нет познаний в области гибкости мышления. Их выводы носят надуманный характер и содержат признаки заведомо ложного заключения. Эксперты указали, что экипаж неправильно выбрал скорость взлёта и угол выпускания закрылков, поскольку в состоянии обледенения должен был выбрать режим полной тяги. Два ничего не смыслящих в технике пилотирования самолёта человека, вероятно, страдающих манией величия и вдохновлённые самим фактом их привлечения к расследованию авиапроисшествия, потеряли чувство реальности и уверились в своей безнаказанности. Они возомнили себя опытными пилотами, придумали состояние обледенения воздушного судна и дали заведомо ложное заключение в области техники пилотирования».

Адвокат камня на камне не оставил от лётного психологического заключения экспертов.

«На странице 63 заключения они указали о негативном воздействии лекарственных препаратов, обнаруженных в багаже Муратбаева, как на причину авиапроисшествия. Налицо дача заведомо ложного заключения. Усматривается прямая заинтересованность следователя в распространении ложной информации о КВС, поскольку он знал из показания родственницы Муратбаева, что лекарства принадлежат лично ей. Следствие проигнорировало, что КВС буквально накануне успешно прошёл медкомиссию. Мало того, при судебном химическом исследовании трупа Муратбаева никаких следов приёма лекарственных препаратов, которые могли бы повлиять на его работоспособность, не было обнаружено».

Почему же тогда эксперты-психологи выдали такое сомнительное заключение? По словам Державца, ответ кроется в тёмном реноме эксперта Х. 

«Х. не мог быть привлечён в качестве специалиста, потому как ранее был изобличён судом по аналогичному делу в заведомо ложном заключении. Так, 30 октября 2023 года судебная коллегия по уголовным делам Алматинской области по факту авиапроисшествия в отношении президента авиакомпании East Wing вынесла оправдательный приговор. Он обвинялся по всё той же ч. 344 УК РК, что и наши погибшие пилоты. Обвинение в качестве основного доказательства по этому делу использовало заключение специалиста Х. Однако после тщательного исследования суд признал его несостоятельным. Суд тогда указал, что Х. не мог быть привлечён к расследованию, поскольку никогда не являлся специалистом».  

Державец просил суд признать недопустимыми и недостоверными в качестве доказательств ряд других экспертиз. Например, фототехническую, которая определила наличие снежно-ледяных отложений на иллюминаторах, транспортно-трассологическую, которая установила скорость движения лайнера во время ЧП, и т. д. По мнению адвоката, следователь задал ненадлежащие вопросы ненадлежащим специалистам и вообще назначил проведение судебных экспертиз, которых якобы нет в утверждённом Минюстом списке исследований. 

«По нашему делу было назначено 57 экспертиз, помимо судмедэкспертизы. Всего в госперечне судэкспертиз числится 36. Создаётся впечатление, что часть экспертиз по нашему делу следователь просто выдумал, а часть назначил без толку. Например, в постановлении следователя указано о проведении метеорологической экспертизы, а её не существует как вида. Нет таких видов экспертиз, как расследование авиапроисшествия и инцидентов и лётная эксплуатация воздушного судна. Шесть экспертиз из семи были проведены ненадлежащим образом. Это повод для служебного расследования в отношении следственно-оперативной группы».

По мнению адвоката, гражданско-правовая ответственность за гибель пассажиров и членов экипажа лежит на владельце злосчастного дома, руководстве аэропорта и комитете гражданской авиации Минтранспорта, выдавшего сертификат годности аэропорту. 

«Многие потерпевшие заявили, что получили телесные повреждения после столкновения самолёта с домом. Только двое потерпевших предположили, что получили переломы шейного позвонка при экстренном торможении самолёта. Отсутствует причинно-следственная связь между действиями экипажа и наступившими последствиями и виде смерти 12 человек. Прослеживается эта связь между бездействием руководство аэропорта и наступившими последствиями. Столкновение самолёта с домом произошло по вине того, кто его незаконно построил, и тех, кто допустил это!» заявил Державец.

Объективности ради отметим, что во время судебных разбирательств юрист аэропорта подал иск к авиакомпании из-за повреждённого светосигнального оборудования и ограждения. Имущественный ущерб оценивается в 22 млн 895 тыс. тенге. Представитель аэропорта добавил, что аэропорт оказывает услуги только по заказу авиакомпании. Если она заказала противообледенительную обработку, но при этом не заказала контроль качества, то с аэропорта спрашивать нечего.

Вдовы погибших пилотов настаивали на невиновности мужей. Они уверяли, что те в критическую минуту сделали всё возможное, чтобы минимизировать риски. Также женщины поведали суду о психологическом давлении следствия. К примеру, Зауреш Мулдакулова рассказала, что следователь допросил её супруга Миржана почти сразу после операции. 

«Он не смотрел, что мой муж был в тяжёлом состоянии. Хочу, чтобы это обстоятельство расследовали, потому как оно равносильно пыткам. Думаю, это следователь добил его. Он не давал моему мужу восстановиться после операции, нас не впускал в больницу. Только после вмешательства врачей он остановил допрос. В 2024 году следователь требовал, чтобы мы согласились с обвинениями наших мужей. Он оказывал на нас давление, угрожал. Вокруг дома люди ходили, очень нас напрягали. Мы хотим, чтобы справедливость восторжествовала и наших мужей оправдали и оставили в покое!»

Во время судебных разбирательств показали видеозапись допроса Миржана Мулдакулова в больничной палате. Детали можно прочитать здесь. 

Вдова Марата Муратбаева не сдерживала свои эмоции. Выступая в зале суда, она напрямую обратилась к гособвинителю с вопросом, который наверняка интересовал всех жён и вдов пилотов по аналогичным делам об авиакатастрофах. 

«Было ли у вас когда-нибудь, чтобы оправдали пилотов? В Казахстане никогда не было такого, всегда виноваты пилоты. Вы только давите и давите на них, на нас. Пилоты всегда виноваты, потому что они мёртвые и ничего не могут сказать в свою защиту. Но мы, жёны, можем постоять за них. Мы тоже пострадали, мы тоже потеряли близких и не можем прийти в себя. Мне до сих пор больно! Вы только уцепились за пилотов и всё. Мне звонили, большие деньги предлагали, чтобы я подписала всё. У меня есть записи!»

Судья сделал замечание свидетелю за наезд на прокурора и потребовал проявить уважение к гособвинителю. Потом он ушёл в совещательную комнату. Вернувшись, огласил приговор.

«Марата Муратбаева и Миржана Мулдакулова признать виновными в совершении уголовного правонарушения, предусмотренного ч. 3 ст. 344 УК РК без назначения наказания в связи со смертью. Процессуальные издержки в размере 1 млн 757 тыс. 770 тенге принять за счёт государства. Признать за потерпевшими право на удовлетворение гражданского иска, передать вопрос о его размере на рассмотрение суда в порядке гражданского судопроизводства. На приговор может быть подана апелляционная жалоба, внесено ходатайство прокурора в течение 15 суток в Алматинский городской суд через Турксибский райсуд города Алматы со дня провозглашения приговора».

Судья разъяснил, почему он принял такое решение:

«Со стороны лётного экипажа в условиях наземного обледенения были допущены грубые нарушения требований безопасности полётов, приведшие к катастрофе с человеческими жертвами. В результате ненадлежащего предполётного осмотра пилоты не выявили снежно-ледяные отложения на поверхности крыла и не приняли решение о проведении противообледенительной обработки. Пилоты допустили нарушения в части взлётной конфигурации самолёта и техники пилотирования в условиях наземного обледенения, превысили угол тангажа в 10 градусов, допустили отклонение от курса взлёта. Экипажу следовало прекратить взлёт, однако он этого не сделал».  

Суд установил, что причиной авиационного происшествия явилось наличие на поверхности крыла воздушного судна снежно-ледяных отложений. 

«Версия защитников о том, что сотрудники аэропорта якобы перепутали жидкости при противообледенительной обработке была тщательно проверена. Судом указанные обстоятельства не подтверждены. Все ходатайства защитников и представителей потерпевшей стороны об исключении из числа доказательств заключение специалистов и экспертиз, якобы полученных с нарушением норм УПК, судом рассмотрены и получили надлежащую правовую оценку. Доводы стороны защиты признаны необоснованными и отклонены». 

Пилоты Муратбаев и Мулдакулов признаны судом виновными, однако их наследники в соответствии с ч. 10 ст. 178 УПК не несут материальной ответственности. 

Мы сообщим читателям решение апелляционной инстанции Алматинского городского суда. Но даже тогда преждевременно будет ставить точку в деле о крушении лайнера Bek Air. Есть ещё кассационная инстанция Верховного суда. Точку в этом деле можно, на наш взгляд, поставить тогда, когда все семьи пострадавших и погибших пассажиров получат компенсацию в полном размере. Тогда будет ясно, кто несёт гражданско-правовую ответственность за страшную трагедию, если уж уголовную никто не понёс. 

Читайте также:

• В Алматы по факту крушения самолёта Bek Air в 2019 году судят погибших пилотов
• Суд по делу Bek Air: катастрофа вскрыла болезни пилотов, фиктивные медсправки и экономию на безопасности
• «Я вам принесу справку от психиатра»: свидетель Жумасултанов по делу об авиакатастрофе 2019 года